Еще как! восторгаясь самим собой, отвечает воевода. После короткой паузы добавляет. В моем загородном домишке даже унитазы инновационные
Не о тебе речь, прервал воеводу Дениска.
Так ведь в горнозаводском краю, коим я имею честь править, так: что у меня, то и у народа.
Дениска треплет воеводин загривок.
Находчив!
Так ведь Учён И не раз.
Ну, хорошо, Дениска кивает, а все-таки, как у вас говорится, лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать. Покажи что-нибудь.
Воевода выглядывает из оконца кареты и радостно возглашает:
А мы туда и едем!
То есть?
На один заводик, где этих инноваций хоть пруд пруди. Хозяин из дерьма конфетку сделал.
На заводе гостю всё пришлось по душе. Например, в одном цехе, где в одном конце, как говорится, чик-чирик, а в другом дом уже готов.
Но особенно понравился хозяин, Черепков, значит. Такой вёрткий и до того скромный, что все время отворачивался от телекамер, но операторы все равно ловили моменты. Вот один: прощаясь, Дениска крепко и долго пожимает руку Черепкову, а после от избытка чувств даже обнимает. Такое дорогого стоит. Это получше самой настоящей охранной грамоты. Кто посмеет тронуть? А никто!
Вскоре, кстати, народ воочию в том убедится. После убытия гостя с завода, превращенного в картинку, пожалуют полицейские, заломают руки Черепкову и уволокут в каталажку, а разгневанным борзописцам скажут: Черепков-де дважды судимый за разбой и грабеж, то есть рецидивист; у него и с завладением завода не все чисто, к тому же с налогами Шлейф, короче, за ним тянется. Начались суды да пересуды в народе: меньшая его часть от злобы давилась и удовлетворенно заявляла, что Черепкову место только на нарах; другая, то есть большая часть, стала возмущаться и задаваться вопросом, что-де будет в государевых вотчинах, ежели после всякого обнимания престолонаследником поданный, удостоенный столь высокой милости, будет оказываться на нарах?
На сторону бунтующей общественности встал воевода Стессель, призвал к себе с отчетом главного полицейского и сказал ему:
Как смеешь?! Сейчас же дай свободу Черепкову! Или Сам знаешь Я не потерплю Не дам никому борзеть и даже пальцем притрагиваться к тому, которому руку пожимал сам престолонаследник. Что скажут, он уперся пальцем в потолок, если дойдет до самого?
Главный полицейский, взяв под козырек, ответил:
Есть!
И исполнил воеводин указ в точности. А иначе быть не может.
Покидая горнозаводской край, Дениска, между прочим, оставил много своих почитателей и, если верить воеводе, народ, как один, присягнул в верности, по меткому выражению того же самого народа, инфанту.
После множества вояжей по державе Дениска, до невероятности окрыленный, вернулся в Первопрестольную, где его ждал с нетерпением Наставник. Именно к нему, чтобы отчитаться, перво-наперво направил свои стопы Дениска.
Вот Дениска в палатах белокаменных. Зыркнув раз, другой в сторону своего Попечителя (жаждал понять, с каким настроем встречает), ничего не понял. С одной стороны, все как обычно: даже бровки домиком. С другой же, тень неудовольствия, похоже, в обжигающих и пронзающих крохотных глазках. Во всяком случае, подумал Дениска, надобно держать ухо востро, а хвост пистолетом.
После долгой паузы Верховный Правитель обратился не то с вопросами, не то с утверждениями:
Что, Дениска, покорил провинцию? Ха-ха-ха! Понавешал лапшички на ушки? Твоя, выходит, теперь провинция? Наслышан, наслышан: индюком, сказывают, ходил перед дурачьем набитым, в ореоле всеобщего почитания и повального поклонения. Не считаешь ли, что это отданная дань твоим достоинствам? Не кажется ли, что и мои помощнички тут хорошо поработали? А?!
Честно, Василь Васильич?
А то как же! Я, сам знаешь, легко разделяю ложь от правды; по глазам читаю. Как некогда Генералиссимус товарищ Сталин.
Как на духу, дорогой Василь Васильич: где б я ни был, всюду чувствовал вашу поддержку. Кто я без вас? Так Червь земляной, тля поганая не больше. Без вашего благоволения Дениска есть пустое место. К тому же я отлично понимал, понимаю и буду всегда понимать, что душевность народа, сердечная теплота, выказанные мне, есть не что иное, как преклонение перед тем, кто благоволит мне, то есть перед вашим величием. Хоть и дурачьё, как вы справедливо изволили заметить, но чует, кто стоит за моей спиной, кому я обязан по гроб жизни.
Льдинки в глазах Великого Правителя стали таять.
Ну-ну Это хорошо, что понимаешь. Слава губительна для неискушенного, но пагуба удвоилась, когда я поднял такой ажиотаж вокруг невзрачной до чрезвычайности твоей особы.
Дениска спешно согласился.
Все это знак судьбы
Путинцев уточнил:
Судьбы ли?
Вы это моя судьба, моя вера, надежда и любовь; вы умножаете мои силы и желание жить. Великое счастье, что вы есть у меня, о, Всемогущий из всех Всемогущих!
Хорошо поешь, сладко голосишь, да как бы после не завел иные песни.
В голове Дениски пронеслось: «По себе судишь. Давно ли на лету хватал каждое слово своего Покровителя, в рот заглядывал, клялся в верности, а как только, благодаря Покровителю, уселся на троне, стал отплясывать на нем, на прежнем Державном Правителе, такого гопака, что тошно смотреть со стороны».
Вслух же сказал другое:
Нет! Никогда! Нипочем!
Путинцев скривился в ухмылке.
Хочу верить, что ставку делаю не на темную лошадку, а на ту, на которую надо, поэтому надеюсь, что не проиграю
Дениска поспешил с подтверждением.
Не проиграете, мой Повелитель, ни за что не проиграете!
Путинцев притворился, что не услышал клятвы, и продолжил:
Игра продолжается. Время бежит. Пора делать окончательный выбор и очередной сильный ход, Дениска знает, о чем речь, поэтому молчит. Чутье подсказывает, что Наставник выбор собирается делать в его пользу. Да был у меня твой соперник Обижается
Дениска, притворившись огорченным, разводит руками.
Не думаю, что на меня, потому что я не нарушаю соглашения.
Именно на тебя, Дениска, только на тебя.
А что я такого сделал?!
Говорит, что играешь на его поле, что переманиваешь его патриотически настроенных сторонников.
Дениска замотал головой.
Даже в мыслях не было!
Не ври! Ивановский мне показал эпизод на подлодке. Нашел же место, откуда грозить.
Дениска виновато опустил глаза.
Случайно получилось.
Путинцев ободрил.
Все нормально Это даже хорошо В политической конкуренции все средства хороши, Путинцев махнул рукой. Иди, братец, иди.
Дениска был уже у двери, когда за спиной услышал:
Погоди-ка Совсем забыл.
Дениска состроил недовольную рожицу, благо был спиной к Наставнику, и подумал: «Ну, да! Ты и забыл?! Ты никогда просто так ничего не забываешь. Специально что-то приготовил на закусочку, что-то, судя по всему, с перчиком. Что это может быть?». Дениска вернулся, но садиться не стал. Может, из-за того, что приглашения не последовало.
Сам я не видел, сказал с ухмылкой Наставник, но очевидцы докладывают, что ты, участвуя в телевизионном шоу, что-то там говорил про «отсутствие политической воли». Не объяснишь, что имел в виду и в чью сторону был брошен булыжничек?
Дениска густо застыдился и опустил глаза.
Не помню Сболтнул лишнего По неопытности Извините Больше такого не услышите.
Не забывай, Путинцев погрозил пальцем, что болтун находка для врага. Для первого раза прощаю, но если Один взмах руки игра будет окончена и полетят с шахматной доски все фигурки вверх тормашками.
Дениска уходил, а по спине струился холодный пот. Легко выкрутился, а мог бы Легко загреметь. Впрочем, в сказке может быть и не такое.
Путинцев же двинул пешку, которая стремится стать ферзем, вперед: через месяц оповестил мир, что окончательно определился с преемником на трон, что его преемник это Денис Александрович Макаров, всех же иных своих кандидатов просил больше не суетиться, а также дал наказ народу своему: почитать, того лучше любить, преемника как его самого.
Часть пятая
По мнению Дениски, главное дело всей его жизни свершилось. Почему «свершилось», ежели народ державный покуда еще не самовыразился на сей счет? Ну, это, как считает Дениска, не вопрос: любовь к Великому Правителю (с недавних пор его стали называть еще и вождем нации) настолько грандиозна, что его наказ по части преемника воспринят как приказ, подлежащий неукоснительному исполнению. Люди четко знают, где бла-бла, над коим можно и всхохотнуть при случае или пропустить меж ушей, а где истинная воля Великолепнейшего Человека. Тут и к ворожеям ходить не надо. Да, снуют где-то там некие худосочные маргиналы, пищат о своих претензиях на трон, грозятся, играя еле различимыми мускулами, предлагают Дениске выйти на спарринг. Дениска не дурак. Дениска теперь выше всего этого и не собирается опускаться до их уровня. Кому еще-то знать, как не Дениске, что те маргиналы есть не что иное, как шумная массовка на фоне декораций, без которой по-настоящему красочный спектакль не может быть сыгран на театральной сцене. Горлопанят? Ну и пусть себе тешат душеньки. Той народной любви, которая ожидает Дениску, им не видать как своих ушей, им такое чудо и во сне не приснится.
Дениска прав. Дениска чудовищно прозорлив. Кому еще-то, если не ему, подхватить державный скипетр.
Первым явился (являются, как известно, лишь черти, однако в этой ситуации, я думаю, это слово вполне применимо) засвидетельствовать свое почтение вчерашний соперник, Ивановский, стало быть. Вымученно улыбаясь, сказал:
Поздравляю, Денис Александрович Извини, если где-то попытался ущипнуть Не со зла
И услышал в ответ:
И ты меня извини
Мне?! Извинять? Не понимаю Право не за что
Макаров сделал вид, что поверил в непонимание Ивановского.
Извини, что однажды попробовал сыграть на твоем поле и переманить на свою сторону пару-тройку худосочных патриотов.
Это? искренне удивился Ивановский, и поспешил польстить, понимая, что ему это в ближайшем будущем зачтется. Говоря по чести, вы, Денис Александрович, являетесь патриотом из патриотов и к тому же, добавил он, мое поле это и твое игровое поле.
Они почти дружески обнялись и раскланялись. Уходя, Ивановский понимал, что им предстоит еще долго и счастливо бок о бок служить Отечеству.
Ясное дело, первая прилетевшая ласточка это еще не весна, но стали подлетать вторые, третьи и так далее. Вот воеводы ближних и дальних земель евразийских стали чуть ли не хором, строго следуя указанию Великого Правителя, клясться в верности, присягать Дениске, будто Великому Государю, венчанному на престол. Дальше больше. Уже и пишущая, вещающая, снимающая шатия-братия устами политологов, социологов заговорила о нареченном на престол как о Правителе, которому начертано судьбой стать спасителем государства могучего (хотя еще вчера навзрыд плакала, будто на похоронах то ли вождя нации, то ли народа целого) по Путинцеву, крича: «Что с нами будет, ах, что будет?!» Верные люди из числа окружения стали стряпать и статистику, которая стала расти как на дрожжах: число присягнувших, дескать, уже зашкаливает. Что доставалось крикунам-маргиналам? Лишь жалкие крохи с барского стола. В этих бескрайних землях только так: кто был ничем, тот станет всем.