Отсюда, малая управляемость масс экономическими стрессами. Вот станете вы отпиливать себе ногу только потому, что пересели с полноценного питания на картошку с луком? Типа, чтоб больше калорий другим частям тела досталось. Или потеряв регулярный заработок выгоните сына из дома? Типа, чтоб сохранить привычный уровень наполненности холодильника.
Отсюда, академическая школа, что досталась нам из социализма, по крайней мере все в ней, что касается «нации», очень поверхностно описывает реальность. На сколько я понимаю, наука призвана осмыслять происходящее, а не генерировать натужные иллюзии для обобщения необобщаемого под текущий соц. заказ. Теория-иллюзия источник прогнозов-сусаниных.
По факту, есть русский народ, как род способный не отделять (эмоционально) личное в семье от общего в государстве. По факту, эта «особенность» пленительна для всех соседей нашего рода, способных стать носителями того же. По факту, вошедшие в наш род «не кровные» родственники обретают только эту «особенность», не теряя ничего из «особенностей» собственных.
Но и перечисленные факты, есть следствие «исходной уникальности», которую можно назвать «способность любить вопреки». Эта способность источник «нечеловеческого терпения» народа, что не пробиваем ни экономическими, ни «уничижающими гордость населения» манипуляциями. Эта же способность источник «безумного героизма» народа в непрерывных русских войнах. Невозможно урезонить воина «непреодолимыми обстоятельствами», когда он любит (часто враг не в состоянии даже предположить наличие в мире того, ради чего русский отдает свою жизнь).
Глубина вопроса любви уходит от «научного» осмысления, но встреча этноса со Христом и полное, безоговорочное принятие православия русской массой именно как «теории практической любви соединяющей с Богом» закономерная неизбежность. Даже советские идеологи богоборчества не додумались до «крещения Руси огнем и мечем». Сия ложь из новейшего времени отчаянная попытка удержать вдали от Христа тех, кто Христа и так не знает. Остальная антиправославная (да и антирусская) пропаганда сейчас, по сути, попытка доказать бездомным, что зимой в лесу теплее (в доме вас заставят разуться!).
Итог всего вышесказанного наличие народа, что живет сквозь века «не индустриальные», «индустриальные» и «постиндустриальные», наличие народа, что меняет государственное устроение как перчатки и все равно остается самим собой (сохраняет «способность любить вопреки») требует отдельного осмысления. Ничего здесь не причесать под надуманное «общечеловеческое». Самое тонкое место нашей науки, это страсть к «неправомочным обобщениям». Что, конечно, вопрос кадровый.
Мышление
Страдающие мышлением часто сталкиваются с детьми. С самыми настоящими маленькими человеческими детенышами, мальчиками и девочками. А некоторые даже растят своих (и не одного двух). Таким, хорошо пострадавшим, если они умеют любить (сосредоточенно наблюдать что-то кроме себя) не нужно доказывать, что у одних и тех же родителей в одних и тех же условиях рождаются очень разные детки.
Например, одна крошка никогда не сделает плохо кошке и всегда помнит, что кошка ждет еду и ласку от человека. А другая крошка может спокойно пнуть кошку и никогда не помнит, что «кошка тоже человек». Повторюсь, такие крошки часто входят в мир в одной семье у одних родителей. Эти родители вынужденны учить пинающую крошку: «Пинать кошек нехорошо», забывчивую крошку: «Нужно помнить о зверюшке, как о себе». То есть одного ребеночка нет нужды учить любви (у него у самого любви можно учиться), а другого ребеночка приходится.
На выходе получаются (из обоих крошек) замечательные, вежливые, порядочные и заботливые к другим люди, только любовь у одного из них в голове, а не в сердце (она не врождена ему). Любовь его воспитанные условные рефлексы. А все, кто помнит собаку Павлова, знают условные рефлексы легко изменить изменив условия среды обитания. То есть любовь в этом человеке жива, пока она жива в окружающей его среде.
Но мы-то любим его и такого (или нет?). Та крошка, что умела любить кошку, тем паче умеет любить человека. Она создает среду обитания, а не питается ею. И это главная и единственная драгоценность Божьего мира, планеты, страны, города, дома (врожденная способность любить). Вокруг этой драгоценности формируется драгоценная среда способная сохранять любовь в тех, кто сам сохранять ее не может но очень и очень хочет.
Всегдашняя русская картинка разноцветная толпа вокруг ветхого старца в черных одеждах самая точная иллюстрация изложенного. Православие, как Божий дар миру, не только вбирает в себя редких «носителей любви от чрева», но и дает каждому возможность «свести ум в сердце», вернуть любовь искусственно воспитанную в «место пусто» ее естественного обитания. Вернуть себе Образ Божий.
За государство, землю, страну, что сохраняет (защищает, несет в себе) этот Небесный Генератор Любви Живой, многие здесь пойдут и умрут без звука (как было всегда), собственно умрут от счастья (умрут от любви, всегда чувствуя это, но не всегда понимая). Парадокс, что умрут за сохранность всего планетарного человечества сражаясь с большей его частью. Умрут за сохранение на планете источника этой страшной заразы бескорыстной и жертвенной любви ко всему живому.
Любое событие политическое, экономическое, культурное, любой шаг, любой звук ли мысль под этим небом всегда или попытка заткнуть этот источник, испоганить чем, уничтожить, заменить муляжом, или попытка его защитить, расчистить и обустроить (пить самому и раздавать всем). Когда-то русские именно так увидели Христа, как Источник Живой Любви. Сейчас вместе с нами так видят (когда видят) глобализм от Бога все народы Российской семьи.
Сакральный смысл Руси, не иудейская «избранность», и не исламская «гордая правота», а простая и тяжкая работа любви. Страшный, ломающий хребты и взрывающий души святой труд богоподобия. Добро пожаловать в священную историю, друзья.
Фашизм
Чем плох? Теория классического фашизма не отвечает на этот вопрос. На этот вопрос отвечают плоды фашизма. Именно по плодам мы узнали его. Истории переписывают, окно приемлемого пляшет, но есть простая линеечка, которой мы можем замерять происходящее. Линеечку эту можно назвать «как я (мы) отношусь (относимся) к ближним и дальним».
Не особо важно какая «моральная история» для оправданий (обвинений) сочинена пропагандистами, когда есть линеечка, которой мы можем измерить сегодняшнее состояние любого из актуальных объектов. Как правило, эти объекты бесконечно повторяют сами себя (они сегодня такие же, как и всегда), что делает нашу линеечку вечной защитой от пропаганды (и от лжи самому себе).
Чтоб голова не кружилась закрепим верх (нуль) линеечки в позиции «я всех считаю людьми и люблю, могу понять и простить, даже если они думают не как я, делают не как я, даже если не ведая, что творят, вредят мне». Собственно это позиция идеального православного, позиция Христа. Как не взаимодействуй с этой позиции с человеком или с человечеством ни фашизма, ни плодов его от тебя мир не дождется.
Одно дело «общественный идеал», совсем другое «воплощение идеала в жизнь». Здесь мы получаем следующее деление на линеечке: «я люблю, понимаю и прощаю всех, но свое и своих гораздо больше». Собственно это позиция обычного православного, что тщится быть идеальным, но не всегда получается. То есть это еще не бунт против идеала, а просто отсутствие у среднего человека сил идеалу соответствовать.
Интересно, что когда в «свое и своих» записано православие, как общественный идеал отношений, и разные внешние «все» атакуют этот идеал на уничтожение, встает во весь рост вопрос: «Могу ли я сражаться с теми, кого люблю и прощаю, за тех кого люблю и понимаю больше?». История говорит, что я здесь жив и православие во мне живо только благодаря бесконечной череде твердых людей решивших этот вопрос не размышляя.
Воин защищающий православие, всегда чувствует (знает), битвы отдаляют от Христа. Отсюда и «милость к павшим», и желание накормить и защитить слабых, потерявших мужчин от его руки, отсюда человеческое лицо победителя, что защитил своих не обретя ненависти к чужим. Никакого тут фашизма не выйдет и ни каких плодов его тоже. Сражающийся ради любви больше сражается с демоном ненависти, чем с маленькими людьми напротив.
Удивительно, что против такого общественного идеала можно бунтовать, но бунт на лице (он есть). Следующее деление линеечки, как раз называется «мы бунтуем против идеала потому, что проиграли демону ненависти и любить всех, и прощать всем уже не умеем». Отсюда мир уже делится на «мы люди» «они нелюди», что зажигает все войны на уничтожение (и на самоуничтожение), все геноциды и теоциды на Земле. Здесь источник фашизмов всех разновидностей, от нацизма до либерального пацифизма (пацифисты особенно вкусно не прощают инакомыслие).
Направо и налево сплошные плоды фашизма, по которым мы уже устали узнавать его. Особенно загадочно выглядят «антифашисты», что ведут войну с определенным видом фашизма совершенно не замечая своего. Драконоборец за драконоборцем бьет зеркала в пыль, чтобы только не видеть, как вытянулось его свирепое рыло и как капает с его клыков и когтей человеческая кровь. Я уже не умиляюсь, когда на рога, по привычке, такое чудо пялит свой младенческий чепчик.
Но, простите, нет предела «продвинутости». Вынужден поставить на линеечку еще один штрих. Называется он: «Люблю, понимаю, прощаю и считаю человеком только себя великого и безупречного». По православным понятиям сие смерть души. По понятиям же упорно разводящих такие цветы в моем мире это идеальный гражданин общества неустойчивого равновесия разных фашизмов. Общества сомнительного равновесия разных сортов ненависти к разным сортам людей (анти-идеал это когда все ненавидят всех).