Но вот, пройдя почти половину города, я увидел человека. Сначала я подумал, что это статуя. Но такой необычайной профессиональности, что я никак не мог понять, что же её отличает от реального человека. Однако, как только это мужчина сказал мне «здравствуйте», то я, чуть было, не упустил почву из-под ног.
Я ответил ему «добрый день» и внимательнее вгляделся ему в лицо. Меня, конечно, посетила мысль, что я делаю это не очень-то деликатно. И всё же поделать с собой ничего не мог.
Всё смотрел на него и смотрел. Меня беспокоило, что в лице этого человека явно чего-то не хватает. Он был уже не молод. Точный его возраст определить было сложно.
Мужчина, наконец, не выдержав мой наглый взгляд, сказал: «Вам, молодой человек, не стоит себя слишком-то утруждать, чтобы понять, что же не так в моём лице. «Но как вы догадались?» спросил я. В ответ он цокнул языком и сказал: «Ну, если же не учитывать во внимание вашу бестактность и сверлящие глаза, то вы далеко не первый, кто таким образом рассматривает меня.» Я поморщил лоб и спросил: «Так раскройте же мне эту тайну, откройте для меня этот занавес неведения!»
Он сделал жест рукой, чтобы я подошёл, а потом тихо заговорил: «Понимаете, хотите верьте или нет, но у меня рак улыбки! А отсюда вам и кажется, что что-то не в порядке. У меня нету даже мимических морщин, которые людям приносил их улыбка.»
Я был в растерянности. Даже не знал, что можно ему ответить. Меня словно осыпали снегом в этот пепелящий день. «Рак улыбки?» сомневаясь, я задал вопрос. Он в ответ кивнул головой. «Но, но разве такое возможно?!» не унимался я. А мужчина продолжал с серьезным лицом отвечать и смотреть на меня, не улыбаясь даже глазами. Он был очень серьезен, и мне было совсем не ведомо, что сделать, чтобы его рассмешить. «А вы смотрели хорошие комедии?» поинтересовался я. Он утвердительно сказал: «Да, я смотрел много хороших комедий» Мы присели на лавочку у входа в большой магазин. И я спросил: «И вы не смеялись, когда смотрели их?» В ответ на что, он покосился на меня и сказал: «А вы, молодой человек, забыв дома тетрадь, пишете в ней, придя на урок?» Я тогда, не совсем поняв, ответил: «Как же я могу писать в той тетради, которую забыл?!» Он похлопал меня по плечу и сказал: «Браво! Но ведь вы можете запоминать, что вам расскажут на уроке?!» «Вполне» отвечал я: «У меня отличная память!» Он наклонился ко мне поближе: «Вот так же и у меня, я смотрю хорошую комедию и смеюсь как безумец, но вряд ли вы заметите это, если будете сидеть рядом! Моя душа хохочет, ничуть не уступая вашему смеху, юноша. Однако уста мои не в состоянии разразиться в судорожном смехе или хотя бы улыбнуться вам. Всё, что я могу для вас сделать, это сказать ха-ха, конечно, если вам это очень поможет»
Но торнадо неведения совершенно вскружило мне голову. Я смотрел на него, как на картину Рафаэля Санти, или как на строительство пирамиды Хеопса, или, в конце концов, как на библейского Адама. Неулыбающийся человек феномен, но я видел его лицо. Стоит сказать, что это было очень жутко.
Я общаюсь с этим человеком вот уже спустя пять лет с нашей первой встречи. Он оказался очень интересным и веселым. Мы вместе ходим на комедии в кино и театр. И знаете, я чувствую, что мы оба смеемся до слез, хотя уголки его губ никогда не расходятся в улыбке. Он научил меня понимать, что не всё в этой жизни мы должны видеть, очень многое необходимо чувствовать. И если же кто-то не улыбается, или же не плачет стоя перед нами, то это не значит, что этого не происходит в его душе
Солома
Впервые меня взяли в поле на погрузку соломы, когда мне было всего шесть лет. Конечно, помощи от меня большой не ждали, что, собственно, и оправдалось. Я оказался там лишь потому, что родителям было не с кем меня оставить. Сейчас я с улыбкой вспоминаю тот жаркий день, который я со своей роднёй провел в поле. Когда я прибыл туда, сено уже давно было скошено. Желтые соломины, похожие на лапшу, лежали на поле. А мой дядя Володя подгонял трактор с телегой, чтобы начать погрузку. Народ стоял вокруг машины, что-то показывая трактористу.
У всех в руках было орудие труда: либо вилы, либо грабли. Я очень хотел помочь своим с уборкой, но так оказалось для меня не нашлось даже черенка, не говоря уж о чем-то посерьезнее. Другой мой дядя, Витя, подсадил меня на телегу, и моей задачей было приминать солому, которую закидывали туда взрослые. Но я был для этого маленький, и проще было меня засыпать этой травой и потерять в ней, как иголку, чем мне скакать по ней, чтобы больше вместить. Поэтому дядя Володя, который был за рулем трактора, залез ко мне и занимался тем, чем и я.
Шесть человек кидали колючую, сухую солому со всех сторон. И, не смотря на то, что я находился выше, чем они, я не мог видеть ряд деревенских домов, находящихся за полем. Я не мог разглядеть и лесополосу, расположившуюся по другую сторону. Это было весело и даже головокружительно. Эдакий деревенский аттракцион. На меня со всех сторон валились кучи соломы, скрывая меня под собой. Я прыгал в телеге и смеялся от того, что этот поток было не остановить, и куда бы я не дергался, меня тут же накрывало соломенной лавиной. Порой я пытался словить очередную кучу в охапку, но она предательски валилась из рук.
Весь мой спортивный костюм облепило крошечной травой. А соломенные палочки кололи меня со всех сторон, стараясь подобраться, где это только было возможным: и под штанину, и в рукава, и за пазуху. Они ломились на прорыв, как стая бешеных пчел. Помнится, я представлял, что это солнце закидывает меня своими лучами. Что я какой-то великан, который противостоит разгневанному ярилу. Но больше всего я запомнил запах, скорее даже аромат сухих колосьев. Может, тогда я и не придавал этому большого значения, но зато сейчас, когда вспоминаю деревню, этот фрагмент отдельным событием прячется в моей голове. То был сухой, тонкий аромат, которого нет ни в одном городе, ни в какой другой стране. Это запах русской земли, деревни, урожая, солнца, августа, так гармонично объединенный природой.
Сквозь вереницу событий, я чувствую его манящий вкус. Он зовёт меня назад, в прошлое, как книга перемещает меня в родные края, на знакомые просторы, которые нынче поросли диким репейником. И кто бы мог подумать, что вспомню я этот запах лишь по прошествии пятнадцати лет. Ежели, бывая в деревне, проезжаю поля, то обязательно останавливаюсь, чтобы попробовать уловить тот самый дурман, идущий прямиком из детства. И как только, тонкой ноткой, касается он моего дыхания, то те люди, из прошлого, как ни в чем не бывало, являются в моё настоящее. Даже дед, что ушёл, не дождавшись меня из армии, снова своим мудрым взглядом смотрит на внука. И никакие болезни, старость и смерть не страшны, пока будет жить наша добрая память.
Под крышей
Время слишком скоротечно, особенно в моменты, когда мы оглядываемся назад. Говоря о будущем, о наших планах и событиях. Мы, порой, можем и год считать серьезным сроком. Но, вспоминая прошлое, десятки лет становятся мгновением. В мгновение ока пролетела школа, взмахом крыла из жизни упорхнул институт, завертевшись круговоротом событий, где-то на фотографиях осталась первая любовь. Прошлое исчезает вместе с нами. И, к сожалению, или к счастью, не буду философствовать по этому поводу, машины времени нет, и вряд ли когда-то будет. То, что уже произошло, это брошенный в реку камень, хоп и нет его. А каждый наш день, этот маленький камешек, так или иначе, оказывается в реке под названием «Прошлое». И вдоль этой длиннющей реки стоят миллионы людей, выкидывая свою жизнь в час.
Вспоминаются слова одного известного человека, который выразился так: «Уже 33 года я смотрю в зеркало каждый день и спрашиваю себя: Если бы сегодняшний день был последним в моей жизни, захотел ли бы я делать то, что собираюсь сделать сегодня? И как только ответом было Нет на протяжении нескольких дней подряд, я понимал, что надо что-то менять.»
Вспоминаются слова одного известного человека, который выразился так: «Уже 33 года я смотрю в зеркало каждый день и спрашиваю себя: Если бы сегодняшний день был последним в моей жизни, захотел ли бы я делать то, что собираюсь сделать сегодня? И как только ответом было Нет на протяжении нескольких дней подряд, я понимал, что надо что-то менять.»
И действительно, мы проживаем жизнь по какому-то сценарию, точно не зная, желаем ли, чтобы было именно так или хотим видеть мир иначе. Но этот вопрос мы прячем подальше, чтобы он не тешил наши пытливые умы, чтобы он не разжигал в нас желание всё рушить. А ведь менять надо многое, чтобы быть на том месте, о котором твое эго тихонько грезит.
Я часто думаю о времени, о том, как оно быстро прогоняет нас через жизнь. Ведь следом ожидает новая очередь. И всё выглядит, как на горках ждешь длинную очередь, потом счастлив какие-то минуты, а затем уже катаются другие. Только вот вряд ли можно встать в эту очередь еще раз. Хотя, кто знает
Не я один размышляю о том, что отведено человеку. Эта тема волновала даже великих мыслителей в разные периоды времени. И сейчас это по-прежнему актуально, ведь каждый из нас немножечко философ И вправду, хотя бы раз, но всё же мы заводили беседу со своими близкими на какую-нибудь душещипательную тему, чтобы расчувствоваться и напомнить себе главное, что мы люди.
В одной деревне в Липецкой области, где живет моя бабушка, стоит старенький сарай. Крыша у сарая из шифера, а сам он деревянный и обит черным материалом. Раньше, когда был жив дед, в этом сарае хранились некоторые инструменты и дрова. Но среди прочего, меж дощечек в стене, были спрятаны разноцветные мелки. Думается мне, что эти мелки, возможно, и сейчас покоятся на том же месте. Моя родная сестра, которая старше меня больше, чем на восемь лет, когда училась в школе в старших и приезжала на летние каникулы в деревню, оставляла разными цветами надписи на самом сарае «Лето 2000», Лето «2001», «Лето 2002», «Лето 2003». Как не сложно догадаться цифры соответствуют году, в котором сестра делала надпись. Хоть надписи были сделаны снаружи, но дождь не мог их достать, так как шиферная крыша слегка выпирает в сторону. Потом сестра окончила школу и уехала учиться. А я, приезжая к бабушке на каникулы, продолжал оставлять эти надписи. Всегда был соблазн написать одну лишнюю надпись, потому что думал, что до следующего лета ждать целый год, а он оказывался не таким уж «целым», а даже наоборот мимолетным событием. Однако, меня тоже не хватило надолго, но за несколько лет добавились надписи лета 2004, 2005, 2006 и 2007 годов. И потом, уехав служить далеко от дома, и возвратившись в деревню через годы, я испытал необъяснимое чувство, случайно увидев эту своеобразную «летопись» детей. И сейчас, навещая бабушку, я обязательно заглядываю посмотреть на эти детские надписи, которые из прошлого улыбаются мне. Они сейчас не такие четкие и яркие, какими были в момент написания, но не менее любимые и дорогие моему сердцу и доброй памяти. Ведь прикоснувшись к этому розовому или синему слову, я могу взять себя или мою сестру за руку прямиком из будущего. А не это ли самое важное в этом страшном слове «время»? Если есть о чём вспомнить, значит, есть ради чего жить. Живите и помните, люди