Переждав пока исчезнет дрожь в руках и успокоится сердце, Воронцов надавил на газ и выехал из паркинга. Утренний трафик в городе был как обычно очень плотным, и когда он добрался с Мичуринского проспекта до тихого таганского переулка, то у ведомственного дома из бледно-коричневого кирпича, где жил директор сорок шестой спецшколы Курт Иоганнович Малер, уже стоял неброский чёрный микроавтобус с тёмными зеркальными стеклами. На восьмом этаже дверь в директорскую квартиру была приоткрыта, а на кухне возле мертвого старика стояли четверо серьезных мужчин в тёмных костюмах. У одного в руках был большой серебристый кейс, у другого ноутбук, третий держал под мышкой пухлую кожаную папку, а у четвертого, самого старшего по возрасту, ничего не было. Покойник сидел в кресле, вплотную придвинувшись к обеденному столу, вытянув худые руки далеко вперед по столешнице. Рубашка на старике была расстегнута до последней пуговицы, а воротник отведён за плечи. Кто-то уже явно осматривал тело.
Молча поздоровавшись за руку с сотрудниками дежурной бригады, Воронцов раздражённо произнёс:
Я же просил до моего приезда ничего не трогать.
Пока вас дождешься хмуро огрызнулся молодой мужчина с серебристым кейсом. Я хотел установить причину смерти.
Ну и как, установили?
Вероятнее всего остановка сердца. Судя по шрамику, этот Малер года три назад перенес шунтирование. Но остановить сердце ему кто-то помог. Этот кто-то очень сильно ударил его в грудь, видите синяк? А много ли больному старику надо?
Словосочетание «этот Малер» неприятно резануло слух Воронцова.
Курт Иоганнович не «этот». Он такой же действующий сотрудник, как вы и я. К тому же очень давний и очень ценный сотрудник. Ветеран, пришел на службу сразу после войны. Когда ни меня, ни тем более вас ещё и в проекте не было.
Извиняюсь, смущённо отозвался молодой эксперт.
Воронцов подошёл к мёртвому старику и посмотрел на его костистую впалую грудь. Рядом с коротким бледно-розовым шрамом темнела гематома размером с хороший кулак.
Когда это случилось?
Около трёх часов назад.
Кто был в гостях, установили?
Какой-то молодой человек. Консьерж говорит, что в последнее время он каждую неделю приходил к Малеру и иногда оставался на ночь. Уходил всегда первым. Вот и сегодня ушёл буквально за десять минут до приезда водителя, ответил сотрудник с ноутбуком.
Если бы я приехал чуть раньше, сокрушенно произнес самый старший из мужчин водитель-охранник директора сорок шестой спецшколы.
Вам крупно повезло. Если бы вы приехали чуть раньше, то, вероятнее всего, валялись бы сейчас со свёрнутой шеей где-нибудь под дверью в прихожей, своеобразно утешил его Воронцов. Записи с камер наблюдения сняли?
Разумеется.
Оперативник с ноутбуком достал из кармана флэш-карту, и тут Воронцов увидел белого пушистого зайца с красными глазами, стоящего на задних лапах между тарелкой с нарезанным лимоном и пустой баночкой из-под черной икры. Длинные костистые пальцы Курта Малера были вытянуты к игрушке и, казалось, пытались схватить её. Заяц! Увидев его, Воронцов, наконец, вспомнил свой исчезнувший сон. В этом сне он гнался по какому-то бесконечному ярко-зелёному лугу за точно таким же мягким игрушечным зайцем с красными глазами. Зверушка, забавно переваливаясь с боку на бок, медленно бежала буквально в двух шагах впереди, но догнать её почему-то было невозможно. Воронцов знал, что зайца во, чтобы то ни стало необходимо поймать раньше, чем тот добежит до леса. Он ускорялся, задыхался, вытягивал руки вперёд, но крошечное расстояние в два шага никак не сокращалось. И вдруг убегающий заяц начал расти. Сначала он увеличился до размеров собаки, потом теленка, а когда, наконец, дорос до медведя гризли, то прекратил свой бег и, обернувшись, посмотрел на своего преследователя устрашающе-красными глазами. Роли неожиданно поменялись. Теперь уже Воронцов со всех ног убегал к лесу, а гигантский заяц, тяжело сопя, гнался за ним и горячо дышал в спину. Когда тяжёлая плюшевая лапа коснулась плеча безумно уставшего беглеца, тот неожиданно споткнулся и полетел в какую-то темную бездонную пропасть. На этом сон оканчивался.
Воронцов взял игрушечного зайца в руки и посмотрел в его пластмассовые, раскрашенные красным фломастером глаза, как бы безмолвно спрашивая: «Кто ты?». Ответ не заставил себя ждать.
Вот он!
Оперативник вставил флэшку в ноутбук и развернул его в сторону Воронцова. На записи, сделанной камерой наблюдения, было прекрасно видно, как из лифта вышел молодой небритый блондин двадцати с небольшим лет с растрёпанной шевелюрой и правильным, но каким-то незапоминающимся лицом. Хорошо зная, где установлена камера, он развернулся к объективу, по-Гагарински обаятельно улыбнулся и, подняв левую руку, помахал будущим зрителям широко разведённой пятернёй.
Сердце у Воронцова снова застучало ускоренно и тревожно, а кровь прилила к вискам. Худшие предположения, которым он в последнее время одновременно верил и не верил, неожиданно подтвердились. Но слишком поздно. Начальник службы безопасности сорок шестой спецшколы почувствовал невероятное опустошение и разочарование, словно охотник, долго шедший по следу вожделенной добычи и в последний момент упустивший её.
Дичь помахала дяде крылом, с мрачной иронией прошептал Воронцов.
Что-что? переспросил следователь, раскрывая свою пухлую папку.
Ничего. Мысли вслух.
Так, вы знаете этого человека?
Конечно. Это Сергей Каманин, любимый ученик Курта Малера.
И вы думаете, что он убил своего учителя?
Я пока ничего не думаю.
Тогда напишите всё, что знаете об этом Сергее Каманине, следователь достал из папки чистый лист бумаги и протянул его Воронцову.
Тот в свою очередь недоумённо посмотрел на следователя.
Я ничего не буду писать. Вся информация об этом человеке засекречена.
Даже от нас?
Даже от вас.
Но домашний адрес у этого человека есть?
Это вам ни к чему. Вам всё равно не придётся его искать.
Это почему же?
Потому же раздражённо отрезал Воронцов и прошёл из кухни в гостиную.
Следователь состроил недоумённую гримасу и вместе с остальными последовал за ним.
Секретер архаичной полированной стенки был широко распахнут, а на вытертом петельчатом паласе возвышался погребальный курган из старых фотоальбомов, писем, тетрадей и папок. Воронцов нагнулся и поднял с пола выпавший из картонного альбома поблёкший чёрно-белый снимок. На нём ещё довольно молодой Курт Малер стоял на фоне новогодней ёлки вместе с женщиной, которая по возрасту годилась ему в матери и мальчиком, который вполне мог бы быть его сыном. Воронцов сосредоточенно наморщил лоб, словно решая какую-то очень сложную задачу, потом убрал фотографию в карман и обернулся к следователю, всё ещё державшему в руках лист чистой бумаги.
Значит так. Тело Малера надо отправить на вскрытие в наш морг. Но учтите, при любом результате он официально умер естественной смертью от сердечного приступа. И чтобы ни единой буквы не просочилось в прессу. Это касается всех, а особенно тебя, Воронцов пристально посмотрел на персонального водителя Малера. Если в школе хоть кто-нибудь узнает, что Курт Иоганнович умер не своей смертью, я тебе собственными руками язык выдеру. В кухне можете проводить любые экспертизы, а вот здесь, полковник обвел рукой заваленную старыми бумагами гостиную, и в спальне ничего не трогайте. А лучше, вообще в эти комнаты не заходите. И ещё: не вздумайте проявлять никакой самодеятельности. По всем вопросам обращайтесь исключительно ко мне. Уяснили?
Вообще-то, пока я занимаюсь этим делом. И вы мне не начальник, негромко, но уверенно произнес следователь, убирая в папку пустой бумажный лист.
Через час это дело у вас заберут, так же уверенно парировал Воронцов.
Зайца отдайте.
Что?
Зайца верните. Это вещдок.
Воронцов с удивлением обнаружил, что до сих пор держит в руке странную плюшевую игрушку. Он машинально протянул зайца следователю, но в последний момент, когда тот уже коснулся длинных белых ушей, отвел руку назад.
Это не вещдок это послание для меня, ответил Воронцов на недоуменный взгляд следователя.
Тот молча пожал плечами и, резко развернувшись, вышел из гостиной. Остальные сотрудники последовали за ним.
Оставшись один, полковник Воронцов ещё раз посмотрел на подобранную с пола фотографию, потом достал телефон и набрал номер своего давнего друга Лёни Ивлева.
Глава 3. Родившийся в рубашке
Директор Перинатального центра «Анаитис» Леонид Сергеевич Ивлев сидел в своем кабинете и просматривал список заказанных лекарств, когда зазвонил мобильный телефон и на дисплее высветился Миша Воронцов.
Доброе утро, Миш!
Не очень-то оно доброе, не ответив на приветствие, проворчал озабоченный голос.
Что случилось?
У нас неприятности. Курт умер.
Сердце?
Да, сердце. И его остановил любимый выпускник Курта.
Бодрое утреннее настроение Ивлева резко испортилось. Он сразу почувствовал, что эта трагическая смерть давнего друга его семьи несет какие-то серьёзные неприятности лично для него.
Когда это случилось?
Сегодня утром.
А когда похороны?
Пока не знаю.
Ивлев замолчал, не зная, что ещё сказать.
Я буду вести это дело, и мне понадобится твоя помощь, продолжил Воронцов.
Чем же я могу тебе помочь?
Ты мне нужен, как специалист по психологии левшей.
Вообще-то я гинеколог. А разве в вашем инкубаторе нет штатных психологов?
Представь себе, больше нет. А ты левша, и Курт лично мне говорил, что из тебя мог бы выйти классный психолог.
Ему просто было бы очень удобно работать со мной.
Не надо так упрощать. Курт относился к тебе как к сыну и очень многое для тебя сделал.
От меня нужны какие-то консультации?
Не только мне не нужен ты сам. На полный рабочий день. Я включу тебя в следственную группу, как приглашенного специалиста.
Извини, Миша, но у меня есть своя работа. И её как всегда очень много.
Тебе придётся на время всё оставить. Сейчас речь идёт не только о поимке очень опасного убийцы, но и о возмездии. Ведь Курт был когда-то влюблён в твою мать, и даже в какой-то степени заменял тебе отца.
Не дави на личное, смущённо отмахнулся Ивлев.
В конце концов, убийство Курта ставит под угрозу и твою собственную безопасность.
А при чём здесь моя безопасность?
Объясню позже. Ты ещё не забыл тему своей диссертации?
Разумеется. Но какое сейчас это имеет значение?
Может никакое, а может и решающее. Никто не знает, что на уме у убийцы. Всё зависит от того рассказывал ли Курт своему лучшему ученику что-либо о тебе. И если рассказывал, то, что именно Ты до какого часа работаешь?