Но пришелец не торопился войти в сад, он немного постоял у отпертого входа, позволив себе прийти в себя, «интересно, кто же её закрыл, оставив ключ в замке? А вчера, ведь, она была открыта! Сторожа так не поступают А орал кто?».
Он оглядел монастырский сад и открытый двор. «Теперь бы незаметно прошмыгнуть через дворик! А хотя, кто в такую ночь будет следить?! Разве что собственная тень на древних камнях или этот. Нет, лучше, всё же, побыстрее преодолеть двор вдоль стены, а там»
Увы! голос рассудка, так отчётливо слышимый в бытовых мелочах, остаётся «гласом вопиющего» в серьёзных жизненных ситуациях. Кабы услыхать его ещё вчера и остаться дома!
Сердце вновь учащённо забилось в предвкушении решающего момента. «А может, вернуться?» но этот, уже последний, шепоток разума тоже остался без должного внимания. «Нет, надо идти до конца, уж коли взялся.» Согнувшись, искатель приключений пересёк сад, пробрался вдоль стены через двор и втиснулся в мрачный проём здания под окнами высокого бельэтажа. Затем он осторожно спустился по склизким, замшелым ступеням в подземелье, ну как же предательски звякают шпоры, выдавая каждый шаг! и очутился в кромешной темноте.
Неприятный холодок пробежал вдоль спины: предстоящая ночь в таком месте мерзкий сквознячок, отдающий плесенью сырые камни стен, покрытые лишайником бр-р! Попытался, было, получше запахнуться плащом, так он зацепился за ножны этой дурацкой шпаги и чуть совсем не сорвался! А тут ещё мерный, настораживающий звук падающих где-то капель! «Да, обстановочка! Лежал бы себе в тёплой уютной постели под пуховым одеялом, если б если бы не завтрашняя дуэль!»
Любитель ночных прогулок в подземельях, достав из сумки трут, кресало и заранее приготовленный факел из просмолённой пеньковой верёвки, ловко высек огонь И в тот же миг обрисовался низкий сводчатый потолок, стены с нишами, узкий переполненный водосток слева и боковой проход впереди, оживлённые игрой теней от неровно горящего огня.
«Дуэль Вот завтра всё и решится! Может, лучше было выспаться перед нею, а не шастать по этим мрачным подвалам?» Однако, он не из тех, кого посещает сон в подобные моменты жизни! Ночной визитёр вдруг поймал себя на мысли о множественном числе «жизненных моментов» когда, быть может, и остался-то всего лишь один, последний в жизни! и криво усмехнулся. «Ну вот, уже и начал входить в образ, пропитываясь плесенью этих стен. Значит, не зря, всё-таки, сюда припёрся!» А если судьба и на этот раз улыбнётся ему, о, какой пир закатит он для своих друзей в Монпелье, в харчевне мадам Фойе! «Вот только этот дуралей решил, что непременно на шпагах Ну да ладно, экая премудрость, на шпагах, так на шпагах! Не привыкать!»
Ночной бродяга двинулся по направлению к проходу, намереваясь, оставив его, идти дальше по основному коридору, вдоль водостока. Он знал: этот путь выведет на открытую террасу, что у главных ворот аббатства, близ сада святого Франциска. Вот на ней-то, на террасе холма, южный склон которого сплошь покрыт виноградниками, она завтра и решится его судьба! Надо бы хорошенько осмотреться на месте, выбрать узловые точки поединка и постараться их использовать.
Он сделал ещё несколько шагов и вдруг! Нет, ни единого шороха не донеслось до его слуха! Но в ещё не освещённом факелом проходе бедолага заметил неровный слабый отблеск! Некто приближался к проходу с другой стороны, вероятно, по такому же коридору. Холодок пробежал вдоль спины инстинктивно рука судорожно сжала факел Первая возникшая мысль «затушить!» тут же сменилась другой, уже более разумной: «сперва найти укрытие, а потом уже» и, осветив ближайшую нишу, бедняга втиснулся в неё, закрывшись до глаз плащом и спущенной на нос шляпой, и, затушив факел в водостоке, слился со стеной!
Вскоре послышались и глухие шаги, кто-то, крадучись, шёл по проходу, освещая путь неярким дрожащим светом. Пройдя утаившегося в нише, тот, едва не вскрикнув от удивления, остался, похоже, незамеченным, он остановился и шумно втянул воздух. Вероятно, его смутил запах недавно горевшего факела. Затем он двинулся дальше. По всей видимости, незнакомец хорошо знал маршрут и шёл в обратном направлении, к потайному выходу из аббатства, к той калитке. «Ах, вот зачем ключ торчал в замке! Чтобы закрыть её с внешней стороны и задержать возможную погоню!». Этих мгновений зоркому глазу, привыкшему следить за противником в ходе многочисленных поединков, оказалось достаточно: лицо незнакомца, такое знакомое! запечатлелось в памяти, как на фотографии которая, к сожалению, будет изобретена лишь столетием позже.
«Идти за ним и остановить? Но тогда на каком же основании он сам оказался здесь? Сообщник?» и тут другая, ещё более шкурная мысль пронзила сознание: «он же закроет за собой калитку на ключ! И вот тогда эх, зачем оставил его в замкé!» и цель путешествия была мигом забыта!
Незадачливый визитёр осторожно пустился следом за расчётливым злоумышленником. Это было нетрудно следовать за блеклым светом и стараясь попадать в такт шагов
Выйдя во двор, таинственный незнакомец направился, однако, не через сад, к калитке, а, свернув и пройдя вдоль стены здания, скрылся в пристройке церкви аббатства. Следовавший за ним не заставил себя ждать, он опрометью бросился через двор, юркнул в сад, к калитке, и был таков! Ему даже и в голову не пришло закрыть за собой калитку на ключ
Заняв «ангард», противники стали медленно сближаться, пытаясь «встать в меру» (достать кончиками шпаг клинки друг друга) и начать «ассо». Сорочка Николя, плащ и шляпа с павлиньим пером были сброшены ловким и хорошо отработанным движением руки, его сорочка дразнила партнёра своей белоснежностью, с розоватым отливом утренней зари. Визави же предпочёл остаться в своём неизменном голубом сюртуке.
Кварт левый кварт правый терс каскад молниеносных ударов обрушился на каждого из участников дуэли!
Фланконад ангаже аппель да, партнёры в совершенстве знали своё ремесло! Клинки шпаг, сверкая серебром, оглашали окрестности хрустальным звоном упругой стали.
Аттаке вольт купе и на белоснежной сорочке Нико расплылась алая полоска! Однако, не растерявшись, Николя Орли вложил все силы в стремительный батман, звон удара отразился гулким эхом от стен террасы! и, парировав ответный рипост, изящным кроазе выбил шпагу из рук противника! Тот, потеряв равновесие и оступившись на подвернувшемся каблуке, упал.
Ну вот и всё, мой милый Поль! Орли приставил к горлу противника свой клинок. Один лишь вопрос, Нико перешёл почти на шёпот, что занесло Вас, мон сир, этой ночью в подземелья аббатства?
К-какие подземелья? Поль, ухватившись за клинок левой рукой в лайковой перчатке, отвёл шпагу противника от своей шеи и, тяжело дыша, поднялся с земли.
Стоп! Стоп! Экая бездарщина! прервал сцену дуэли раздосадованный режиссёр. Вам бы на капустниках играть, а не в кино сниматься! Кто же так фехтует, Поль! Николя, а с Вами что? Зачем Вы раньше времени даванули на тюбик с вишнёвым соком? А этот Ваш неуклюжий «кроазе»! Ну что за выдумка, этого вообще нет в сценарии! Так! Эпизод с дуэлью провален; будем снимать дубль, но только не сегодня, солнце высокó!
К-какие подземелья? Поль, ухватившись за клинок левой рукой в лайковой перчатке, отвёл шпагу противника от своей шеи и, тяжело дыша, поднялся с земли.
Стоп! Стоп! Экая бездарщина! прервал сцену дуэли раздосадованный режиссёр. Вам бы на капустниках играть, а не в кино сниматься! Кто же так фехтует, Поль! Николя, а с Вами что? Зачем Вы раньше времени даванули на тюбик с вишнёвым соком? А этот Ваш неуклюжий «кроазе»! Ну что за выдумка, этого вообще нет в сценарии! Так! Эпизод с дуэлью провален; будем снимать дубль, но только не сегодня, солнце высокó!
Затем, дав отмашку осветителям, чтобы те сворачивались, он, уже в полголоса, обратился к помощнику:
Тебе не кажется, мой друг, что Орли э-э немного постарел? А ведь, когда-то, ещё так недавно юный, дерзкий галл из Монпелье! А теперь, вот Да и мнит о себе невесть что, вольности несусветные какие-то!
Похоже буркнул помреж, запал юности, броская внешность х-м, молодой, рыжий! не могут долго конкурировать с настоящим талантом, с жёсткой актёрской дисциплиной. Вряд ли стоит делать на него ставку.
Да! Я тоже пришёл к такому же мнению. Пожалуй, не будем его более привлекать на главные роли. Разве что в массовках, в эпизодах
В это время на дороге, что вела к главным воротам аббатства, показалась легковая машина камуфляжной окраски А часа через полтора, когда уже сворачивали аппаратуру, на съёмочной площадке появился гость, о принадлежности которого легко было догадаться. Цилиндрическое кепи (трудно было бы назвать это фуражкой) с козырьком и белой окантовкой сверху; чёрный китель с красными треугольными отворотами снизу, белым ремнём, портупеей и погонами того же цвета; синие узкие брюки, заправленные в чёрные лакированные сапоги всё это говорило, что киношников посетил офицер национальной жандармерии. Он был высоченного роста, худощав, сутул и, к тому же, выглядел весьма удручённым. Видимо, случилось нечто из ряда вон!
Учуяв неладное, Николя успел-таки шепнуть Полю:
Ночью в подвалах аббатства я не шастал и тебя, значит, не видал понятно? Да и что тебе там было делать, старина?! Так?
Ты опять за своё! округлил глаза Поль, ну тáк раз уж тебе хочется тем более, что был я далеко отсюда, а где, не твоё собачье дело!
Жандарм же тем временем отдал распоряжение следовать всем членам съёмочной группы за ним, в сопровождении двух его коллег, «для ознакомления», как решил он смягчить истинное значение предстоящей процедуры
Экскурсия медленно двигалась по территории аббатства. Моложавая кареглазая блондиночка средних лет, девица-гид, стажёр-выпускник истфака Сорбонны, решившая, видимо, подработать в летние месяцы, приветливо скаля безупречно-белоснежные зубки, чувствовала себя, что называется, в своей тарелке. Ни одного англосакса в группе, все «свои»! так что нечего упражняться в пиджин-инглиш.
Будущий историк окинула быстрым намётанным взглядом собравшихся, около двадцати экскурсантов; так ничего особенного, и поняла, что эта аудитория схавает всё, что ей будет предложено, и не стóит особо заморачиваться. Помнится, прошлым летом, когда сама ещё была здесь экскурсантом, познавая глубину предстоящего ремесла, она далеко не с первого раза научилась врубаться в детали исторической достоверности, находясь под влиянием личности экскурсовода. Ей навсегда запомнилась лекция старого профессора, посвящённая основам психологии слушательской аудитории. Старикану пришлось бывать ещё в прошлой, доперестроечной, России, где он наслушался разных баек об ораторах социализма. Кто-кто, а они-то болтать умели!