Тише, Ёся!.. громким шёпотом взмолился Фокс. Оказалось, я ещё не расстрелял боезапас, поднакопилось под языком глупостей.
«Чего он всполошился? Кончики ушей подёргиваются. Что за вой?»
Перевод невозможен, равнодушно ответил толмач.
Дворня, шепнул Фокс Терье и забормотал молитву: «Укрепи меня, Наставник, проповедь мою сделай понятною, вразуми непредставленных, силу дай моему голосу».
«Как же их вразумить, если они непредставленные?» думал я, прислушиваясь. Выли со скал. Я не специалист по вою, но поручиться могу в одну глотку выли.
Сюда ему не добраться, сказал я, чтобы что-то сказать. Согласитесь, жутковато на незнакомом берегу слушать вой и гадать, не по твою ли душу дерут глотку.
Фокс оставил мою реплику без внимания. Запрыгнул в катер, стал там ворча возиться. Я думал, он с перепугу, но миг и храбрый миссионер предстал пред очи снова, исполненный борзости. Глаза его горели, шерсть на загривке топорщилась. Хлюпиком больше не выглядел; нос задрал, вытянулся, вид имел весьма значительный. В правой передней лапе книга.
Прихватил бы лучше багор, сказал я. Или в каюте пошарь под койкой, там ломик.
Нет, не слышал меня брат Фокс и не слушал, готовился к встрече. Выскочил на берег, влез на плоский валун, замер, прижав книгу к груди обеими лапами. Слов его я не слышал, но что угодно готов поставить, даже честно заработанные у Мастини три тысячи реалов, брат мой обращался к Наставнику и тот не молчал тоже.
Говорю, сюда ему не слезть, потому что начал я. Закончить не успел, понял, что ошибся.
Серая тень выскользнула из-за скалы, потом ещё одна и ещё. Их было много. Двигались бесшумно и на первый взгляд не показались мне крупными, должно быть потому, что на четырёх лапах. Миг, и серая шевелящаяся волна заполнила узкую полоску берега до самых скал. В нос мне ударил резкий запах псины. С такими мне на Киноде ещё не приходилось встречаться.
Кто это? спросил я, соображая: «К воде близко не подходят. Боятся? Запрыгнуть в лодку? А если не боятся? Ломиком не отмашусь».
Стайны, пояснил толмач.
«Толку от названия, с досадой подумал я. Сказал бы лучше, что делать». Я отступал вдоль борта. Накатила волна, ближний ко мне стайн попятился, зарычал, глядя снизу вверх. Здоровый, с телёнка ростом.
Господин стайн, начал я. Мы прибыли к вам с ми
Волна отступила. «Чихать ему, с чем мы прибыли. Сейчас бросится».
Я сам не заметил, как запрыгнул в катер. Будь у меня время поразмыслить, понял бы, что подобное действие лишь ненадолго отсрочит встречу. Отлив. Времени на раздумья не было. Я юркнул в каюту, нашарил под койкой ломик, вернулся к борту. Завидев у меня в руке палку, стайны пятились, тесня задних и щерясь. «Боятся. И воды тоже. Жуткие звери. Истинные собаки. Фокс дурак. Он этих бестий просвещать собирался? Попали мы»
Господин стайн, начал я. Мы прибыли к вам с ми
Волна отступила. «Чихать ему, с чем мы прибыли. Сейчас бросится».
Я сам не заметил, как запрыгнул в катер. Будь у меня время поразмыслить, понял бы, что подобное действие лишь ненадолго отсрочит встречу. Отлив. Времени на раздумья не было. Я юркнул в каюту, нашарил под койкой ломик, вернулся к борту. Завидев у меня в руке палку, стайны пятились, тесня задних и щерясь. «Боятся. И воды тоже. Жуткие звери. Истинные собаки. Фокс дурак. Он этих бестий просвещать собирался? Попали мы»
Фокс! позвал я.
Он проповедовал, прижимая к тощей груди книгу. Говорил жарко; в какой-то миг мне даже показалось, что стайны подвывают, отмечая концы периодов рычанием, но рано я обрадовался, не содержание проповеди на них подействовало, но самый звук голоса. Когда вдохновенный миссионер крикнул: «Внемлите, во мраке заблудшие!» и воздел лапу с книгой, они на него кинулись.
Я пошевелиться не успел Фокса спихнули с камня. Миг и он скрылся с глаз, как брошенный в воду голыш. Тварь, наскочившая на него, тоже растворилась в копошении дыбошёрстые загривки, уши, пасти разбери-пойми, где кто в собачьей стае. Я и не разбирался.
Собаки! орал, переваливаясь через борт.
Псы паршивые! вопил, лупя своей железякой направо и налево.
Перевод невозможен Перевод невозможен тявкал в ухо толмач, но мне и не нужен был перевод. О чём говорить со стаей собак? Палка лучший переводчик. Глупая это была затея, ещё глупее, чем проповедь брата Фокса. Пробился я к нему быстро. Получив по хребту ломиком, стайны пытались смешаться с толпой, теснили задних, поскуливали и это действовало на ближних отрезвляюще. На ближних, но не на дальних. Они почуяли запах крови.
Фокс! кричал я, задыхаясь. Отмахал руки.
Фокс, вставай!
Он меня уже не слышал.
Кроме двух или трёх бестий, рвавших тело, прочие отступили. Запах они чуяли, но приблизиться не решались. Безнадёжная затея отгонять стаю от добычи. Ори хоть до хрипа. Устанут руки размахивать палкой готово дело.
Те твари, что успели попробовать кровь на вкус, на крики не обращали внимания. Я примерился и огрел по тощему заду парня, рвавшего Фоксу горло. Не очень-то это образумило взбесившуюся собаку. Кровавая морда, шерсть слиплась, летят во все стороны тёмные брызги. Но теперь можно не бояться, что зацеплю брата Фокса. Получай! Удар толком не вышел. В последний миг пёс успел отвернуться и не по морде получил, а в плечо. Как он взвыл! На прочих вой побитого пса подействовал лучше палки, субчики, дорвавшиеся до миссионерского тела, порскнули прочь.
И что теперь делать? спросил я, мельком глянув на Фокса. Тут же понял ответа от него не дождусь. Говорить с разорванным горлом
Ждать, сказано было мне.
Пошёл к чёрту! огрызнулся я. Подумал: «Наставник. Твоими наставлениями чёрт знает куда дорога вымощена. Слушал брат Фокс и дослушался. Чего ждать? Вон они опять лезут».
Я не решался опустить руки. Плечи ныли. Понятно было скоро я попросту выроню лом. Те из стайнов, кто посмелей, пригибаясь к земле и щетиня загривки, вперед двинулись. Я выбрал самого наглого, того, что прихрамывал. Кровавая морда.
Ну подходи, подходи, рычал я, примериваясь, как бы половчей махнуть, чтоб не одному ему досталось.
Что-то случилось стая разом пришла в движение. Только что видел я оскаленные морды, и вдруг бока, обросшие шерстью зады, мелкая галька фонтанами из-под лап Что такое?
Я услышал свист, тявканье.
Перевод невозможен, устало сообщил толмач.
Не можешь перевести, так молчи, процедил я сквозь зубы, следя за странными эволюциями стаи. Она надвое расселась, словно бы для того, чтоб дать кому-то подойти к телу.
Хорошо, с готовностью согласился толмач. Я не сразу понял, что он нашёл хорошего в создавшемся положении. Мозги работали отвратно. Я торчал рядом с трупом, дурак дураком с занесенной для удара железякой. Бить было некого, разве что себя самого наградить за сообразительность орденом подзатыльника.
Стайны вели себя так, будто хозяина учуяли. Он приближался; я слышал, как скрипит под его подошвами галька. Сначала натравил стаю, выждал, чтоб поймали, потом отозвал, чтоб не портили добычу. Я опустил руки, лом не бросил, а именно выронил не слушались пальцы, сделал два шага и рухнул на колени рядом с телом Фокса. Безнадёжно. С такими ранами не живут. Крови натекло Да, брат, плохие советы дал тебе Наставник, думал я, аккуратно поворачивая отяжелевшую короткошёрстую голову, чтоб заглянуть в ухо. Будто прочтя мои мысли, шарик выскользнул оттуда, ртутной каплей протёк у меня между пальцев стук! по камню, стук! стук! запрыгал прочь, к морю, и в прихлынувшую волну шмыгнул. Мертвецу толмач не нужен.
Сволочь ртутная! выругался я. Язвить твою душу!
Кто сказал?! пролаяли у меня за спиной.
Не честить надо было Наставника, а о своей душе подумать.
Я обернулся, шаря по гальке в поисках лома, и глянул на хозяина стайнов. Втайне надеялся ну хоть на этот раз увижу человека! но нет. Кинод. На задних лапах, одет. Борзый, чем-то похож на Хорта, только шерстистей и ростом пониже. Лома я не нашёл, нащупал книгу. Поднял и тут же бросил промокла от крови. Хозяин стайнов подтявкивал, приближаясь. Видимо, раздавал псам своим указания. Толмач против обыкновения молчал. «А, ну да, я же сам приказал ему помалкивать, если не может перевести. Раньше надо было догадаться».
Кто сказал?! снова спросил вожак стаи, наклонившись над трупом.
Меня распирало от злости. Заорал:
Уж конечно не он! Щенки твои постарались, теперь-то он ничего не скажет! Книги вам вёз!.. А стайны твои, псы, ублюдки лохматые, смотри, что с ним сделали!