Выливает остатки в стакан и опрокидывает. Жена:
Возьми вот булочку румяненькая, с пылу, с жару.
Семена, похоже, проняло.
Л-л-ладно, д-д-давай.
Он откусывает и тотчас же валится под стол. Долго там шарашится. Потом с трудом встает на четвереньки и возмущенно рычит на жену:
Т-т-ты что мне з-з-за булочку п-п-подсунула, а? С п-п-первого же п-п-прикуса с ног в-в-валит!
Последние силы покидают ответственного сотрудника Семена Тертого. Он падает и на кухне раздается могучий храп.
Дамские суждения
1. Кто я такая?
К кому бы я ни подступила с этим для меня болезненным вопросом, все в голос отвечают одинаково:
Идиотка!
Но почему?! восклицательно-вопрошающе произношу тотчас же я.
Подружки в ответ лишь ржут, как необъезженные молодые кобылицы, а недруги лишь крутят у виска, намекая, что у меня «не все дома».
Народ, а я отчего-то не согласна. Хоть тресни обушком по башке тут на месте, не согласна.
По утрам, когда гляжусь в зеркало, вижу вполне смазливенькую рожицу с карими большими глазами, по-моему, взирающими умно-проницательно оттуда на меня. Часто ядовито ухмыляюсь, но, клянусь всем святым, умею и мило распускать губки, обычно сложенные симпатичным и аккуратным бантиком, в очаровательной улыбке.
Подружки, когда в хорошем расположении духа и не завидуют мне, снисходят до объяснения:
Липнешь, говорят, с расспросами. Зудишь, говорят, и зудишь в ухо. Достаешь, говорят, в печенках иногда, говорят, сидишь у всех.
Народ, а чего плохого, если я такая настырно-любопытная? Нет, чтобы похвалить Нет, чтобы одобрительно шлепнуть по округленькой небольшой попке? И сказать:
А ты, девка, ничего Приятная во всех отношениях Хоть спереди, хоть сзади, хоть в анфас, хоть в профиль.
Но нет! Идиотка и всё тут.
Надо бы как-то с этим бороться, да вот беда средств борьбы не вижу.
2. Женщина должна кому-то нравиться
Потребность кому-то нравиться природой в женщине заложено. Даже тогда, когда она давно отцвела, когда ей давно за Нет, в эти-то годы особенно. Чем реже мужчины обращают свое внимание, тем острее желание поймать хотя бы мимолетный их восхищенный взор. А если женщина к тому же и услышит из раскрывшихся в улыбке мужских уст комплимент, пусть даже дежурный, это, если можно так выразиться, круче некуда.
Когда женщина говорит, что она плевать хотела на всё и вся, то она в этот момент, уж поверьте, лжет самой себе и окружающим.
Тружусь я, если вам интересно, как пчёлка в улье, день-деньской: потому что помощник нотариуса, которому приходится перелопачивать кучу нормативных актов, а после создавать гражданско-правовые шедевры. Например, завещательные распоряжения. Доход не ахти, но жить можно.
В кабинете нас четверо, то есть трое и плюс половинка. Что еще за «половинка»? На полставки. Шеф, иначе говоря, нотариус, привык считать каждый рубль дохода и расхода, поэтому в штате нет излишеств; посчитал, что для небольшой нотариальной конторы достаточно, если бухгалтерию будет вести человек, принятый на неполный рабочий день, с восьми до двенадцати.
Кандидатуру на это место шеф отсеивал долго и тщательно. Ну и выбрал Представил коллективу. Божий одуванчик ни дать, ни взять. «Точно за семьдесят» решила я и не ошиблась. Потом узнала, что пару лет назад Людмила Марковна овдовела.
Сгорел на работе, сказала она о муже, поджав при этом тоненькие и сухонькие губки.
Я невольно подумала: «Работящим был»
Но потом оказалось: Людмила Марковна в слова «сгорел на работе» вкладывала иной смысл; муж-то ее частенько поклонялся Бахусу, из-за того и случился ранний уход в иной мир.
Людмила Марковна с первого дня взяла за правило: являться на работу тютелька в тютельку, ни минутой позже, ни минутой раньше. Как ей это удавалось? Для меня загадка. Я тоже стараюсь: шеф не терпит, как он выражается, расхлябанности. Но мне не всегда удается соблюдать распорядок дня.
Вскоре, наблюдая за Людмилой Марковной, я заметила нечто для меня удивительное. Некий ритуал, что ли.
Половина двенадцатого. Наш бухгалтер, сидевшая прежде будто приклеенная к стулу, встает, подходит к настенному зеркалу и начинает прихорашиваться: приводит в порядок поседевшие и уже поредевшие волосы, поправляет, вооружившись помадой, губы, массирует, чтобы порозовели, щеки, поправляет воротничок наглухо застегнутого платья и одергивает его подол, разглаживая ладонью возможные складочки. Потом возвращается к рабочему столу, берет папку с финансовыми документами, напустив на себя необычайную важность и строгость, исчезает.
Минут через пятнадцать Людмила Марковна возвращается. На ее лице лучезарная улыбка полного счастья. Я обычно спрашиваю:
Как шеф? С ним всё в порядке?
Людмила Марковна откликается, но не сразу.
Он, говорит она с придыханием и закатывает глаза, такой у нас лапонька. Скинуть бы мне, продолжает восхищаться она, годков несколько, определенно втюрилась бы
Я умышленно недовольно хмыкаю:
Тоже мне В кого тут влюбляться? Маленький, кругленький зануда.
Эх-хе-хе-хе, вздыхает Людмила Марковна. И ничего-то ты, Марго, в мужиках не понимаешь Поживи с моё и она вновь закатывает глаза. Такой обходительный. Встречает и провожает улыбкой.
Мы понимающе переглядываемся: этой своей дежурной улыбкой он одаривает всех желанных ему и нежеланных. Но мы не горим желанием разочаровывать ее. Поэтому Людмила Марковна продолжает:
Какой, право, мужчина! Девчонки, он не забыл про комплимент.
Интересно
Как, сказал шеф, вы, Людмила Марковна, сегодня прекрасно выглядите.
В иной ситуации мы бы расхохотались, но здесь, еле сдерживая себя, молчим и киваем в знак согласия головами. Эту фразу мы все выучили наизусть и слышим, сказанную шефом в одной и той же интонации, ежедневно.
Ровно в полдень, не взглянув даже на часы, бухгалтер исчезает. Без нее, этого «божьего одуванчика», всем нам отчего-то становится грустно.
3. Вертихвостка
В соседнем с нами кабинете с недавних пор обосновалась Анька Дроздова. Как и я, помощник нотариуса. Как и я, закончила юрфак универа. Шеф ее взял не за красивые глазки, хотя они у Аньки, в самом деле, прелестны: два небольших вечно сверкающих бриллиантика. Может, глубиной юридических познаний покорила? Сомневаюсь. Соседки мои болтают, что Дроздова дочь какой-то городской шишки. Папашка позвонил и пристроил. Шеф предпочел бы не брать: все знают, что не любит, как выражается он, «позвоночных». Но обстоятельства иногда выше даже всесильного моего шефа. Соседки вынуждены признать, что шеф, со своей стороны выставляя условия, долго торговался. И не продешевил: первое это то, что папашка помог нотариальной конторе обзавестись хорошим помещением, почти в центре города, заключив с муниципалитетом договор на аренду на целых 49 лет; второе заявил, что с Анькой не будет цацкаться и что та станет «пахать» наравне со всеми.
Узнав о новой сотруднице, Людмила Марковна, о которой я рассказала в предыдущей новелле, только многозначительно хмыкнула. Мы поняли ее хмыканье каждый по-своему.
А вчера
Уже с утра Анька Дроздова забежала к нам. Будто случайно. Присела на минутку, а задержалась на полчаса. Хорошо, что шеф не увидел праздноболтающуюся.
Людмила Марковна все время молчала и не участвовала в нашей болтовне, а только тихо хмыкала. Но вот и она, оторвавшись от сверки годового баланса, подняла глаза, вытянула руки и стала разминать их.
Мы писали, мы писали. Наши пальчики устали.
Анька, не сдержавшись, хихикнула: молодая, какой с нее спрос?
Людмила Марковна, нахмурившись, проворчала:
Проживи с мое. А после и хихикай.
Анька попробовала что-то сказать в свое оправдание, но Людмила Марковна и слушать не стала.
Вот что скажу тебе, девонька: не верти хвостом перед носом шефа! Я вижу все твои ужимки и прыжки.
Это прозвучало так, будто Людмила Марковна ревнует Аньку. Мы заметили и ухмыльнулись, но не Анька. Та, беззаботно болтая стройной ножкой, спешно парировала.
Почему бы и нет? Я молода, хороша собой Шеф тоже в самом расцвете сил Так что Мне и карты в руки.
Людмила Марковна, такая всегда сдержанная, тут, вспылив, выкрикнула:
Неприлично лезть в постель шефа, понятно?!
Фу! воскликнула Анька и встала. Ваши представления о жизни, Людмила Марковна, настолько обветшали, Анька взялась за ручку двери, что от прикосновения распадаются на частички пыли.
В след уходящей Людмила Марковна, уже успокоившись, заметила:
Не умничай, вертихвостка.
Мне показалось, что теперь мы все Аньку будем за глаза называть не иначе, как вертихвостка.
4. Этот губительный феминизм
Я так считаю: иная женщина потрясающе ненасытное существо; ей всегда чего-то недостает; она обычно чем-нибудь да недовольна и обязательно мечтает о большем, остановить её на достигнутом или на том, что уже имеет, невозможно.
Конец девятнадцатого и начало двадцатого веков. Тогда громко заявили о себе суфражистки это участницы зародившегося в Великобритании и США политического движения, выступавшие за равное избирательное право с мужчинами.
Заметьте: пока требовали всего лишь допустить к избирательным урнам. В конце концов, добились своего. Могли бы на этом и успокоиться. Но не такие эти женщины. Получив один лакомый кусок, стали замахиваться на другие.
Тогда суфражисток заменили феминистки: произошло плавное перерождение первых во вторых. Феминисткам (а это были уже существа, утрачивающие внешние половые признаки) потребовались и другие права. Феминистки посчитали, что могут управлять государством и заседать в парламентах, вести бизнес, заниматься политикой и даже (о, ужас!), служа в армии, воевать, то есть убивать себе равных, не хуже мужчин.
Посмотрите на сохранившиеся фотографии первой и самой одиозной феминистки России. Я пишу о Марии Бочкарёвой, о командирше женского батальона смерти. Посмотрите и увидите, что это уже не женщина, а самый настоящий мужик. Иной раз хуже мужика, истинный монстр, так как своими жестокостью и фанатизмом легко переплёвывала первых. По свидетельствам очевидцев, Бочкарёва наливалась кровью, ее глаза стекленели, когда убивала немцев в первой мировой. Ну, ладно, это были враги Отечества. Но она же с невероятной жестокостью заезжала в харю ослушницам, боевым подругам, будто свирепый вахмистр.
Где же тут хоть какие-то признаки женского начала? Нет их.
Феминистки и двадцать первого века агрессивны до невероятности. Самая яркая сторонница российского феминизма сегодня это Маруся Ардатова, считающая, что нынешней бабе законный муж вообще не нужен. Утихомирить плоть? Так с этим легко справляются не претендующие ни на что альфонсы, а если на их содержание недостаточны финансы, то пользуются резиновыми игрушками дёшево и сердито.