Я позволю заметить такую вещь: «в человеке должно быть все прекрасно: и душа и тело и даже мысли», дал нам однажды классик. Так вот, человек должен всегда и везде выглядеть красиво. У него должен быть опрятный вид, гордая осанка, чистые движения, красивый взгляд и лицо. Когда человек имеет такой вид, он духовно предрасположен к красоте. Именно тогда-то он и может заметить всю необычность красоты, красоты вокруг себя. Конечно же, здесь необходима духовная воспитанность, иначе увидев себя таким красивым можно не иначе как влюбиться в самого себя, тем самым понизив всех и все окружающее тебя до ничтожного. Такая болезнь не редкость, особенно теперь. Тем же, кто не в силах быть красивым, остается только любить красоту сильнее, чем кто-либо другой. И вот когда ты чувствуешь этот прилив красоты, который через мгновение обрушится на тебя, потому что подул прохладный ветер, то подымаешь свою голову вверх и.
Огромным потоком ссохшегося дождя на него полетела осень. Она мягко стукалась о плечи, лавочку и ложилась отдохнуть на похолодевший асфальт. Странник вскинул свои руки вверх навстречу каждому листику, пытаясь обнять и прижать осень к себе.
Ты радуешься каждому летящему тебе навстречу озорнику! Вот этому, бордово-красному, который покраснел от стеснения. Вот этому, желтому, который похож на зеркальце. Вот этому, маленькому и вот этому, большому. Даже вот этому, сухому и скрюченному, что не характерно для его прекрасности, но и он тебя улыбает и радует своей красотой. Как, же это красиво! В этот момент сотни фотографов-любителей похватали свои аппараты и побежали творить воспоминания на бумаге. А девушки подбегают к ним лишь с одной целью, чтобы их запечатлели с горсткой листьев в руках, по окончанию съемки которую они выбросят так же бездумно, как и насобирали ее. А молодых людей, да и в возрасте тоже, вынужденных работать это утешает. Если бы они топтали сухой горячий асфальт, то их ботинки выбивали смертный приговор сроком на восемь/десять трудовых часов. А так это нежное шуршание заставляет отвлечься, а листья вздымаемые сапогом напоминают салюты, которые голосят об их шествии.
Как же после этого всего можно сказать, что эта красота чужда? Значит, раз всем красиво, то и люди у нас красивые. Все-все! Все без исключения. Но порой это бывает не так, потому что одни любят красоту больше, а другие меньше. Так что же это, получается что некоторые красивее, а некоторые не красивее? Так ведь не бывает! Бывает. Именно поэтому я люблю красоту осени больше чем другие.
Странник скинул свой ширмовый капюшон и отдал всего себя осени. Через все его лицо проходило огромное фиолетовое родимое пятно, из-за которого нельзя было разобрать, красив он под ним или нет. Родимое пятно формой напоминало один из тех ссохшихся и скрюченных листиков, которым характерна только прекрасность.
Он снял с плеча желтого обездвиженного мотылька, спустившегося с уставшего тополя, и направился дальше в свое странствие, прокручивая листик за ножку, то в одну, то в другую сторону, под каждый свой миллионный шаг под каждым миллионным деревом.», написал Коля в своей тетрадке для конспектов по химии и закрыл ее, потому как почувствовал чей-то пристальный взгляд на своем лице.
Свои записи Коля старался тщательно прятать от любопытных посторонних глаз. Глаза, которые смотрели на него в этот раз, оказались глазами одной единственной девушки в их группе, поступившей сюда, не пойми из каких целей. Явно же, что факультет создавался для мальчиков инженеров, которые способны работать в грязной одежде с применением множества ругательств, если что идет не так, или с теми же ругательствами, когда все идет очень хорошо. Но девушка в их сознании не укладывалась в этой роли. Когда на самом первом занятии преподаватель знакомился с группой, пофамильно приглашая всех вставать, то, прочитав женскую фамилию про себя, сильно рассмеялся, а вслед за ним подхватил и весь студенческий поток, не зная пока, чем он так развеселен.
Ба, Ба, пытался он произнести ее фамилию сквозь смех, Баринова! Аудитория взорвалась, но вскоре смолкла, увидев, что встала девушка.
Я.
Анна. Баринова. Уже спокойным тоном повторил он. Что же вас привело сюда?
Она встала и спокойно начала отвечать.
Как и все, хочу быть инженером. А что?
Да, жениха пришла себе искать. Выкрикнул кто-то сзади, вызвав смех у толпы.
Конечно, такого как ты всю жизнь искала, чумазого.
Трудно вам придется тут, барышня.
Она не была особенно красивой, ничего особенного, простое лицо, простая фигура, обыкновенные русые волосы, прыщики кое-где на щеках и висках, но в ее глазах не было ни крупицы страха перед мужественным неженским делом, и это делало ее привлекательной в глазах других. Именно эти глаза смотрели на него все чаще и чаще, когда он что-либо писал отстраненное от конспекта. Странно.
Буквально через месяц Маселкин узнал, что на факультете учатся около семидесяти процентов студентов, приехавших из других маленьких городов. Все они жили в общежитии неподалеку. Для этих ребят инженерия металлов не была той темой, которую они хотели изучать с самого детства, стать инженером не было их мечтой, но поступив сюда, у них был хороший шанс уехать из отдаленных уголков области, где царит нищета и апатия, необразованность и явные признаки алкоголизма большинства жителей, подпитуемые всеобщим увяданием. Пусть даже на время, на четыре, пять лет, а потом, возможно, они смогут остаться тут, в городе, работая на этом самом заводе, и это и будет их исполнением заветной мечты. «В том-то и странность, что для них этот институт единственный шанс выбиться в люди, в то время как для меня это всего лишь проходная ступень, за которую многие отдали бы состояние, а для меня все равно это какая-то ненужная часть, которую со временем я отброшу, как ракета отбрасывает отсек, который довел ее до нужной высоты».
Еще через месяц, Маселкин познакомился и с тем парнем, который спрашивал его закурить и с теми двумя, Васей и Никитой, из «элитарного» клуба, еще с несколькими ребятами, с которыми перекидывался словами во время беседы, пил пиво после пар, сидел возле крыльца во время перекуров. Ему не терпелось впечатлить всех своих знакомых, рассказав им о своем увлечении, продемонстрировать свой талант и заявить, что он тут только так, по случаю получения путевки в иное творческое будущее. Ничего особенного эти ребята для него не представляли, так, просто знакомые. Единственный, с кем он не успел познакомиться, была та самая Аня Баринова, которая странным образом попала под влияние Васи и Никиты: с ними общалась, с ними курила, с ними уходила домой. Что она в них нашла?
Еще через месяц, Маселкин познакомился и с тем парнем, который спрашивал его закурить и с теми двумя, Васей и Никитой, из «элитарного» клуба, еще с несколькими ребятами, с которыми перекидывался словами во время беседы, пил пиво после пар, сидел возле крыльца во время перекуров. Ему не терпелось впечатлить всех своих знакомых, рассказав им о своем увлечении, продемонстрировать свой талант и заявить, что он тут только так, по случаю получения путевки в иное творческое будущее. Ничего особенного эти ребята для него не представляли, так, просто знакомые. Единственный, с кем он не успел познакомиться, была та самая Аня Баринова, которая странным образом попала под влияние Васи и Никиты: с ними общалась, с ними курила, с ними уходила домой. Что она в них нашла?
Да, с первого месяца обучения все начали курить, даже Маселкин. Такое себе, что ли, удостоверение инженера. После этого знакомых стало намного больше. Одним из таких познакомившихся с ним за процессом курения парнем стал Ваня Ниточкин. Он был очень веселым, постоянно шутил и озвучивал пересказанные им диалоги разными голосами, как бы играя сценку из небольшого театрального представления. Сам он со своих шуток не смеялся, как это часто делали другие: шутили и сразу же смеялись вслед, пытаясь показать, что пошутили смешно. Ваня всегда, когда шутил, делал вид, что это просто комментарий, а другие умирали со смеху. Но с другой стороны, когда шутил кто-либо другой, даже не очень смешно, он раздавался громким заразительным смехом. Так что его не сложно было найти среди общего шума толпящихся сокурсников.
У него было очень светлое лицо, почти белое, желтые, переходящие в рыжий цвет волосы, длинные руки, которыми он часто плавно размахивал во время повествований, и была желанная мечта. Ваня еще со школы хотел стать актером. Во всех школьных актерских кружках, во всех дешевых городских актерских мастер-классах того времени, даже в малобюджетном районном театре он был легко узнаваем и радужно принимаем, так как все свое свободное время разрывался среди них, посещая и играя там и тут. Конечно же, он видел свою будущую карьеру не только в театре, а и в кино, которое становилось на твердую ногу благодаря Голливудской монополизации умов всего молодого поколения.
В театре, который действовал за счет добровольных взносов редких посетителей, Ваня меньше всего уважал своих наставников. Они любили его за ранний талант, но ругали за неорганизованность, которой он придавался подчас загулов со своими друзьями, еще больше хваливших его талант. Преподаватели видели в нем студента, как минимум актерской академии столицы, выпустившей немало телевизионных и театральных звезд, а как максимум уже будущего народного артиста. Но во время каждого очередного загула, про Ниточкина забывали, отдавая его роли другим актерам, менее способным, но присутствующим регулярно. Ваня не падал духом из-за этого и отправлялся в другой кружок, где был так же узнаваем и радужно принимаем, как и в театре. А уже там история снова повторялась.
С одной стороны, его мечта была сильнее любых кутежей, и он мог с легкостью углубиться в творческую работу, отметив в воздухе где-то вдалеке красным маркером свой будущий путь и просто идти к нему. Ничто не мешало ему развивать свой талант, радовать театральных наставников дисциплиной и игрой, регулярно участвовать в спектаклях и даже учить других желающих добровольцев на мастер-классах, пока он учился в школе. Однако, с другой стороны, он прекрасно знал, что в его положении и положении его семьи есть препятствие, из-за которого, возможно, он и придавался этим отчаянным загулам со своими однодневными друзьями.
Что за препятствия? Спросил его Маселкин, когда Ваня поведал ему свою историю.
Они сидели после занятий в небольшом кафе на улице, недалеко от корпуса, пили пиво в честь предстоящего празднования Дня Инженера. За маленьким столом сидело человек восемь, но после первой бутылки освежающего, все разбились по парам и продолжали разговор на отличные друг от друга темы. В основном на счет учебы, девушек или других ребят, обсуждая их поведение и поступки. Так получилось, что Ваня разговорился с Колей в своей маленькой компании о мечтах, которые жили в обоих со страшной силой. Им обоим было, что сказать в тот день.