Ковш для самолета (сборник рассказов) - Владимир Исаев

Владимир Исаев

Ковш для самолета

(сборник рассказов)

Ковш

На этот раз производственная необходимость, а может и коварная линия судьбы забросила меня подальше, вглубь, так сказать, матушки земли русской, а если быть точнее, то в самую её южно-степную часть нашего края.

В начале двадцать первого века я работал на государство и доход от моих изысканий начислялся по следующей формуле: что выпросил в колхозе, то твоё плюс зарплата бюджетника. Но это, конечно, всё лирические отступления, а на самом деле было так.

Пресловутый десант по отбору почвенных проб состоял из одного человека, то есть меня, а также маленьких мешочков, завязок и кучи документов с карандашами и ручками. Водитель нашей организации довез (слава Богу!) до колхозной конторы, лихо развернулся и, помахав на прощание, исчез в пыли каштановых почв.

Отлично! Дальше сам, и как хочешь.

Не долго думая, я двинулся на поиски отцов-начальников колхоза. Директор нашелся сразу и без проблем:

 Садись, Володя!  человек в блестящем костюме ходил вокруг стола: его переполняли мысли и какая-то очень бурная энергия.  Да, мы на пороге великих перемен! Да, нам выпала честь разрушить старую, дряхлую цивилизацию и построить новую! Пусть даже здесь, в этой глуши!

 А может агронома позовем?  я попытался направить вектор директорской мысли в сторону предстоящей работы.

 Да! Агроном! Сейчас будет агроном!  он схватил мобильник; театральные позы менялись одна за другой, словно в каком-то театре плохого юного зрителя.  Алло! Агроном! Как там тебя? Ах, да! Ваня, конечно! Быстро ко мне в кабинет! Приехал научный сотрудник из центра!

Агроном появился через пять минут, в течении коих я узнал, что директора звать Семен Семеныч, и что он из Москвы, поставлен управляющим. Конечно же, было не избежать и вытекающих отсюда подробностей: Семен Семеныч театрал со стажем, баловень судьбы и московской богемы, ещё что-то было о кинодивах

 Ах, Ваня! Ах, Ваня-Ваня, милый мой, добрый-дорогой! Какие нам с тобой уготованы судьбы! Какой размах!  директор указал агроному на стул и присел рядом.  Знаете, друзья, я хоть и старый пердун уже под шестьдесят (Ха-ах!) но в душе, скажу вам по секрету, мне только двадцать! Не шучу! Я молод, ребята, душой! Я могу творить вселенные и разрушать галактики! Вот как ты думаешь, Ваня, почему?

Агроном, видимо, не в первый раз сталкивался с монологами нового управляющего:

 Да что тут говорить, Семен Семеныч Зачем вызывали? У меня ж посевная. Каждая минута на счету!

 Приехал к нам человек, Ваня! И не просто человек, а научный работник! Надо помочь!  директор посмотрел вдаль и вдруг засобирался.  Ну а я срочно в район! Думаю, разберетесь без меня. Я человек новый, а потому отчасти зряшный! Аха-ха-х! Давайте, дерзайте, соколы вы мои!

Подойдя к огромному зеркалу, он достал расческу и стал напевать какую-то мелодию.

 Кстати, насчет молодости в душе, Семен Семенович!  агроном привстал.  Это же элементарно. Получается, что всю свою жизнь вы ерундой занимались: вот душа и не взрослела, не питалась мудростью, а просто в первом классе постоянно на второй год оставалась. Одни двойки да единицы у неё по жизненному пути стоят в дневнике. Вы жили для чего? Для души или от души?

 Ну да, веселился, бывало от души. И гулял от души. Скорее, я и жил от души.  директор достал одеколон.

 Вот поэтому она и молодая. На дебила-переростка похожа: вымахало дитя, а ума и мудрости как у младенца.

 Вы тут на своём северном кавказе совсем страх потеряли! Как ты смеешь говорить такое директору?! Уволю! К чертовой матери уволю! Завтра же!  Семен Семенович стрельнул небольшими молниями из глаз и вышел так, что здесь бы позавидовала вся актерская труппа какого-нибудь известного столичного театра.

 Не уволит. Понимает, что кто-то должен работать. Достал уже своим театром и молодостью.  агроном подвинул стул и открыл блокнот.

Мне показалось, что кто-то невидимый опустил занавес: первый акт закончился.

 Мда, с машиной и людьми прямо беда: если на этой неделе не успеем закончить посевную всё, капут! На следующей зарядят дожди и в поле уже не выйдешь. Так что все силы и транспорт брошены на операцию «Сев»!  агроном поднял палец и посмотрел на меня.

 Хорошо, а что из транспорта или техники осталось?  спросил я.

 Трактор. И не просто трактор, а с самодельным бульдозером в передней его части! Ну ковшик такой большой. Васька его немного поднимет и повернет что твоя кровать будет! Катайся по полям и копай образцы сколько хочешь!  агроном так убедительно и интересно рассказывал, что я и правда поверил в это светлое будущее.  Согласись, быстрее чем пешком! Васька тракторист аккуратный возить будет, как царя в карете! Постелешь свои мешочки и полный вперед!

 А ночевать есть где?

 О, с этим проблем нет! Жить будешь в сторожке на полевом стане. Завтрак, ужин в столовой, обед в поле подвезут. Годится?

 Годится.

 Тогда поехали, тракториста найдем, и заодно вещи оставишь у сторожа.

Через полчаса полевых дорог и начинающейся осени мы прибыли на место.

Полевой стан представлял из себя эдакую полумузейную редкость постсоветского периода: саманные домики и кучи ржавого металлолома среди буйной растительности в виде амброзии и других высокорослых сорняков. Аккуратно протоптанные дорожки весело разбегались в разные стороны, уводя в неизвестные дали.

По одной из них мы пробрались к одиноко стоящему трактору. Под ним лежал человек: услышав наши шаги, он резво выполз из-под железного коня.

 Ты зачем, тварь безмозглая, Семёна-то угробил! Зачем морду всю расквасил?! Ему же завтра сеять под Заячьим яром, Вася!  агроном махал руками перед лицом тракториста, пытаясь создать вихрь справедливости и понимания ситуации, но.

Вася молчал. Молчал и стоящий рядом трактор; казалось, что все сторожевые собаки, да что там говорить! перелетные птицы и те заткнулись и смотрели: интересно же чем закончится на этот раз приход агронома!

 Ты вчера с нами пил?  Вася вдруг улыбнулся.

 А куда мне было деваться?  тонко парировал агроном.

 Кто вчера говорил словами китайского молодца Пафнутия?  тракторист достал папиросу и закурил.

 Тю, Вася! Не молодец, а мудрец! И не Пафнутий, а Конфуций, придурок!  но было заметно, что агроном сильно нервничал.

 Да какая разница! Ни тот, ни другой, думаю, на меня не обидится! Дело в сказанном: «На добро отвечай добром, на зло отвечай справедливостью»! Так?

 Ну, было дело

 Вот я и ответил! На зло справедливостью

 Вася, Конфуций эти слова говорил не для трактористов во хмелю! И у него, видимо, в это время не горели сроки посева озимых; и людей там, в Китае столько, что одним трактористом больше, одним меньше никто и не заметит! А у нас каждый прямоходящий в селе словно тигр саблезубый из Красной книги, понимаешь?! Ты во время уборки и посевной должен любить ближнего своего всеми фибрами души и в любом алкогольном состоянии! Твоя же дурость всё к черту погубила, все планы!  агроном находился уже в той нервно-паралитической стадии, когда хочешь-не хочешь, а от слов надо переходить к делу.

Бам! И Вася упал возле трактора. Трактор безразлично смотрел на него единственной разбитой фарой. Собаки стали расходится такое, видимо, они наблюдали не первый раз. Я же стоял с открытым ртом, удивленно взирая на происходящее.

 Пошли, бригадира найдем. Он покажет, где будешь ночевать и кушать.  агроном, потирая правую руку, направился к столовой.

 А как же Вася? Как же теперь по полям?  я еле поспевал за агрономом.

 Это ему только на пользу. С обеда можете выезжать.  он уверенно шагал по одной из десятка тропинок, выбирая тот самый правильный и короткий путь, где нас ждала встреча с бригадиром.

Шли мы недолго: уже через пару минут где-то рядом послышался разудалый, громкий смех. Но определить насколько «это рядом», своим ростом мешала всё та же амброзия.

 Столовая.  сказал агроном.

 А как вы тут ночью ходите? Заблудиться же можно.

 Ночью здесь не надо ходить. Если не собаки, то волки загрызут.

 Понятно.  я представил ситуацию и не стал расспрашивать о подробностях.

Покосившийся саманный домик встретил нас так же приветливо, как и люди внутри:

 Здравствуйте, здравствуйте Иван Иванович!  хор нестройных голосов прокатился по столовой.

 Всем привет! У нас гости.  агроном пропустил меня вперед.

 Здравствуйте.  я махнул рукой, так, для порядка.

Мы присели на лавку за большой деревянный стол. Две полные женщины и такой же один, только мужчина, вдруг подскочили и засуетились: кто-то принес хлеб, кто-то тарелки с борщом, мясом и стаканы с компотом. Чудесным образом на столе появилась бутылка водки.

 Не помешает.  на вопросительный взгляд поварихи ответил агроном.

Все присели.

 Знакомьтесь: это Володя, он какое-то время будет жить и работать здесь, на бригаде.  агроном указал в мою сторону и оглядел всех вокруг. Все вокруг улыбнулись. Но что означали эти улыбки, было не понятно.

 Это Савелий Петрович бригадир. Он покажет где гостиничный номер и будет курировать твоё питание.  агроном указал на крупного мужчину, который наливал в рюмки водку.  Кормящие наши, иначе повара: Надя и Валя. Смотри, не перепутай!

Под дружный хохот все выпили и закусили.

 Сава, ещё по пять капель, да я побегу. Итак целый час потерял!  Ваня поднял вновь наполненную рюмку

Очнулся я от монотонного звонка мобильника. Шум и разговоры почему-то не мешали, а вот телефон

Агронома обнимала Валя, а он, в свою очередь, что-то шептал ей на ухо.

Недалеко, на лавке, мирно посапывал бригадир.

Вдруг Ваню осенило:

 Я домой!  агроном попытался освободить свою шею от увесистой женской руки.  И так с вами просрал целый день!

 Ваня, да какой дом? Откуда у мужчины дом, если там уже есть хозяйка?! Ты женат, сокол! Не бывает в доме двух хозяев. Боливар, как ты говорил, не выдержит двоих! Поэтому вы, мужики, и шастаете: то на работе пропадаете, то по столовым, то по гаражам, а то вообще по рыбалкам разным с охотой. Прекрасно же понимаете, что дома вы чужие. Вы там как поденщики: «принеси-подай, уйди и не мешай!» И это в лучшем случае!  повариху несло.

 Валя, уймись! Мы не шастаем. Мы просто Нам так нравится! Это наше хобби! У кого-то рыбалка, у кого-то женщины  Ваня все-таки освободился от валиной ручной клади и начал будить бригадира.