Сейчас уже на большой высоте ходит. Прошу, чтобы страховкой пользовался. Но видела фотографии: идёт по стропе, натянутой между зданиями, и без страховки.
Очень волнуюсь за сына. Он еще и порывистый такой, огненный у него темперамент. Не знаю, в кого он. Мы с мужем никогда никакими экстремальными видами спорта не занимались. Может быть, его потому и тянет на это?
Я не отговариваю. Это лучше, чем пить или курить. Вот отец их по пьяному делу чуть жизни не лишился.
Глава 18
Проснулся от крика. Кто-то ругался в коридоре. Сын! Его голос.
Почему ты носишься с этим подонком, он же предал тебя?! И продолжает мучить. У тебя уже одни глаза торчат, щёки впали. Я не хочу, чтобы ты угробила себя из-за него.
Он твой отец! Все ошибаются. Не говори так о нём, пожалуйста.
Он давно умер для меня как отец!
Не надо так, сынок, голос срывается. Сейчас заплачет, бедная моя жена.
Почему ты отказалась от сиделки? Тебе нужно продолжать жить, на работу хотя бы ходить.
После того как я оставляла его с сиделкой, он был сам не свой. Не мог уснуть. Переставал даже пытаться говорить, а он должен постоянно тренироваться. Сиделка чужой человек, а ему нужна забота, ласка. У него тяжелое положение, он нуждается в нас.
Ты даже не спишь, мам, ты так долго не протянешь.
Ничего, сынок. Сплю, не волнуйся. Сейчас острый период, он сильно мучается. Скоро станет легче.
Не хочу больше про него слышать! Я пошёл. Принесу завтра днём продукты.
Сын выругался и хлопнул дверью.
Жена вошла в комнату. Глаза мокрые. Поправляет одеяло. Поняла, что я всё слышал.
Упрямый мальчик. Но ты не волнуйся, он поймёт, оттает.
Какая она добрая. Гореть мне в аду, что обижал её. Хотя я же уже в аду: прагматичный и похотливый подонок, которым я был, разбился насмерть в той аварии.
Щёки и правда впали. Глаза уставшие и сейчас мокрые. Но всё равно красивая, самая красивая женщина на свете. Если выживу и смогу ходить, буду носить её на руках. Если не будет поздно.
За что она только любит меня? А ведь любит, и сильно, так преданно она заботится обо мне, жертвуя собой. Хоть плакать не разучился. И уже могу ощущать: потекло по щекам, во рту солёное и на подбородок стекает. Она увидела и у неё опять слёзы. Вытерла ладошкой моё лицо.
Всё будет хорошо!
Она действительно в это верит. Наклонилась надо мной, обняла за плечи.
Любимая, жена, самый важный человек для меня! Мне нужно было почти умереть для того, чтобы понять это.
Глава 19
Когда была юной и неопытной, считала, что не прощу мужчине измену.
Говорила об этом мужу в самом начале наших отношений. Может, ещё и поэтому он никогда не признавался.
Я ему не изменяла. Мы поклялись в верности, когда стали мужем и женой, и я хранила свою клятву. Говорят, женщинам проще устоять, не знаю.
Сейчас моё отношение к изменам стало трезвее. Наверное, я научилась прощать. Но не уверена, что если бы застукала его с другой или прочла откровенную переписку, не рассыпалась бы внутри на части.
Конечно, я догадывалась, но сама отдаляла момент истины. Когда он не возвращался домой вовремя или у него неожиданно возникали ночные «деловые» встречи, я подавляла в себе злость и ревность.
Я знала, что он всегда любил меня. Просто любовь стала другой, у меня тоже. Уверена, что он даже выбор никогда не делал, не задумывался о разводе. Семья была важна для него. Но у него пропал интерес ко мне как к женщине. Это неудивительно, после стольких лет вместе. Страсть нужно поддерживать, но он выбирал лёгкий путь. Теплоту, поддержку, заботу он получал в семье, а новые страстные впечатления с любовницами. Ему было удобно.
Один мой знакомый сравнивает измены с прогулками в магазин за хлебом.
Например, мужчина любит французский багет, покупает его обычно в ларьке возле дома. Но как-то вечером он заходит в ларёк, а багета нет. Заходит во второй раз, в третий багета всё нет. Продавцы говорят: временно прекратился завоз. А по соседству, в это самое время, открывается супермаркет крупный, с полным ассортиментом товаров. До супермаркета идти два квартала, но зато там всегда в наличии свежий французский багет. Мужчина начинает захаживать в новое заведение, а когда проходит мимо ларька, любезно улыбается продавцам (он не виноват: появится у них багет, он снова станет их верным покупателем).
Так вот, мой знакомый считает, что походы налево вовсе не супружеская измена, а всего лишь временная замена места получения багета.
Меня огорчает настолько циничный взгляд. Но когда вспоминаю бесстыжие глаза мужа и невозмутимый тон, каким он лгал мне и детям, понимаю, что такое эгоистичное отношение к предательству очень похоже и на него.
Глава 20
Лежу, размышляю, что ещё остаётся. Всё пытаюсь понять: чего мне не хватало, когда я начал своё отречение от семьи?
Поддержка была. Понимание тоже. Жена всегда готова выслушать, помочь и делом, и советом. Дети прекрасные. В бизнесе всё хорошо шло, хотя, когда поженились, у нас совсем ничего не было, вместе всего добивались.
Я действительно сильно любил жену, как никого до неё и никого после. Но когда появилось больше денег, на меня начали обращать внимание молоденькие девушки (хотя не на меня, а на бумажник, скорее всего).
Помню как первый раз изменил жене. С секретаршей высокой, с пышными формами. За эти самые формы я её и на работу взял. Она была настолько глупой, что мне приходилось самому набирать международные номера, никак не могла запомнить комбинацию для звонка.
Всех женщин, с кем был близок, и не вспомню сейчас. Я был с ними диким животным, хотя животные в этом плане чище людей.
У меня не было никакого уважения к женщинам, с которыми я спал. Не имело значения то, какие они, что за мысли витают в их хорошеньких головах, что они чувствуют. Женщина со мной из-за денег? Ну и пусть, это только подхлёстывало моё желание грубо овладеть ею.
Согласен с теми, кто сравнивает несдержанность в сексе со страстью к шоколадным батончикам или к сладким газированным напиткам. Чем больше употребляешь, тем сильнее хочется, становишься зависимым как от батончиков и газировки, так и от беспорядочного секса.
Я даже не помню, как звали девушек, которые были с нами в машине в ту роковую ночь. Мы с моим заместителем познакомились с ними в ночном клубе. Девушки были одного возраста с моей дочерью. Мы хотели ими жадно попользоваться, а, в итоге, ещё и погубили, в той жуткой аварии.
Я слышал, мужчины заводят другую, потому что не получают теплоту и нежность дома от жены. А я, наверное, был избалован нежностью и теплотой. И перестал ценить.
Глава 21
Дети спрашивали, верю ли я их отцу, не ревную ли.
Сын злился думаю, знал что-то. Он работал одно время вместе с отцом, но в какой-то момент неожиданно нашёл другую работу. Сказал, что ему предложили перспективное место, но у них с отцом резко испортились отношения.
Мне кажется, он застал мужа с кем-то на работе видимо, с другой женщиной. Я чувствовала, что сын злится не только на отца, но и на меня (за то, что терплю), и на себя (за то, что стал свидетелем лжи).
С тех пор муж стал отдаляться от нас ещё сильнее. Его практически не бывало к ужину. Видимо, боялся встреч с сыном.
Дочь всё хотела найти доказательства. Однажды, когда муж пошёл в душ, он оставил телефон на тумбочке возле телевизора (забыл спрятать, как делал обычно). Когда я вошла в комнату, дочка держала в руке его телефон. Я запретила ей копаться в нём. Не знаю, столько ли от того, что это было неуважение к отцу, или потому что сама не хотела убеждаться в обмане. В тот вечер я оставила себя без доказательств.
Но авария расставила всё по своим местам. В той машине он был со своим помощником и двумя женщинами. Все погибли, в живых остался только муж.
Дочь перестала называть его папой. Теперь говорит «отец», хотя раньше никогда его так не называла. А сын, когда всё это случилось, сказал: «Лучше б он сдох», я заплакала.
В больнице, куда его привезли после аварии, на меня смотрели с жалостью, как на неудачницу. Дежурила у операционной. Потом сидела дни и ночи в кресле у его кровати. В кресле же и засыпала. Отказывалась от еды.
Простила его. Но до сих пор больно.
Глупо это: из-за минутных слабостей ставить под удар семью.
Глава 22
Я даже ревновал жену. Привык изменять, судил по себе. Забыл, что на свете существует верность и преданность, что когда-то сам был способен на чистую любовь.
У меня не было для ревности никаких оснований. Жена либо работала, либо занималась детьми. Свободного времени у неё не было совсем, в отличие от меня.
Я ревновал её ко всем подряд, она красивая женщина. Но особенно к тому парню, у которого я её отбил. Одноклассник жены, он до сих пор её любит я уверен в этом. Он даже не женился, хотя прошла уже вечность после того, как они сидели за одной партой. Сейчас он генеральный директор той фирмы, в которой жена работает.
Однажды этот её одноклассник увидел меня с любовницей. Мы выходили из отеля (сняли номер на обеденное время). Я проверял на ходу ширинку, а у моей спутницы был потасканный вид. Одноклассник жены заходил внутрь. Мы поздоровались и видно было, что он всё понял.
Я опасался, что он расскажет жене (это было козырем в его руках, он ведь хочет быть с ней). Опасался не потому, что не хотел причинить ей боль. Семья моя территория, я не готов был кого-либо на неё допускать. Я вернулся домой в тот вечер злым, стал расспрашивать о нём, говорил, что она должна уволиться. Жена не понимала моего напора, уверяла, что они друзья, что между ними ничего не было с тех пор, как она выбрала меня. И это была правда. Но тогда я не верил, потому что был всецело во власти ревности. Ревность вызывала во мне агрессию. Сказывалось ещё то, что я много пил (крепкий алкоголь делает меня неуправляемым).
Жена стояла возле раковины, мыла посуду после ужина. Я сидел за столом и пил коньяк. Во мне кипела злость. Матерясь, я встал из-за стола и бросил в жену бутылку. Я целился в голову и задел голову.
Бутылка отскочила от лица жены и ударилась о шкаф. Бровь была рассечена. На щёку стекала кровь. Прибежали дети.
Помню, мне не было жаль жену. Я велел сыну вызвать скорую, а сам ушел в бар, пить. Когда уходил, у жены была тошнота, дочь принесла тазик. Опух правый глаз под рассечённой бровью. Но мне было всё равно. Я ушёл.
Врачам жена сказала, что упала по неосторожности и ударилась о ножку стола. Думаю, они не поверили.