Он уже почувствовал близость нужного человека.
Подожди, моя белая розочка.
Осталось совсем чуть-чуть.
Отрок Сергий возвращался в караван-сарай, где оставил Ивана два дня назад, с чувством малыша, который только что поймал первую в своей жизни рыбу огромного карася но вместо невода использовал любимый мамин плащ.
Серебристый конь с золотыми гривой и хвостом послушно шагал за ним, позвякивая при каждом шаге уздечкой, едва ли менее драгоценной, чем он сам. В замшевой сумке за плечами при каждом шаге стучала в лопатки волшебная ваза, с виду похожая на нечищеный кувшин нерадивой хозяйки. Калиф сказал, что это не грязь, а благородная патина, и что именно это показывает, какая она старинная, чтобы не сказать древняя, что придает ей дополнительную ценность, и что лет через четыреста, если ее и далее не чистить, ей просто цены не будет, но для родного брата его ненаглядной Прекрасной Елены ему ничего не жалко, давай, еще выпьем этого искристого шербета и раскурим кальян дружбы Но Серый с детства помнил предупреждения старого знахаря Минздрава, что курение опасно для нашего здоровья, и предоставил пыхтеть и булькать мутным зельем Ахмету Гийядину, захмелевшему от свалившегося на него счастья в лице своенравной стеллийки, и его гостям. Сам же, ни на секунду не забывая о простуженном Иване, брошенном ими на милость прислуги в пыльной вонючей дыре, именуемой то ли колонна-амбаром, то ли пелотон-чуланом, при первой же возможности, прихватив выторгованные призы, помчался назад.
Но шаги его с приближением к сулейманскому постоялому двору как его там? всё замедлялись и замедлялись, и вся ложь об исчезновении Елены Прекрасной, заготовленная ранее и казавшаяся чрезвычайно правдоподобной еще полчаса назад, начинала представляться беспомощной и нелепой выдумкой, не способной обмануть даже Ивана. Оставалось только надеяться, что царевич еще не пришел в себя, и тогда его можно будет погрузить на Масдая, завести на него же коня ох и ругани-то будет, но не в сапог же его совать!.. и быстренько лечь на обратный курс. А там, когда оклемается сердешный, уже поздно будет. И забудется эта спесивая взбалмошная Ленка как страшный сон.
Хозяин встретился ему у ворот он провожал старьевщика с повозкой, нагруженной хламом. Прижимая к груди медный котелок, выменянный на копившуюся месяцами рухлядь, караван-сарайщик одновременно пытался выглядеть, не прихватил ли проныра-коммерсант со двора чего ценного.
Хозяин встретился ему у ворот он провожал старьевщика с повозкой, нагруженной хламом. Прижимая к груди медный котелок, выменянный на копившуюся месяцами рухлядь, караван-сарайщик одновременно пытался выглядеть, не прихватил ли проныра-коммерсант со двора чего ценного.
Увидав ослепительного коня и одежду его владельца, лопающуюся от золотого шитья и самоцветов, хозяин выкатил глаза, вытянул шею и выронил котел из рук.
Что ты так таращишься? свысока удивился Волк. Лошадей, что ли, никогда не видывал, или меня не узнал? Я теперь деверь калифа Амн-аль-Хасса. Или шурин? Или свояк Короче, я обменял свою любимую сестру на его любимого коня, которого и вверяю пока в твои дырявые руки. Заботься о нем до нашего отъезда как о себе самом и мы вознаградим тебя по-цар по-калифски. Но если хоть волосок упадет с его гривы ты свою беспутную башку не найдешь больше и с атласом. Понял?
Все понял, ваше высочество, поклонился до земли хозяин.[8]
Исполняйте, лукоморец не стал вдаваться в тонкости местного этикета, а просто бросил ему поводья. Сам же быстрым шагом направился в их с Иваном комнату, на всякий случай готовясь к самому худшему крикам, ссоре, драке, лекции
Но к тому, что комната окажется пуста, он готов не был.
Масдай, где Иван? тревожно озираясь, спросил он.
Не знаю, недоумевающе прошелестел ковер с лежанки. Вчера днем, ближе к вечеру, внезапно очнулся, встал, вышел и больше не возвращался. Может, пошел вас с Еленой искать?
Еще этого только не хватало, состроил страшную мину Волк, развернулся и галопом вылетел во двор.
Хозяина он нагнал около конюшни.
Эй, хозяин, слышь, как там тебя
Маджид, ваше высочество.
Сергий, между прочим, Волк неловко сунул руку, свежеукрашенную разнообразными перстнями подарком «зятя» для пожатия и чуть не отскочил, когда Маджид попытался облобызать ее.
Ты че, с ума спрыгнул? испуганно покрутил он у виска. А ну прекрати!
Как прикажет ваше высочество, с готовностью согласился хозяин.
Прикажу, ворчливо буркнул Волк, но тут же добавил, вспомнив, зачем он тут: Ты друга моего не видал здесь нигде?
Больного?
Да хоть больного, хоть здорового не видал?
Нет, не видел, виноват. Я не знал, что за ним что он встает Я бы
Ну ладно, не видел, так не видел
И Серый твердым шагом направился к собирающимся в дорогу купцам.
Эй, торговый люд, вы тут чужеземца в стеллийской одежде не видали вчера или сегодня?
Но ни торговцы, ни слуги, ни ремесленники Ивана не видали. В голову Серого пришла гениальная, как все простое, мысль, и он быстро выудил из карманов штанов Ярославнин «иваноискатель». Ну-ка-ся, ну-ка-ся
Но приборчик был мертв.
«Может, я его просто придавил сильно где-нибудь? Или он перегрелся? Или магия выветрилась? И ничего страшного с царевичем вовсе и не случилось?» думал, не веря сам себе Волк, устало опустившись на низкую каменную скамеечку у фонтана, откуда был хорошо виден единственный вход в караван-сарай. Он сидел, повернувшись разгоряченным лицом к прохладным струйкам воды, и задумчиво подбрасывал завалявшуюся в кармане золотую монетку.
«Может, он пошел погулять в город и немного подзадержался? Или нашел себе приятеля и пошел к нему в гости? Или Или Ну почему, когда его лукоморского высочества нет на месте каких-нибудь полдня, я обязательно должен подозревать самое страшное?! Может же быть десяток нет, сотня каких-нибудь совершенно безобидных причин, по которой я не застал его в комнате! Только почему же я не могу назвать ну хотя бы одну?..»
Денежка выскользнула из дрогнувших пальцев Сергия и с едва слышным плюхом упала в фонтан.
«Да еще и вот это!..» сердито подумал Волк и уже собрался было засучивать парчовые рукава, чтобы достать ее со дна, как услышал за спиной издевательский смешок.
Рученьки-закорюченьки, да, северянин?
Волк медленно обернулся. Рядом стоял смуглый до черноты долговязый юнец в чистой дорожной одежде видно, собирался уходить с караваном. Серый смерил его взглядом и презрительно хмыкнул. И хмык этот ясно сообщал всем заинтересованным и не очень лицам, что на его личной шкале таких мелких делений еще не было нанесено.
Ты, я вижу, тут впервые? свысока спросил он.
Да, вызывающе ответил юноша. Я из Амальгамы.
А-а, снисходительно махнул рукой Волк. Значит, ты не знаешь.
А-а, снисходительно махнул рукой Волк. Значит, ты не знаешь.
И отвернулся.
Чего не знаю?
Этого поверья.
Какого поверья? не унимался тот.
Старинного. О фонтане.
О фонтане?..
Да. Хотя, по-моему, это знают все. В этот фонтан надо бросить золотую монету, если ты хочешь вернуться в Шатт-аль-Шейх еще раз.
Да?.. озадачился амальгамец. А если еще два раза?
Две золотых монеты.
А если бы я хотел здесь поселиться?
Прикинь, сколько лет ты бы хотел тут прожить, и за каждый год по одной серебряной монете. Ну и за возвращение золотой.
Хм юноша хотел сделать вид, что не поверил, но у него не очень получилось.
Серый со скучающим видом снова отвернулся и стал демонстративно заинтересованно разглядывать замысловатой формы трещину в заборе.
Меньше, чем через полминуты он услышал мягкое позвякивание отсчитываемых монет, а затем веселый всплеск.
Что это ты такое делаешь, Абу? к их компании присоединился караванщик.
Ты когда-нибудь слышал о старинном поверье, о мудрый Хасан, что чтобы вернуться еще раз в Шатт-аль-Шейх, надо бросить золотую монетку в этот фонтан?
Да, естественно. Каждый раз так делаю.
И в фонтан полетела еще одна монета.
Чего не сделаешь, чтобы поддержать авторитет всеведения перед молодежью!..
Абу, Хасан-баба, что там у вас интересного? окликнули их погонщики из другого каравана.
Исполняем древний ритуал перед отправлением, важно отозвался юнец.
Какой ритуал?
Как?! Вы никогда о нем не слышали?!..
Ворота с визгливым скрипом захлопнулись, старый чинар у забора содрогнулся и посыпал листьями. Старьевщик, вытерев рукавом засаленного халата пот со лба, оглянулся по сторонам.
Ну как? коршуном бросился к нему человек в синем бурнусе, перепрыгивая через три ступеньки крыльца большого дома.
Он в наших руках, брат! загорелое лицо старьевщика, изрезанное морщинами, как скомканный лист бумаги, озарилось торжествующей улыбкой. Всё, как мы рассчитали! Надуть караван-сарайщика было парой пустяков. Хотя почему надуть? Кувшин за котелок все честно!
Братья расхохотались.
Ну, где же он? подпрыгивая от нетерпения, младший брат Иудав, дипломированный черный маг третьейстепени, нырнул в кучу хлама на телеге.
Здесь, откинув борт, одним движением руки старший брат, не менее дипломированный черный маг четвертой степени по имени Гагат, сбросил верхние слои, и на самом дне, среди дырявых тазов и гнутых стремян, во всей своей зеленобокой красе, пред ними предстал помятый кувшин.