Зодчество рубежа ХIХ XX столетия всегда будет вызывать повышенный интерес у широкой публики. А Швеция для нас это, в своём роде, то «тёмное пятнышко», которое до сей поры оставалось неприметным для отечественных искусствоведов. И данная книга, в какой-то мере, должна позволить лучше узнать Стокгольм, окунуться в его жизнь и почувствовать яркий «архитектурный» колорит той эпохи, в которую творили Август Стриндберг, Сельма Лагерлёф, Яльмар Сёдерберг и Густав Фрёдинг.
Конечно, зодчество Швеции многолико. Помимо Стокгольма, в скандинавской стране есть и другие интересные города Гётеборг, Лунд, Мальмё. Однако, они требуют специального исследования, поскольку расположены на южном берегу полуострова и своей архитектурой в большей степени связаны с соседней Данией, некогда владевшей этими территориями. Что же касается Стокгольма, то он всегда оставался истинно шведским городом, которому в истории была отведена почётная роль культурного и политического центра королевства. Через столицу Швеции, издревле, пролегали важнейшие торговые пути на обширное пространство Северной Европы.
Глава 1
Архитектор Исаак Густав Классон и его творческие идеи
Окончательный перелом в развитии архитектурной мысли в Швеции наметился приблизительно в 1880 1890-е годы. На молодых и талантливых зодчих из северной страны, в первую очередь, оказали влияние популярные литературные труды а именно, книги знаменитого английского писателя и теоретика искусства Джона Рёскина. Прочитав его работы «Утро во Флоренции» «Камни Венеции», наиболее романтично настроенные шведы загорелись желанием посетить эти старинные города, расположенные на красивых землях Аппенинского полуострова.
В своих литературных произведениях Д. Рёскин с откровенным пафосом и нескрываемым чувством восторга писал о средневековом зодчестве. Он, буквально, воспевал прикладное искусство, труд народных умельцев и старинных ремесленников. Их свободное творчество представлялось англичанину тем идеалом, к которому, по его мнению, должны были стремиться и современные мастера. Он считал, что кустарное производство «вещей» жизненно необходимо, поскольку заводское изготовление художественных изделий в ХIХ столетии ещё не достигло желаемого совершенства.
К периоду 18701890-х годов «заезженные» формы «неоренессанса» успели порядком надоесть европейским архитекторам. И, наверное, именно в связи с этим Д. Рёскин в своих публикациях иногда негативно отзывался о художественном наследии итальянского Возрождения, подлинно классической школе искусства. Соответственно, вместо Рима он отдавал предпочтение Флоренции и Венеции, с их самобытным, отчасти сохранившимся обликом Средневековья. На родине писателя такое новое поветрие, между тем, пробудило интерес к произведениям готики в целом и способствовало зарождению в архитектуре Англии нового стилистического направления.9
Одним из первых, среди шведских зодчих, в не только познавательное, но и увлекательное путешествие по Европе отправился выпускник Шведской королевской Академии изящных искусств Исаак Густав Классон.10 В программу его поездки, наряду с севером Аппенинского полуострова, вошли также отдельные провинции Испании и Франции. Как свидетельствует ряд документов, И.Г.Классон покинул территорию Швеции в 1883 году. И эта зарубежная поездка, впоследствии, сыграла важную роль в формировании его оригинального творческого метода.
Молодой шведский архитектор, безусловно, почерпнул для себя немало нового при посещении Флоренции и других старинных городов Италии, но, как ни странно, по-настоящему его всё же поразило удивительное и неповторимое зодчество Испании. Кстати, к этому моменту из-под пера Д. Рёскина вышло в свет ещё одно талантливое произведение. Книга английского художественного критика и теоретика искусства под названием «Некоторые особенности готической архитектуры в Испании», стала в каком-то смысле дополнительным руководством для И. Г. Классона.
Будучи за рубежом, шведский зодчий время от времени делился впечатлениями от увиденного со своим другом и соратником Каспером Салином. Его отдельные письма, отправленные в Стокгольм, которые сохранились в местных архивах, в некотором роде, документальны.
«Как и в Италии, каждый город и провинция в Испании, отмечал И.Г.Классон в одном из своих посланий из-за границы, имеет свой, специфический тип построек, связанный с характером местного населения и имеющимися у них в распоряжении природными строительными материалами».11
Швед также подчеркнул одну важную особенность старинного испанского зодчества. Он заметил, что в тех местностях, где было немало месторождений гранита, и местные строители могли активно использовать его для внешней и внутренней отделки, обычно присутствовали строгие формы зданий и достаточно сдержанный декор на фасадах. Гранит, трудно поддающийся обработке, не позволял архитекторам заниматься откровенным украшательством, заставлял их акцентировать внимание на общем силуэте постройки, выразительности отдельных форм и объёмов. В качестве конкретного примера, он приводил в строках своего письма зодчество провинции Сеговия.
Вместе с тем, И.Г.Классон указывал на то, что богатые залежи мягкого песчаника, напротив, провоцировали старых мастеров на изобилие неординарных и вычурных резных деталей в проектах фасадов, решениях входных порталов и, в особенности, интерьеров. В этой связи, швед писал своему коллеге в Стокгольме о непривычном его глазу многообразии декоративного убранства в постройках на ряде испанских территорий. Он признавался, что еще никогда не видел в своей жизни форм зодчества и элементов отделки более изощренных и «расточительных», чем на территориях Саламанки земли, граничащей на западе с Португалией.
Как свидетельствуют отрывки из писем зодчего, И.Г.Классон был крайне увлечён шедеврами испанской провинциальной архитектуры. Более того, он проявлял неподдельный интерес к этнографии и культуре народов, населяющих Южную Европу. Невольно задаёшься вопросом, почему шведскому мастеру истинному северянину по своему происхождению, так пришлась по вкусу далёкая Испания, согретая лучами яркого солнца? Что стимулировало его глубокую любознательность?
Не исключено, что на И.Г.Классона в ранние годы определённое влияние оказала модная поэзия графа Карла Юхана Снойльского. В небольшом сборнике «Стихотворения», изданном в Швеции в 1869 году, аристократ, дипломат и начинающий литературный деятель живо передал впечатления от своих поездок по Италии и Испании. Эти поэтические сочинения принесли Карлу Снойльскому большой успех и моментально выдвинули его в число самых талантливых и многообещающих лириков 18601870-х годов в Швеции.
Восприятие и изображение красоты мира в его стихах было не только подчёркнуто романтическим, но и наполненным глубоким чувством оптимизма, проникнутым добрыми гедонистическими умонастроениями. Поэзию К. Ю. Снойльского выгодно отличал, эмоционально-приподнятый, возвышенный и патетический стиль. В славной истории удивительных народов Юга Европы Италии и Испании, в отважных подвигах их героев, пылкой романтической страсти и красотах местного искусства граф нашёл идеалы, близкие свободолюбивым шведам.
Известно, что в 1879 году К. Ю. Снойльский даже оставил все государственные должности у себя на родине и переселился на время во Флоренцию, вместе с новоиспеченной женой Эббой Пайпер. В Стокгольм он возвратился лишь к 1891 году. Учитывая заслуги графа, его почти сразу же назначили управляющим Королевской библиотекой. Авторитет К. Ю. Снойльского был непререкаем и его романтическая поэзия продолжала вдохновлять шведскую творческую интеллигенцию.
Многие художники конца ХIX столетия настойчиво стремились отыскать свою «загадочную Атлантиду», найти затерянные уголки планеты, ещё как бы не тронутые цивилизацией, соприкоснуться с народными традициями, уходящими своими корнями в древние эпохи. А были и те, кто не удовлетворяясь образами реальной действительности, или неким «суррогатом» правды о том, как люди жили в прошлом, уходил в чарующий мир собственных фантазий и сновидений. Так, в частности, молодой и талантливый шведский поэт Густав Фрёдинг12 в своих стихах иногда словно грезил наяву. Любуясь мелкой рябью морских волн и бликами света на поверхности воды, он подсознательно, будто бы переносился на давно скрывшийся в тёмной пучине таинственный континент Земли, представлял облик его древних обитателей. В сознании поэта нередко рождались достаточно иллюзорные и трудно объяснимые словами картины. Г. Фрёдинг писал следующее:
Вот все пустынней кажется
Далеко мы теперь от берега действительности.
Только Город Полных сновидений,
Сотканный на воде и земле.
Разве не роковые рифы так мерцают
Под нашим килем в туманном свете.
Они напоминают замки и дворцы.
Это Атлантида,
Та сказочная страна,
Мир, который поглотила вечная ночь!13
Необходимо отметить, что в Швеции в народной среде также существовал красивый миф о таинственном городе на дне морском. О нём, в частности, упоминала в своей романтической повести «Удивительное путешествие Нильса Хольгерссона с дикими гусями по Швеции» писательница Сельма Лагерлёф. Вот отрывок из этого произведения:
«Учёнейший среди птиц однажды поведал мне, будто в стародавние времена стоял здесь на берегу город. И назывался он Винета. Богат, удачлив был тот город, и не было на свете его прекрасней. Но на беду предались жители Винеты высокомерию и расточительству. И в наказание за это город затопило могучим потоком, и он погрузился в море. Однако жители города не умирают, а сам город не разрушается. Раз в сто лет, среди ночи, город Винета во всём своём великолепии восстаёт из вод морских и ровно час высится над землёй».14
Необходимо отметить, что в Швеции в народной среде также существовал красивый миф о таинственном городе на дне морском. О нём, в частности, упоминала в своей романтической повести «Удивительное путешествие Нильса Хольгерссона с дикими гусями по Швеции» писательница Сельма Лагерлёф. Вот отрывок из этого произведения:
«Учёнейший среди птиц однажды поведал мне, будто в стародавние времена стоял здесь на берегу город. И назывался он Винета. Богат, удачлив был тот город, и не было на свете его прекрасней. Но на беду предались жители Винеты высокомерию и расточительству. И в наказание за это город затопило могучим потоком, и он погрузился в море. Однако жители города не умирают, а сам город не разрушается. Раз в сто лет, среди ночи, город Винета во всём своём великолепии восстаёт из вод морских и ровно час высится над землёй».14