Женя тряхнула каштановой гривой и насмешливо фыркнула. Точно резвая лошадка, которая старалась чинно вышагивать, но, улучив момент, сбросила сковывающую сбрую и почувствовала себя свободной, в своей стихии. Куда только подевался образ неоперившейся институтки. Вместо пятикурсницы перед ним сидела решительная женщина с упрямым взглядом. В глазах читалось, что знает цену товару, с которым пришла. Будет торговаться и не продешевит. Интервью с Мирзоевым выигрышный билет, гарантированный джекпот, и ей это известно.
Когда она заговорила, голос расплескался по кабинету с жаркой торопливостью:
Табачная промышленность озолотилась за мой счет, пока собирала информацию о «Точке зрения». Два года работала здесь курьером, надеясь поймать удачу за хвост при встрече с редакторами и там уж блеснуть талантом. Атаковала отдел кадров резюме и рекомендациями. Слала публикации под псевдонимами мечтала, что редколлегия заметит искру божию. Но все бесполезно, она раздосадовано прикусила губу. Я взяла интервью у Мирзоева, потому что вам оно нужно так же сильно, как мне стать частью команды «Точки зрения».
Жадный взгляд вцепился в Петушкова. Тот кашлянул и по-отечески уточнил:
Материал с собой?
Женя чуть не подпрыгнула от радости, услышав доброжелательность в голосе. Дрожа от возбуждения, она выложила на стол папку. Лихорадочный блеск в глазах, приоткрытый от волнения рот весь ее вид выражал едва сдерживаемую гордость. Петушков, пряча улыбку, покачал головой: давно не встречал таких искренних эмоций.
Там, сверху интервью, а ниже
Пожалуйста, посиди спокойно, попросил он и погрузился в чтение.
Женя поерзала в кресле и огляделась, не веря, что план удался. Сколько сил положила, чтобы оказаться в этом кабинете! И вот она здесь. Старания, ухищрения, риск все было не напрасно! Сердце ликовало.
Женя поерзала в кресле и огляделась, не веря, что план удался. Сколько сил положила, чтобы оказаться в этом кабинете! И вот она здесь. Старания, ухищрения, риск все было не напрасно! Сердце ликовало.
Петушков закончил читать и задумчиво погладил подбородок. Положил перед собой распечатанный текст и поправил страницы, машинально подравнивая уголки. Глаза-рентгены словно просвечивали Женю.
Как все провернула? Я должен знать от и до. Начиная с того, как тебе взбрела в голову эта безумная затея, заканчивая тем, как набивался текст. И не дай бог, соврешь.
Он лично перепробовал все варианты даже не самые чистоплотные чтобы добыть интервью с Мирзоевым. То же самое безрезультатно сделал «Делец» и монстры вроде «Уолл Стрит Джорнэл» и «Форбс». Поэтому Петушков был уверен: это невозможно. Разве что без вмешательства потусторонних сил не обошлось.
Женя скромно потупилась.
Было сложно, но в институте учили, что честный журналист
Господи, да оставь ты эти ужимки! После речей про хватание за хвост удачи и редакторов не поверю, что действовала как «честный журналист». Выкладывай с потрохами, как дело было, он указал на бумаги. Если тут правда, то это бомба. Сама понимаешь. Но прежде чем зажечь фитиль, я обязан знать, из чего ты ее смастерила. Пальба холостыми не в стиле «Точки зрения». Лесник пообещал детективный роман про похождения с этим интервью, Петушков прикурил новую сигарету и прищурился. Кроме того, надо получить представление, кого зачислю в штат. Так что вещайте, госпожа Мельникова.
Женя покраснела до ушей. С одной стороны, смутило уличение в пафосе, но с другой порадовала фамильярность, на которую перешел главред. Он общался так, будто уже принял ее на работу. И отбросив сомнения, она рассказала, как сделала то, что не получилось ни у кого.
* * *
Учеба в вузе и подработка в СМИ давали неоценимый опыт. Но к последнему семестру Женя решила, что бесценный не равно бесплатный. Кроме того, насмотрелась на внештатников в возрасте. Деятельные, отпахавшие не один десяток лет, они получали копейки, обивая пороги издательств, и были готовы писать про что угодно: турниры сумоистов, парламентские выборы и средства от облысения. Перспектива застрять навечно в их роли не впечатляла.
В один не особо прекрасный день, получив за статью про антиблошиные ошейники в три раза меньше, чем ожидала, она поискала правду в бухгалтерии «Собачьей радости» и разругалась в дым с замредактора. После этого подход к трудоустройству изменился, и обозначилась цель попасть в штат серьезного издания.
В конце 90-х таких было два: «Делец» и «Точка зрения». Они освещали политику, экономику и считались элитой на рынке деловой информации. Студенты молились на эти иконы. Публикации обеих газет служили наглядным обучающим пособием, о них с жаром спорили на лекциях и в курилках, разбирали каждый абзац и страстно желали видеть свою фамилию под подобными материалами. Женя, как и прочие, горела идеей стать собкором одного из этих изданий.
Журфак давал не только профессию, но и становился школой жизни. Хорохорившиеся птенцы, убежденные, что каждый из них уникум и без пяти минут гений, получали уроки, больно бьющие по самолюбию. К пятому курсу Женя обнаружила, что в ее группе, где раньше было примерно поровну представителей обоих полов, перевес оказался на стороне мужчин. Вспомнились девушки пестрые, яркие, рассуждавшие о феминизме, реформах Маргарет Тэтчер и проблемах стран третьего мира. Позже кто-то с блуждающей улыбкой сообщал о замужествах и академических отпусках «феминисток».
Приближалась защита диплома, и все больше чувствовалась натянутость в отношениях с однокурсниками. Легкий флирт и посиделки после занятий ушли из будней. Вместо них появилась вечная занятость какими-то делами. Женя с беспокойством осознавала: не только она метит в крупное издание. Желающих предостаточно.
Идеальным вариантом была протекция декана. Но это скорее походило на институтскую байку, чем на реальную возможность попасть в издательский дом. Выпускники из кожи вон лезли, чтобы заиметь благословение Георгия Лесника. Казалось, главная задача миновать водораздел между акулами пера и мелкой рыбешкой. А как выжить в стае можно разобраться в процессе плавания.
Женя тоже пыталась выделиться и старалась, чтобы Лесник отметил ее работы. Однако не преуспела. По перешептываниям знала: особо отчаянные выходили на прямой разговор с ним, но заметных результатов никто не достигал.
Уже некоторое время она размышляла над этим вариантом, и он все больше ей нравился. В один из дней решение окончательно созрело. Лекции уже закончились, и народ разбредался по домам, когда она вошла в приемную Лесника. Секретарей не было, привычной суеты тоже. В углу, сгорбившись и сжимая реферат, сидел студент-очкарик. Он учился на несколько курсов младше и носил фамилию кого-то из знаменитостей, но кого именно Женя не помнила. Она присела на диван и кивнула в сторону кабинета.
У себя?
Угу. Двадцать минут жду.
Приемная обычно напоминала проходной двор: заочники с «хвостовками», отличники-стипендиаты, абитуриенты, преподаватели сновали весь день. Но сейчас, под вечер здесь царила тишина. Лишь сосед пару раз высморкался и вытер нос платком.
Наконец, дверь в кабинет декана распахнулась. Всклокоченные волосы, отсутствие пиджака и беспечное насвистывание говорили, что Лесник не ждал посетителей.
Давно сидим? изумился он.
Очкарик сглотнул и что-то проблеял. Женя недоуменно посмотрела на него: этот олух что, даже не сообщил об ожидании?
Полчаса, еле слышно булькнуло из угла дивана. Георгий Иваныч, я тут того Реферат написал, как вы сказали.
А чего мнешься, будто взятку принес? преподаватель забрал помятые бумаги, пролистал и вытаращился на студента. Ты в своем уме? Что за «Анна Каренина» в белых стихах? Кто эту галиматью накатал?
Я сам.
Если сам, отчислю за безудержный бред. Когда у психиатра отмечался, Толстой?
Женя вспомнила: незадачливый студент был однофамильцем великих русских писателей.
Почему бред? заморгал тот.
Только воспаленный шизофренией мозг способен такое сочинить. Ты либо клинически болен, либо над тобой поглумились, всучив эту ахинею. Перед тем, как сдавать, хоть бы прочел свой эпос.
Я читал То есть, писал.
Слушай, не позорь классиков смени фамилию. Или топай в ПТУ: там ни одного Толстого не знают, сойдешь за своего, Лесник вернул «эпос» и безнадежно махнул рукой, но недотепа продолжал бубнить:
Георгий Иваныч, правда, сам писал. Мне же только зачет надо.
Любезный, от вашего творчества за версту пахнет не зачетом, а справкой об умственной неполноценности! Похоже, для тебя абзац связного текста наваять как взять интервью у Мирзоева!
У кого?
Лесник уставился на него как на привидение.
Неужто не слыхал? Преподаватель кафедры. Все мечтают статью о нем написать, а он ни с кем не желает общаться.
Не-а, грустно шмыгнул Толстой и, осененный догадкой, выпалил, а если возьму у него интервью, поставите зачет?
Женя расхохоталась вместе с Лесником. Сутулый паренек расстроенно замялся, не понимая, где опростоволосился. Просмеявшись, Лесник торжественно кивнул.
Если проинтервьюируешь Султонбека Мирзоева, считай, зачет в кармане. Еще диплом красный вручу и в «Точку зрения» отрекомендую. Иди, попытай счастья. Он, должно быть, в четыреста пятой аудитории сидит, тебя ждет, Лесник всхлипнул от смеха, но сразу стал серьезным. Ох, Толстой, до чего ж ты горькое зрелище. Исчезни-ка с глаз долой. И не появляйся без нормального реферата, он повернулся к Жене. Ну, а у тебя что?
У меня, хм, разговор.
В десять минут уложишься? Мне семинар вечерникам читать.
Лесник пропустил Женю вперед и указал на кресло. Та присела и сделала глубокий вдох. Шутка про Мирзоева не только позабавила, но и пронзила идеей, как заполучить протекцию.
Хочу узнать кое-что, начала она. Видите ли, собираюсь строить карьеру в крупном издании. Но туда не берут без опыта. А откуда ему взяться, если никто не дает его наработать? Замкнутый круг, ей-богу. Знаю, иногда рекомендуете в «Точку зрения», и вот
Так, так, ясно. Очередная жертва студенческой мифологии хочет вознестись на Олимп журналистики при помощи молитвы в моем кабинете. Вы сговорились? Ты пятая на этой неделе! Вцепились в дурацкую легенду зубами не отдерешь. Женя, я не даю рекомендаций. Редко подчеркиваю, очень редко звоню Петушкову и советую встретиться с кем-то из студентов. Но это в исключительных случаях, он запнулся, вспомнив свои исключения, и подсластил горькую пилюлю. Не спорю, ты умная, талантливая девочка. Но согласись, ничего беспрецедентного не сделала.
То есть если совершу беспрецедентное