КСЕНИЯ (сразу ответила): Она умерла.
И положила трубку.
33. Снимала свою одежду с полок, прямо с вешалками кидала свитера, сарафаны, рубашки и блузки в чёрные мусорные пакеты. В кориродоре босоножки, кеды, шлёпанцы, плащ и куртка, тушь на зеркале, помаду, утромбовала в пакет. Потом наступил черёд её книг и дисков. Лёшины оставляла; всё своё складывала в мешки. В ванной сгребла все шампуни, прокладки, тампоны, крема, женские бритвы, свою зубную щётку всё, что могла найти.
В комнате осмотрелась, кинула в один из пакетов свой мобильный. Вдруг увидела свой ноут на стеллаже. Взяла его, положила на пол, раскрыла. Принесла из кладовки молоток и ударила им несколько раз по экрану, по разъёмам и крышке.
Швырнула то, что осталось от компьютера в один из пакетов.
Потом взвалила несколько из них себе на спину и отнесла до мусорных баков.
Потом снова взвалила два или три и ушла на помойку, потом снова взвалила и спустилась по лестнице
34. Ксения, как Лёша постриженная, одетая как Лёша, невероятно теперь на него похожая шла широким Лёшиным шагом вдоль Чистопрудного бульвара, с Лёшиным же рюкзаком за плечами. У памятника Тургеневу толпа глазела на исполняющих музыку индейцев, или тех, кто под них косил. Музыка была экзотическая и явно напоминала о пустыне, ветре и свободе. Народ огибал музыкантов полукругом, оставляя между собой и ними пустое пространство. В нём самозабвенно кружилась алкашка, её цветастая длинная юбка и надетая сверху спортивная футболка закручивались от движений.
Лёша-Ксения остановилась у ларька, купил самсу, сел на скамейку и стал жевать. К ней подсела запыхавшаяся и очень счастливая алкашка и, толком не отдышавшись, попросила денег. Лёша-Ксения отдала ей сдачу от самсы. Алкашка кивнула, моментально куда-то спрятала деньги и пошла танцевать дальше.
35. Вечером Лёша-Ксения сидела на полу, разбирая Лёшины книги и карты. Она снимала их со стеллажа, протягивая вверх руки. Потянула за что-то и несколько книг упали ей на голову.
ЛЁША-КСЕНИЯ (выругалась): Проклятье!
36. Тум припарковала свою старенькую иномарку во дворе Ксениного и Лёшиного дома. Она потёрла пирсинг на брови. Вылезла из машины, достала из багажника две банки с краской и вдруг застыла с ними в руках. Впереди по двору шёл будто бы Лёша, в руках у него был пакет с продуктами. Увидев его, перекрестилась ещё совсем нестарая соседка. За несколько метров до тумовской машины он свернул к своему подъезду и скрылся за дверью.
ЛЁША-КСЕНИЯ (выругалась): Проклятье!
36. Тум припарковала свою старенькую иномарку во дворе Ксениного и Лёшиного дома. Она потёрла пирсинг на брови. Вылезла из машины, достала из багажника две банки с краской и вдруг застыла с ними в руках. Впереди по двору шёл будто бы Лёша, в руках у него был пакет с продуктами. Увидев его, перекрестилась ещё совсем нестарая соседка. За несколько метров до тумовской машины он свернул к своему подъезду и скрылся за дверью.
Тум выбежала из машины, очутилась у подъезда, бегом преодолела несколько лестничных пролётов и принялась жать на звонок. Лёша-Ксения открыла дверь и улыбнулась.
ЛЁША-КСЕНИЯ: А, Тумыч, заходи! Кофе будешь?
Тум бросилась прочь вниз по лестнице.
37. Антон Степанович был пьян. Он смотрел исподлобья на Лёша-Ксению, чуть покачиваясь. В коридоре у Лёшиного учителя было темно и пыльно.
АНТОН СТЕПАНОВИЧ: Чего-чего?
ЛЁША-КСЕНИЯ (ответила спокойно): Мои тетради, с пешками? В зелёной папке. Не помните?
Антон Степанович схватил Ксению-Лёшу за ворот рубашки, рванул их вниз. Обнажилась затянутая многими слоями бинтовой марли девичья грудь. Лёша-Ксения молчала, тяжело дыша.
АНТОН СТЕПАНОВИЧ: Пошла вон!
Антон Степанович вытолкнул Ксению-Лёшу за дверь.
38. Лёша-Ксения целый день гуляла по центру Москвы Арбат, Замоскворечье, Тверской район, Китай-город Смотрела на дома, памятники, сверялась с картой. Постояла у того самого дома в Толмачёвском перулке. Задавала вопросы прохожим, ментам все они чаще всего жали плечами.
Потом ехала в метро и читала, сидя. На одной из станций в вагон вошла беременная девушка. Лёша-Ксения уступила той место.
39. Лёша-Ксения проснулась утром в постели в Лёшиных обычных пижамных майке и штанах. В тех самых, в которых он бегал к соседям во время потопа. Лёша-Ксения приподнялась, почувствовала что-то странное, одернула с себя одеяло, посмотрела под себя и увидела кровавое пятно на простыне. Слезла с кровати, отошла, снова поглядела на пятно. Провела себе рукой себе ниже спины. Потом быстро сняла простыню и пошла с ней в ванную.
40. Через колонки из ноута звучала аудиокнига. Лёша-Ксения красила стену в коридоре тёмно-зелёным с помощью короткого валика. Мебель и полы были застланы газетами и целлофаном.
МУЖСКОЙ ГОЛОС ИЗ КОЛОНОК: Семен был сейчас в одной рубашке, потому что не успелнадеть штанов с тех пор, как проснулся. Он поглядел вверх, на отца, и сказал ему: Давай я им буду матерью, больше некому. Отец ничего не сказал своему старшему сыну. Тогда Семен взял с табуретки материно платье, капот и надел его на себя через голову. Платье оказалось длинным, но Семен оправил его на себе и сказал: Ничего, я его подрежу и подошью. Умершая мать была худая, поэтому платье на Семена пришлось бы впору, если б оно не было длинным. Отец смотрел на старшего сына, «восьмой год уже ему», подумал он.
В дверь позвонили. Лёша-Ксения открыла дверь. На пороге стояла женщина лет 32, в сапогах на каблуках, в слишком обтягивающих её красных брюках, полосатой блузке и бежевом плаще. Женщина держала за руку мальчика лет 8 в кепке с надписью ЦСК.
МУЖСКОЙ ГОЛОС ИЗ КОЛОНОК ПРОДОЛЖАЛ: Теперь, одетый в платье, с детским грустным лицом, Семен походил столько же на мальчика, сколько и на девочку, одинаково.
Гостья впихнула мальчика в квартиру, а сама зашла следом.
МУЖСКОЙ ГОЛОС ИЗ КОЛОНОК: Если б он немного подрос, то его можно принять даже за девушку, а девушка это все равно что женщина; это почти мать.
ЖЕНЩИНА: Это вот сын Алексея Монахова. Так что вот. Ему жить негде. Это Надо поговорить. С женой его. Вдовой в смысле. Она где?
ЛЁША-КСЕНИЯ: Не прислоняйтесь к стенам, тут всё покрашено.
МУЖСКОЙ ГОЛОС ИЗ КОЛОНОК: Захарка, ступай на двор, покатай в тележке Петьку с Нюшкой, чтоб они есть не просили, сказал Семен в материнском капоте. Я вас тогда позову. У нас дела много с отцом.
Лёша-Ксения опустилась на колени, сняла с мальчика кепку, посмотрела ему в жёлто-карие глаза. Потом поднялась.
МУЖСКОЙ ГОЛОС ИЗ КОЛОНОК: Тебя ребята на улице девчонкой дразнить будут! засмеялся Захар. Ты дурочка теперь, а не мальчик!
ЛЁША-КСЕНИЯ (уверенно): Это не мой.
И аккуратно вытолкнула женщину из квартиры. Посмотрела на мальчика, тот вышел сам. Лёша-Ксения закрыла дверь.
ЛЁША-КСЕНИЯ (уверенно): Это не мой.
И аккуратно вытолкнула женщину из квартиры. Посмотрела на мальчика, тот вышел сам. Лёша-Ксения закрыла дверь.
МУЖСКОЙ ГОЛОС ИЗ КОЛОНОК: Семен взял веник и стал мести пол вокруг перины, где лежала мать. Пускай дразнят, ответил Семен Захарке, им надоест дразнить, а я девочкой все равно привыкну быть Ступай, не мешайся тут, бери детей в тележку, а то вот веником получишь!
В подъезде женщина стукнула мальчика по кепке.
ЖЕНЩИНА: Ты чего молчал? Хоть бы улыбнулся!
41. Мать Ксении стояла посередине комнаты. У неё в ногах лежали пакеты из супермаркета. Она всматривалась в Лёши-Ксенино лицо долго, требовательно, как всматриваются обычно в темноту.
МАТЬ: А чего это у тебя с причёской случилось?
ЛЁША-КСЕНИЯ: Ничего.
МАТЬ: Постриглась? А чьи это штаны? Лёшины что ли?
Лёша-Ксения молчала.
МАТЬ: Меня всего-то не было
Лёша-Ксения молчал.
МАТЬ: Ксюш!
ЛЁША: Она умерла.
МАТЬ: Кто?
ЛЁША: Ксения. Семь недель назад.
Мать постояла какое-то время, осматриваясь почему-то вокруг себя, будто ищя и находя подтверждение только что услышанным словам. И действительно книги, карты, велосипед, куртки и джинсы, кеды и кроссовки, дорожный компас 18 века, старый ноут аккуратно заклеенный скотчем вокруг были только Лёшины вещи. Мать взялась за голову и по-настоящему завыла.
42. Вечером Лёша-Ксения ползала с карандашом по разложенной на полу гигантской, в полкомнаты, карте Москвы и делала на ней отметки.
43. Тум вышла из машины. Закурила, посмотрела на Лёшин балкон. Взяла телефон, позвонила в ветеринарную клинику, чтобы уточнить время. Потом, не найдя урны, сложила бычок себе в задний карман джинс. Зашла, в подъезд, поднялась. Постояла немного на лестничной клетке, наконец, позвонила в дверь. Постояла, ещё позвонила, никто не открыл.
Лёша-Ксения тем временем с рюкзаком за спиной вышла из метро на Тверскую-Ямскую. Прошла мимо кафе и магазинов, остановилась перед грязно-белой дверью с несколькими звонками и табличками. Позвонила. Открыли. Следом вошла девушка в деловом костюме. В подьезде Лёша-Ксения назвала охраннику название фирмы.
Лёша-Ксения нажала на кнопку лифта, сзади стояла девушка, у неё в руках был пакет с сэндвичами. Дверь лифта открылась. Лёша-Ксения пропустила девушку вперёд. Та улыбнулась. На пятом этаже Лёша-Ксения вышла, лифт с девушкой отправился вверх. Лёша-Ксения зашла в дверь с надписью «турагенство». За ресепшн из бежевого ДСП сидела рябая женщина в одежде, очень похожим на костюм стюардессы. Женщина улыбнулась и стала симпатичной. Лёша-Ксения улыбнулась ей в ответ.
ЛЁША-КСЕНИЯ: Здравствуйте, меня зовут Алексей Монахов. Я на собеседование.
44. Лёша-Ксения сидела в метро и, как обычно, читала. Мимо по вагону проходила с тяжелыми пакетами из ИКЕА та самая некрасивая курносая с экскурсии. Вагон качнуло, курносая взялась за поручень и заметила Лёша-Ксению. Курносая остановилась, вернулась, села рядом с Лёша-Ксенией, поставила пакеты, и всмотрелась ей в лицо. Потёрла переносицу, снова всмотрелась, подхватила за ручку заваливающийся набок пакет. Лёша-Ксения не обратила на курносую никакого внимания.
45. Лёша-Ксения подходила к своему подъезду, широким, радостным шагом. У неё было прекрасное настроение.
Вдруг её схватили за руки, заломили их сзади и тут же затолкнули в машину. У левой двери сидела Ксюшина мать. Лёша-Ксения пыталась вырваться, но ей крепко сцепили руки за спиной. Она оглянулся, это оказался Ксюшин брат. Он сопел и бурчал что-то вроде: «Тихо, млин, тихо»
Лёша-Ксения осмотрелась она был на заднем сиденье между матерью и братом. За рулём сидел отец, вцепившись руками в руль. Лёша-Ксения попыталась закричать, Ксюшин брат тут же закрыл ей рот ладонью. Лёша-Ксения издала отчаянный мык.