К вечеру 27 августа вся турецкая эскадра зашла за остров Тендра и остановилась в виду маленькой крепости Гаджибей, на расстоянии в 40 вёрст от берега. Гуссейн нервничал на следующий день предстояло совершить бросок к устью Днепра и там перехватить и уничтожить Лиманскую флотилию, пока русский флот стоит в Севастополе. Он не знал, что ещё 25 августа эскадра Ушакова (10 линейных кораблей, 6 фрегатов, 1 бомбардирский корабль, 1 репетичное судно, 17 крейсеров и 2 брандера всего около 826 орудий) вышла с мест базирования на соединение с Лиманской эскадрой.
К вечеру 27 августа вся турецкая эскадра зашла за остров Тендра и остановилась в виду маленькой крепости Гаджибей, на расстоянии в 40 вёрст от берега. Гуссейн нервничал на следующий день предстояло совершить бросок к устью Днепра и там перехватить и уничтожить Лиманскую флотилию, пока русский флот стоит в Севастополе. Он не знал, что ещё 25 августа эскадра Ушакова (10 линейных кораблей, 6 фрегатов, 1 бомбардирский корабль, 1 репетичное судно, 17 крейсеров и 2 брандера всего около 826 орудий) вышла с мест базирования на соединение с Лиманской эскадрой.
На рассвете 28 августа русские обнаружили турецкие корабли, стоявшие под ветром на якорях между Тендрой и Гаджибеем. Не перестраивая эскадру с походного положения в боевое, Ушаков с разгону врезался в самую гущу султанских кораблей. Он начал расстреливать их в упор из всех своих орудий. Гуссейн сразу понял, что, несмотря на своё численное превосходство, ему следует срочно уходить. Застигнутые врасплох турки в панике стали рубить якорные канаты и на всех парусах уходить в сторону устья Дуная. В это время со стороны Очакова к месту боя уже спешила Лиманская флотилия Дерибаса.
«Не стерпя жестокого огня, с великою силою на него производимого, противник начал уклоняться под ветер», записано было тогда во флагманском журнале.
К вечеру турецкая эскадра была растрёпана и рассеяна, корабли обратились в беспорядочное бегство. Их преследование продолжалось до темноты.
Утром сражение возобновилось. «Капудание» и следовавший за ним 66-пушечный «Мелеки-Бахри» («Владыка морей»), из-за сильных повреждений, полученных накануне, заметно отставали. Ушаков отдал приказ отрезать их от остальных судов турецкого флота. Пушки «Мелеки-Бахри» молчали. Потеряв капитана Кара-Али, убитого ядром и около 90 человек команды, оставшиеся на борту 510 человек, побросав оружие, упали на колени и стали молиться пророку, покорно ожидая своей судьбы. Корабль взяли на абордаж, и на нём взвился бело-голубой флаг русского флота. (В дальнейшем этот трофейный корабль был отправлен в Херсон, отремонтирован, вооружён 74 пушками и введён в строй русского флота под названием «Иоанн Предтеча»).
Ушаков на «Рождестве Христовом» всё ближе и ближе подходил к массивному «Капудание», зарывшемуся носом в волну у мелководной Кинбурнской косы. Видя безнадёжность своего положения, Саид-Бей приказал капитану корабля Магмет-Тарие-Заим-Мустафе-Аге выбросить за борт, взятый в Крыму груз. Через несколько минут чёрные от пороховой копоти матросы стали выкатывать на палубу бочки, выносить лари и мешки. Они с недоумением смотрели на капитана, не понимая, что со всем этим делать дальше. Однако жест Саид-Бея был категоричен всё в море.
У одного матроса, поднимавшего тяжёлый груз, ящик выскользнул из рук и, упав на палубу, разбился вдребезги. Под ноги оцепеневшей команды посыпались золотые монеты, слитки, драгоценные камни и различные украшения из золота и серебра. Один из офицеров бросился к драгоценностям и принялся забивать ими карманы и даже наматывать на руки ожерелья. Чтобы навести на борту порядок, паша выстрелил в того из пистолета в упор. Матросы бросились врассыпную, оставив в луже крови бездыханное тело. В этот момент на решительный удар выходил русский флагман «Рождество Христово». Зайдя с кормы неприятельского корабля, Ушаков произвёл залп всем бортом с расстояния всего в 30 сажен (что по морским понятиям равносильно выстрелу в упор). Сокрушительный залп буквально распорол «Капудание». Корабль запылал, и его команда начала покидать обречённый корабль. Саид-Бей выбросил белый флаг.
Люди с неприятельского корабля, писал Ушаков, выбежав все наверх, на бак и на борта, и поднимая руки кверху, кричали на мой корабль и просили пощады и своего спасения. Заметя оное, данным сигналом приказал я бой прекратить и послать вооружённые шлюпки для спасения командира и служителей. Ибо во время боя храбрость и отчаянность турецкого адмирала трёхбунчукового паши Саид-Бея были столь беспредельны, что он не сдавал своего корабля до тех пор, пока он не был разбит до крайности, заливался водою, все три мачты сбиты долой вплоть по палубы. Густой дым от влепившегося в его корму брандскугеля, начал показываться так, что до распространения пожара передовые шлюпки едва успели взять только упомянутого адмирала Саид-Бея, капитана корабля «Капудание» Мустафу-Агу и 18 человек чиновников: другие же шлюпки, за объятием корабля огнём, пристать не могли и при скрепчавшем ветре, с поспешностью удалились на другие суда.
В это время посреди моря возник вулкан: пылающий «Капудание», гордость турецкого флота влетел на воздух и рассыпался горящими обломками. Взметнувшиеся к небу сокровища, равно как и весьма значительная казна, предназначенная для выплаты жалования всему султанскому флоту, ушли на дно вместе с телами приблизительно 800 матросов.
И тут Саид-бей от горя и страха заплакал. Он боялся, что грозный султан Селим III не поверит ему в том, что вся казна турецкого флота погибла при взрыве его корабля в глубинах Чёрного моря, а будет думать, что он её украл.
Господин адмирал! торопливо докладывал переводчик. Тут шут турецкого паши сказал, что они везли большую казну и сокровища из старых крымских захоронений.
Ушаков хрипло засмеялся и показал денщику подзорной трубой на плавающие обломки.
Вот перед нами, Яков, не виданные тобой, да и мной богатства лежат. Он помолчал и добавил: Кто с морем дружит, тот свой клад найдёт. А сейчас, что жалеть. Мы себе ещё добудем, а султан потерял его навсегда.
Утонувший у Кинбурнской косы груз ценностей, несомненно, стоит несколько сот миллионов долларов. Разумеется, отыскать его нелегко, но тот, кто попытается это сделать, сможет отыскать один из самых грандиозных кладов, лежащих вблизи наших берегов.
Тайна «Ривер-Клайд»
На дне Балтийского моря у побережья Латвии вблизи Лиепаи лежит на дне английский пароход «Ривер-Клайд», построенный в 1882 году. Имя этого потонувшего, что называется, на ровном месте судна должно быть занесено в книгу кораблекрушений Ллойда. Но в органах морского надзора России ничего не известно о гибели этого парохода. А ведь «Ривер-Клайд» был не просто ржавой посудиной, он выполнял очень деликатную миссию.
Этот рядовой на вид пароход совершал тайный рейс и перевозил тайный груз. Накануне Первой мировой войны многие ведущие политики Англии (и первый среди них сэр Уинстон Черчилль военно-морской министр) не сомневались, что Германия вот-вот объявит войну России. Последняя же не сможет активно противодействовать Кайзеру без крупного займа.
Осуществить перевозку золота на военном крейсере означало привлечь внимание германской разведки. Черчилль всегда считал себя большим хитрецом и поэтому решил отправить помощь союзнику как можно незаметнее. Но немцы оказались хитрее. Видимо на подходе корабля к Санкт-Петербургу его уже ожидала немецкая подводная лодка.
Проверить эту легенду удалось только в конце 2013 года, когда моими латвийскими коллегами была начата программа по разработке новой методики, призванной облегчить поиск мест компактного залегания драгоценных металлов. Ну и, конечно же, одним из первых мероприятий которое было проведено в рамках этой программы, явился проезд автомобиля с поисковой установкой по всему латвийскому побережью от Лиепаи до Айнажи. Отрабатывалась ими лишь одна поисковая задача. Проверялась способность прототипа установки объёмно-дистанционного сканирования обнаружить залежи золота в пределах 12-и мильной морской зоны.
Надо сказать сразу, предварительные надежды разработчиков в значительной степени оправдались. Были определены примерные координаты местонахождения сразу двух затонувших судов, некогда перевозивших в своих трюмах значительное количество золота. Несомненно, что одним из них был именно пропавший «Ривер-Клайд», а вот другое судно поначалу не удалось идентифицировать.
Только после долгих поисков в архивах удалось выяснить, что не так далеко от латышских пляжей лежит ещё деревянное судно, на котором во времена Северной войны пытались вывезти примерно 250 кг. свежеотпечатанных шведских золотых монет. Но судьба и судна и его груза оказалась несчастливой. Попав в сильнейшую бурю, оно затонуло, и никто из его команды не смог спастись, чтобы поведать о той катастрофе.
Наследство короля Лобенгулы
Больше ста лет лежит в африканской земле клад зулусского короля. Его тщетно искал сам Сесиль Родс.
У метабеле, африканской народности, живущей на плато Мателе в Зимбабве, из поколения в поколение передаётся легенда о несметных сокровищах зулусского короля Лобенгулы, сыне великого вождя Мзили кази. Когда в 1893 году в его владения вторглись войска английских колонизаторов, Лобенгула бежал из своей столицы, которая именовалась Булавайо. С собой он увёз два огромных сундука, полных золота, алмазов и слоновой кости. Сундуки были так тяжелы, что телегу с драгоценной поклажей с трудом тащили десять быков. После многодневных скитаний маленький караван вышел к нижнему течению реки Замбези. Переправившись на другой берег, Лобенгула приказал разбить лагерь. Здесь на территории Мозамбика можно было не опасаться преследователей.
Утром король объявил своим приближённым, что решил окончить затянувшееся путешествие. Он стоит на краю могилы, ибо малярия доконала его. Но прежде ему нужно выполнить долг перед народом матабеле. Той же ночью, когда все в лагере крепко уснули, отведав за ужином пальмового вина со снотворным снадобьем, носильщики под наблюдением самого Лобенгулы перетащили сундуки в укромное место и закопали в глубокой яме. После этого четыре колдуна джу-джу, сопровождавшие короля умертвили их, чтобы никто не мог выдать тайну клада. А через несколько дней умер и сам Лобенгула. Но белые люди всё же проведали о зарытых сокровищах и много раз посылали экспедиции на их поиски. Однако найти так и не смогли. Ибо, как гласит легенда, колдуны так заколдовали клад, чтобы он никогда не достался белым