«Дорогой Маркиан Михайлович!
От имени коллектива редакции газеты "Суворовский натиск" и читателей передаю вам большое спасибо за статью воспоминание о службе на Дальнем Востоке. Статья вызвала большой интерес и получила высокую оценку. Читая ее, все говорят одно больше печатать таких материалов!
Если, товарищ генерал, у вас есть другие материалы подобного плана убедительно просим прислать их для нашей газеты. Очень будем благодарны и признательны Вам.
Высылаем Вам номер с Вашей статьей. Желаем Вам, Маркиан Михайлович, доброго здоровья, новых успехов в Вашей работе и службе на благо Родины»
Как оказалась, такая газета, правда, уже как «Суворовский натиск» Восточного военного округа, существует и сегодня. Вот только архива там нет. Но недолгие поиски привели в г. Химки, в филиал Российской государственной библиотеки. И вот эта статья перед вами:
«Летом 1938 года я был назначен заместителем командующего Дальневосточным фронтом, то есть заместителем Василия Константиновича Блюхера. Василий Константинович принял меня тепло, радушно. Он сказал, что на устройство в Хабаровске и на ознакомление с делами мне дается 34 дня, после чего придется направиться в длительную командировку на Камчатку. Указания о целях и задачах командировки получим перед выездом.
«Летом 1938 года я был назначен заместителем командующего Дальневосточным фронтом, то есть заместителем Василия Константиновича Блюхера. Василий Константинович принял меня тепло, радушно. Он сказал, что на устройство в Хабаровске и на ознакомление с делами мне дается 34 дня, после чего придется направиться в длительную командировку на Камчатку. Указания о целях и задачах командировки получим перед выездом.
Устраиваться мне особенно было нечего, так как я прибыл без семьи. Весь багаж один чемодан. Поэтому почти все отведенное мне время знакомился в штабе фронта с составом и дислокацией войск, особенно тех, что расположены на Камчатке, их состоянием и ходом боевой подготовки.
А время для армии, надо прямо сказать, было очень тяжелое. Многие командиры дивизий и корпусов были репрессированы, и на их местах оставались "вриды", не утвержденные в должностях и поэтому работавшие крайне неуверенно. Были также репрессированы некоторые руководящие работники управления фронта и значительная часть его командного состава.
И вот я снова в кабинете В. К. Блюхера. Василий Константинович подробно определил мои задачи на Камчатке. Они сводились к следующему. Имеющийся там отдельный камчатский стрелковый полк подлежит развертыванию в стрелковую дивизию. На первых порах для этой цели нам передается значительное количество пограничников, в том числе и их командный состав. Остальное необходимое пополнение, оружие, техника и запасы будут подаваться позже.
Мне надлежит, используя реальные возможности, оформить полки и отдельные части дивизии, назначив их командование, а также сформировать управление дивизии. Рекомендовалось смелее идти на выдвижение командиров и политработников, так как и на материке тяжело с командным составом.
Особенно подробно остановились на обсуждении кандидатуры на пост командира дивизии. Василий Константинович порекомендовал мне присмотреться к командиру камчатского полка полковнику Городнянскому, которого он лично не знал, но слышал о нем очень лестные отзывы. Конечно, лучшим способом изучения качеств командира явится всесторонняя проверка состояния полка. С этого мне и рекомендуется начать свою работу.
И вот, наконец, мы на борту теплохода "Ленин", совершающего регулярные рейсы на линии Владивосток Петропавловск-на-Камчатке. Около десяти суток длилось наше путешествие по Японскому, Охотскому морям и Тихому океану.
На причале Авачинской губы нас встречали A. M. Городнянский и представитель обкома партии. Это было уже под вечер.
Утро следующего дня я начал с визита к секретарю Камчатского обкома, от которого получил достаточно подробную и очень интересную информацию о положении дел на Камчатке. В свою очередь я по совету В. К. Блюхера проинформировал секретаря обкома о целях и задачах нашей комиссии. Нам была обещана всемерная помощь в устройстве и расквартировании войск.
Затем в штабе полка мы с Городнянским и начальником штаба наметили план работы комиссии по поверке полка.
Когда план был рассмотрен и утвержден, A. M. Городнянский собрал начальствующий состав полка, до командиров рот включительно, чтобы дать указания о предстоящей проверке. Я присутствовал на этом совещании и внимательно слушал командира полка. Он начал свое выступление очень просто: "Нас много лет никто не инспектировал и не проверял. Значит, нам доверяли, и мы с вами старались оправдать это доверие. А теперь вот нас будут инспектировать. Я приказываю вам и прошу вас выполнять все требования проверяющей комиссии и, конечно, представить свои подразделения организованными и в полном соответствии с планом".
На другой день мы начали проверку полка, причем, как традиционно у нас полагается, начали со строевого смотра. При обходе построенного полка внешний вид личного состава, ответы на приветствия и, наконец, прохождение его торжественным маршем не вызывали никаких претензий.
А затем тщательно проинструктированные члены комиссии приступили к своей работе. Мы же с A. M. Городнянским решили обойти лагерное расположение полка. Шли не торопясь, заходя во многие палатки, ружейные домики, канцелярии и каптерки, умывальники.
И везде идеальная чистота и порядок, образцовая уставная служба. Четкие рапорты и доклады лиц суточного наряда, их подтянутый строевой вид, аккуратно выглаженное обмундирование. Мы побывали на кухнях, в столовых, на складах. На это ушло немало часов, и, откровенно говоря, все виденное мною производило исключительно хорошее впечатление. Я уже мысленно формулировал свою шифровку В. К. Блюхеру о первом ознакомлении с полком, который мы никак не рассчитывали найти в таком хорошем виде.
Правда, это пока внешняя сторона. Надо было ожидать результатов проверки боевой подготовки и боевой готовности полка.
Вместе с Городнянским мы побывали на стрельбищах, ходили к мишеням, рассматривали пробоины и определяли результаты стрельбы, бывали на тактических учениях, политзанятиях, на занятиях по физподготовке всюду, где дотошные представители штаба фронта со всей строгостью и тщательностью проверяли подразделения полка.
Я жил в одном домике с членами комиссии, и обычно, встречаясь по вечерам, мы обменивались предварительными результатами и впечатлениями о ходе проверки. Все исключительно хорошо отзывались о высоком уровне состояния боевой подготовки. На всех стрельбах только хорошие и удовлетворительные результаты. По тактической подготовке тоже серьезных замечаний нет. Конечно, есть недочеты, но они легкоустранимы. В полку чувствуется крепкая рука требовательного и хорошо знающего дело командира-организатора.
Но вот, наконец, проверка закончена. Члены комиссии с документами на руках докладывают о результатах. По всем основным показателям полк заслуживает хорошую оценку.
У нас на материке, сказали мне члены комиссии, немного таких полков.
Как же так, раздумывал я, полк стоит, как принято говорить, на отшибе, много лет никем не проверялся, по существу предоставлен самому себе и находится в таком хорошем состоянии? Конечно, в первую очередь это объясняется личными качествами его командира
Так постепенно складывалось у меня убеждение, что лучшего кандидата на должность командира дивизии нам сейчас не найти.
В ходе инспектирования полка Городнянский как-то пригласил меня пообедать у него. Я вежливо уклонился, но сказал, что, как только инспектирование кончится, я обязательно воспользуюсь его приглашением. Мне самому очень хотелось познакомиться с его семьей. Знакомство такое вскоре состоялось и, надо сказать, произвело на меня самое благоприятное впечатление. Жена, а также дети, кстати сказать, родившиеся на Камчатке, полюбили свой край, свой полк и не тяготились трудностями местных условий.
Наступило время действовать. Оставшись наедине с Городнянским в его кабинете, я рассказал о предстоящих организационных мероприятиях и предложил ему пост заместителя командира дивизии. Это была маленькая хитрость с моей стороны. Он, не колеблясь, дал согласие, поблагодарил за доверие и заверил, что приложит все усилия, чтобы его оправдать.
"Милый, скромный, умный Авксентий Михайлович! Какой же ты хороший человек, коммунист и солдат, думал я, какой же ты скромный и честный труженик".
В этот же вечер я отправил шифротелеграмму В. К. Блюхеру с представлением Городнянского на пост командира дивизии. Через несколько дней был получен приказ командующего о назначении Городнянского комдивом.
Без лишних слов я вручил этот приказ Городнянскому. Он несколько раз вчитывался в шифровку. Сильно волновался. Затем спросил:
Здесь не ошибка, ведь мне предлагали должность заместителя командира дивизии?.. А тут выходит
Никакой ошибки здесь нет, ответил я ему, крепко пожал руку и поздравил с новым назначением.
Только теперь я подробно ознакомил его с планом формирования дивизии. Мы наметили порядок наших поездок по полуострову, чтобы ознакомиться с пограничниками, принять решения по дислокации новых полков.
Около месяца продолжались наши поездки, бесконечные встречи, беседы с кандидатами на должности руководящего состава полков, командиров батальонов и командного состава управления дивизии. Я был уполномочен В. К. Блюхером назначить эти категории начальствующего состава и оформить своим приказом, а на это требовалось, конечно, большое время. Вместе с A. M. Городнянским мы тщательно подбирали людей. Это было не очень легко, пожалуй, даже трудно из-за ограниченности выбора. Командирами полков мы назначили заместителя Городнянского и двух лучших комбатов. Командиров батальонов подбирали из числа наиболее опытных командиров рот и начальников передававшихся нам пограничных отрядов. Сложнее было с подбором кандидатов на руководящие должности управления дивизии. Решил послать телеграмму В. К. Блюхеру с перечнем должностей, которые укомплектовать на месте не представлялось возможным. Вскоре получил ответ, что постараются подобрать на материке.
A. M. Городнянский с каждым днем все больше и больше осваивал свой новый участок работы и своими предложениями и советами оказывал нам существенную помощь.