Пойдем, Николай, заторопила мать. Нечего испытывать терпение необщительных земляков.
Но Ирина возмутилась:
Тебе из-за двух копеек не давали журнал?!
Не давали. И еще тетка в киоске злилась, что у меня тридцать рублей совсем мелкой мелочью.
Что же продавцам всё даром отдавать, что ли? вскинулась продавщица, не выдержав сурового взгляда Ирины. Мы что ли, своим товаром торгуем? хотя с ней никто не разговаривал.
Елена увела сына, неожиданно огорченная. Да, у них было несколько очень тяжелых лет, когда приходилось жить по-спартански, а на какие-нибудь ничтожные радости долго копить «совсем мелкой мелочью» но посторонним об этом знать необязательно. Она и сама терпеть не может об этом вспоминать. Наверное, потому и тяжело видеть попрошаек сама когда-то была близка к этому.
И надо было Нику вспомнить этот журнал!
* * *
Покамест ему подавались разные обычные в трактирах блюда
Н. В. ГогольТУРИСТЫ с аппетитом закусывали в «Трактире» столовке, оформленной под старину: деревянные стены, тряпичный петрушка на печке, связка баранок на гвоздике, полотенца с петухами. Руководительница группы встречала своих у дверей и рассаживала за столики, двух-, трех- и четырехместные, с учетом пожеланий. Но когда появились Берестовы и Голубевы, выбора не осталось:
И надо было Нику вспомнить этот журнал!
* * *
Покамест ему подавались разные обычные в трактирах блюда
Н. В. ГогольТУРИСТЫ с аппетитом закусывали в «Трактире» столовке, оформленной под старину: деревянные стены, тряпичный петрушка на печке, связка баранок на гвоздике, полотенца с петухами. Руководительница группы встречала своих у дверей и рассаживала за столики, двух-, трех- и четырехместные, с учетом пожеланий. Но когда появились Берестовы и Голубевы, выбора не осталось:
Вот, пожалуйста, столик на четверых.
Пришлось вежливо уткнуться в дымящиеся горшочки с похлебкой, стараясь друг другу не мешать. Салат и первое были съедены совершенно молча. Но когда официанты замелькали с жареными курами на подносах, раздался возглас:
Шары летят! и все головы повернулись к окошкам.
Большие воздушные шары летели низко, медленно, словно напоказ. Красный и синий, один за другим. Все сразу начали обсуждать траекторию их полета, и не собираются ли они сесть, и что будет, если это произойдет посреди города, а вдруг они зацепятся за колокольню? Больше всех оживились Ник и Роман, оба побросали вилки и порывались подбежать к другому окну, где лучше было видно, а женщины их урезонивали.
Тем временем заработали газовые горелки, и шары начали набирать высоту. Лена ужаснулась не опасно ли открытое пламя экипажу, и Роман принялся увлеченно объяснять устройство тепловых аэростатов. По его словам выходило, что лететь в километре от земли со скоростью ветра сплошное удовольствие и никакого риска, даже если вдруг начнешь вот так стремительно снижаться. Вверху можно потрогать облака, внизу сорвать шишку с макушки ели везде просто чудесно.
А как лицо обгорело, забыл? напомнила Ирина.
На международную встречу воздухоплавателей в Великие Луки ее привезли приятели, а закопченный у горелки Роман спустился на землю и подарил ей ту самую шишку с макушки. Она влюбилась в небесного кочегара и не поверила глазам, увидев потом Ромочку отутюженного такого, какого видят все, от соседей до подчиненных.
Ник тоже не сразу понял, что эта флегма могла летать зато потом не сводил с Романа загоревшихся глаз и уже к концу обеда знал, что воздухоплавание включено в реестр официальных видов спорта, что их новый знакомый несколько раз участвовал в чемпионате России, что двадцать первого ноября отмечается День Монгольфье, когда поется специальный гимн и множество других воздухоплавательных сведений.
Вопросы, которые сразу посыпались из Ника, следовало облечь в вежливую форму и земляки после небольшой паузы запоздало назвали свои имена, упомянув, что взрослые уже знакомы. А Роман сразу предупредил, со своей юмористической искрой в глазах, что называть его следует Роман, без всяких отчеств, приставку же «дядя» он вообще терпеть не может.
А я терпеть не могу никаких «тёть», добавила Ирина, я, стало быть, Ирина. Сколько же я страдала вместе с моими учениками в музыкальной школе, когда они ломали язык: Ирина Владимировна
Николаю не могло не польстить такое общение, практически на равных, с человеком, который вполне мог бы задрать нос и не опускать его до конца поездки что вроде бы сначала и намечалось. Он всё больше попадал под обаяние Романа, внешне такого холодно-отстраненного, и незаметно переставал исследовать его своим обычным придирчивым взглядом. И на маму, видимо, Голубев произвел впечатление хотя сначала Лене невольно вспомнились такие персонажи, как Незнайка, летящий на воздушном шаре из сока одуванчика, и Филеас Фогг, спешащий вокруг света.
Какой необычный вид спорта вы выбрали, заметила она.
Это не из-за экзотики, отвечал Роман и обоим Берестовым показалось симпатичным, что он не отшутился, не отделался отговоркой, а начал обстоятельно объяснять: Я спортом никогда особенно не увлекался. Традиционные виды бег, прыжки всегда, знаете, казались какими-то вымученными, отмирающими. Ведь есть же предел человеческих возможностей. Счет идет уже на миллиметры, на сотые доли секунды но и они когда-то будут исчерпаны. Делать из себя механизм для выжимания сотых долей? А красота? А свобода? И я долго искал спорт для души.
Спорт для души? с недоумением повторил Ник эти понятия казались ему несовместимыми.
Спорт для души? с недоумением повторил Ник эти понятия казались ему несовместимыми.
Конечно, серьезно подтвердил Роман. Любое занятие, которому я отдаю часть себя, должно и мне что-то давать. От спорта мне было нужно чувство преодоления и свободы.
Николай всегда любил гонять в футбол, пояснила Лена.
Ну, футбол еще не скоро отомрет, успокоил Роман, он практически вечен.
Смотрите, еще летят! Какие красавцы!
Теперь появились необычные шары: в виде колокола, потом в виде коровы этот вызвал всеобщее веселье и шуточки. Но Роман восхитился другим шаром, в форме дирижабля.
Дирижабли, по его мнению, транспорт будущего, пояснила Ирина.
Нику же эти неповоротливые туши всегда казались допотопными но Роман, уловив во взгляде нового знакомого сомнение, мигом его развеял, разложив по полочкам: дирижабли выгоднее самолетов по расходу горючего, экологичнее, безопаснее, могут поднять целый железнодорожный состав, и взрывчатым водородом их давно уже не наполняют, а в МАИ для обшивки придумали материал, который совершенно не горит. «Мечтает о дирижаблях, а возится с электричками», всё же отметил Ник критической стороной сознания но вслух не сказал, потому что уже полностью был покорен Романом и автоматически зачислил себя в фанаты дирижаблестроения.
Разговор выходил такой непринужденный, что Лена с облегчением поняла: земляки нормальные. И, как дома, переложила сыну на тарелку куриную кожу, справившись:
Ничего? А то я кожу не ем, а Николай любит
Да-да, конечно, обрадовалась Ирина, тут же перекладывая кожу со своей тарелки Роману. И я ее не ем.
Когда они выходили из «Трактира», официант окликнул:
Вы забыли! и протянул книжку.
Это не наше, одновременно ответили Берестовы и Голубевы, повертев в руках «Энциклопедию мудрости» сборник афоризмов. Книжка была новая, толстая, в хорошем твердом переплете.
Ваша, настаивал официант. Лежала на вашем столике.
Может, из нашей группы кто-то оставил? усомнилась Лена. Давайте спросим в автобусе.
Сергиев Посад Владимир
Наша жизнь путешествие, идея путеводитель. Нет путеводителя, и всё остановилось. Цель утрачена, и сил как не бывало.
В. ГюгоНО ХОЗЯИН не откликнулся, а автобус уже ехал. Ночевать им предстояло во Владимире. Сергиев Посад остался позади.
Как же теперь? смутилась Лена. Увезли чужую книжку. Наверняка ее кто-то потерял, не могли же просто бросить. Это не журнал, не газета, не покет. Довольно дорогая книга.
А может, она не чужая, откликнулся Ник. Может, это буккроссинг?
Роман вопросительно поднял бровь, Ирина объяснила:
Движение такое оставляют книжки в общественных местах, в транспорте, чтобы их как можно больше народу прочитало. Но это в основном за границей. Неужели и до нас добралось? Но тогда где-то должна быть специальная отметка, типа «прочти и передай другому».
Нет такой отметки, обследовав книгу, сказал Ник. Но тут, похоже, несколько страниц вылетело.
А Роман сморщился с видом истинного чистоплюя:
У нас это ерунда. Наши общественные места, наш транспорт! Да нормальные люди просто побрезгуют подбирать. Я бы ни за что не взял в руки, даже если что-то интересное.
Взял уже, отозвалась Ирина. Хотя для буккроссинга странновато справочная литература
Есть! Есть надписи! воскликнул Ник, показывая на последнюю страничку. Только непонятное что-то.
Полстраницы было испещрено какими-то значками. Все по очереди попытались их разобрать, но не смогли.
Шпионская переписка, заключил Роман полушутя-полусерьезно. Надо избавляться. Во Владимире мы где-нибудь ее оставим а пока кто хочет, можете почитать. Развеяться.
Развеяться с энциклопедией? воззрилась на него Ирина. Я поинтереснее чтение взяла. А сейчас лучше музыку послушаю. И достала из сумочки плеер.
А я в пути люблю смотреть в окно, отказалась и Лена.
Я возьму, Ник пожалел книжку. Смотрите, тут есть раздел «Путешествия» это про нас. И прочел: «В чужой стране путешественник мешок с деньгами, который все норовят поскорее опорожнить. Виктор Мари Гюго». Это он про сувениры?
И про них, подтвердил Роман. Что ж, мы в своей стране.
И про них, подтвердил Роман. Что ж, мы в своей стране.
А чья идея? незамедлительно откликнулась его жена.
Ник озвучил еще:
«Доверяйте жизни. Куда бы ни забросила вас судьба, путешествие необходимо. Вам предстоит пересечь поле жизненного опыта и самим проверить, где истина, а где ложь. И тогда вы сможете вернуться к своему внутреннему центру душе, очистившейся и помудревшей. Луиза Хей». А это кто?
Читал бы книжки полезных советов, как жить умно и правильно не задавал бы вопросов, отозвалась мать.
Еще чего. Ты сама их не читаешь, парировал сын. Только свои дизайнерские журналы бесконечные.
Зато мои сотрудницы читают взахлеб, сослалась Лена на надежный источник.
Ирина в наушниках, отключившись от разговора, прикрыла глаза.
И вы музыку слушаете? Ник понизил голос и посмотрел на еще один плеер, высунувшийся из кармана Романовой ветровки.
Воздухоплаватель, руководитель научного предприятия смутился. Потом объяснил, косясь на Елену: