Весна прифронтовая. Шаги победы - Елена Сперанская 6 стр.

Иван был моложе Нины на три года, но сейчас он разговаривал с ней как с младшей. Нина казалась ему еще юной, но опытной девушкой. Он понюхал пороха и представлял себе, что такое война. Да и Нина смотрела на Ивана совсем по-другому. Брат был едва узнаваем, она общалась с совершенно другим человеком.

 Как чувствует себя мама?  слова Ивана повисали в воздухе, ему было трудно говорить.

 Хорошо. Помогаю ей по дому, иногда в госпиталь вместо нее хожу на дежурства, забот хватает. Мы вышиваем вместе и посылки на фронт отсылаем.

 Понимаю, у вас на курсе так все делают?  Иван представил себя на месте сестры.  Учиться ради того, чтобы воевать, разве такой представлял свою жизнь.  Нет, когда будет мир, обязательно женюсь и уеду жить в деревню. Пойду, прилягу.

 Моя подруга Ира замуж вышла за парня, у которого бронь на заводе. Она готова родить. Работам в госпитале вместе.

 Это здорово!

 Наверно ты прав, я должна прислушиваться к тебе, раз болен.

Иван одобрительно покачал головой, а потом лег на диван, который стоял посреди комнаты, рядом с двумя, отделенными перегородкой клетушками и тут же уснул.

Ему приснился бой. Он передавал важное сообщение в центр. Очень трудно было наладить связь. Наконец, когда связь была налажена, началось отступление, и фашистские солдаты открыли огонь и ворвались в комнату, где находился телефон. Началась стрельба, и Иван проснулся. Он понял, что бредил, так как Нина стояла у края дивана и смотрела на брата.

 Ваня, что с тобой, дать тебе воды?

 Ваня, что с тобой, дать тебе воды?

Она выбросила из головы придирки мамы, соседей и братьев.

 Да, принеси мне воды, а лучше рюмку водки. Видно на самом деле, что-то приснилось.

Нина послушно принесла стакан воды. Иван выпил воду и вежливо поблагодарил сестру. Дверь скрипнула, и вошла в комнату Анна: лицо ее посерело, нос вытянулся, волосы поседели, платье было подпоясано поясом, чтобы сидело более элегантно.

 Иван,  она подошла к столу и положила сверток.  Вот папиросы, кури.

 Ваня, давай вместе покурим,  проявила инициативу сестра.  Водку дают только по талонам. Папа приезжал, и мы вместе с ним все выпили.

 На фронте вавилонское столпотворение было в первые дни войны, много людей погибло,  оборвал Иван.  Страшно вспоминать

 Ты не вспоминай,  Нина нежно обняла брата за плечи и провела горячей рукой по забинтованной голове.  Хорошо, больше не надо.

 С вами курить, это, значит, дом бросить,  Анна смотрела, как дети закуривают папиросы, которые ей дали на работе в качестве пайка, и она подала им стеклянную пепельницу.  Вот, стряхивайте пепел сюда. Вообще-то курить меньше надо, но, говорят, от стресса помогает.

 Мы уже бросили,  они потушили папиросы, и Иван спрял пачку к себе в галифе.  Таким пигалицам, как ты, нельзя курить!

Дни летели со стремительной быстротой. Город оделся в зеленую листву. Раны Ивана заживали медленно. Первые попытки кататься на велосипеде закончились плачевно. Иван постоянно падал и от боли бледнел, но поднимался и начинал снова учиться кататься.

Рана на лице тоже заживала быстро. Он снял шины и скобки для фиксации зубов. Смещенные челюсти были поставлены на место, но четыре зуба были удалены под наркозом в госпитале, куда его положили на следующий день по приезду домой, где он пролежал три дня. Нина после работы каждый день посещала его и видела, что он мог только пить через резиновую трубочку воду, бульон или молоко.

 Вань, постарайся меньше давить на больную ногу,  Нина настойчиво помогала брату.  Постоянно грубишь мне. Ты вылечился. Операция позади!

Когда он падал, то просил ее быть рядом и страховать его. До войны он катался отлично. Сейчас едва шевелил педалями.

 Знаешь, что, Нина, прекрати меня мучить,  Иван возмущался.  Моя нога уже совсем здорова, готов отправиться на фронт.

Нина неловко топталась рядом со старым велосипедом и братом.

 Ваня, постарайся беречь себя,  болезненный голос брата вернул ее из мира грез в настоящее.  Мы с мамой переживаем за вас с Шурой и папой,  возражала Нина, так как она уставала гораздо сильнее брата дома.  Мне скоро дадут обмундирование и паек тоже. Поедем вместе в госпиталь завтра, и я поговорю с хирургом.

 Так точно, служу Советскому Союзу,  любил шутить брат.  Разобьем врага. Все соберемся вместе, устроим настоящий праздник.

2. «Все ушли на фронт»

Отъезд

За день до отправления на фронт, Иван отлично ходил и даже пытался бегать, но быстро уставал, и просил Нину прекратить слишком тяжелые для его ног соревнования. Он собирался к отъезду из Саратова. Анна знала точно день отъезда детей и смирилась с этим, но в глубине души у нее оставалось сомнение. Постепенно она стала привыкать к предстоящему одиночеству. Она молча мирилась со своим душевным разладом, помогая детям в их сборах. День отъезда наступил. Был конец июня  двадцатое число. Лето стояло на редкость теплое и приветливое. Нина оформила военный билет в военкомате, получила обмундирование, паек. Мыслями была далеко от дома и уже отчетливо представляла себя среди больных и медсестер госпиталя. Как уместны казались ей сейчас изречения древних о здоровье. Главным ей сейчас представлялось освобождение человечества от навязанного фашистами кошмара. Думать о чем-то ином было Нине странным.

 Будьте живы, буду ждать вас домой,  Анне было тяжело говорить, она вздохнула, поправила волосы, и тихо произнесла:  До скорой победы над фашистами,  поцеловала каждого по очереди, всплакнула, надела на голову платок, и пошла в госпиталь на дежурство.

Дети простились с мамой без слез и лишних разговоров. Они двинулись на вокзал, где толкалось как обычно много народу. Военнослужащих было больше, чем гражданских. Все ждали и смотрели, как прицепляли вагон с раненными солдатами и офицерами для дальнейшей их перевозки. Нина и Иван еле протолкались среди отъезжающих и провожающих. В вагоне сели на свободные места и поезд тронулся. Плачущие матери и невесты кинулись следом за медленно движущимся составом вдоль перрона. Кто-то на всем ходу запрыгивал в вагон, передавая вперед себя вещмешок.

 Напиши мне, как приедешь,  кричала девчонка и размахивала платком.  Разве это не настоящая трагедия,  жаловалась она какой-то незнакомой женщине.  На смерть мужа провожаю

Все толкали друг друга и не обращали внимания на стоящих рядом на перроне граждан. В Нине что-то оборвалось внутри. Сердце сжалось, отчаянно забилось и закололо.

«Вернусь ли домой в Саратов? Да, обязательно и буду врачом. Счастливая ты, Нина, у тебя так замечательно сложилась жизнь, лучшая в мире семья»,  думала Нина. Иван сидел и смотрел в окна на женщину с ребенком на руках. Она махала вслед уходящему поезду. Поезд отъехал на значительное расстояние от города. Попадались сельские домики, захолустный пейзаж навевал тоску и отчаяние.

Начинало смеркаться. Стали разносить чай. Нина заказала два стакана крепкого напитка, настоянного на кедровых иголках и три кусочка сахара.

Иван достал из вещмешка кое-какие продукты: сгущенку, хлеб, сало, разложил их на столе и стал резать на мелкие кусочки. Им обоим было привычно в военной форме.

 Нина, наверно, ты боишься встретить в поезде генерала, если не расстегиваешь гимнастерку. В пути ты уже на службе. Генерал в поезде  редкий гость. Он обычно едет отдельно,  сказал Иван и передал ей кусок хлеба, намазанный сгущенкой.  На, возьми, и запомни, мы с тобой больше никогда не увидимся, а если увидимся, то уже станем гораздо старше и опытнее. Ты моя сестра на всю оставшуюся жизнь, и я буду заботиться о тебе до последнего дыхания.

Нина улыбнулась брату, она стойко переносила духоту. Поезд шел медленно, останавливаясь на каждой станции. Ночью вагон с лежачими и сидячими раненными бойцами отцепили, и поезд прибавил скорость. Нина спала чутко, она то и дело просыпалась, постоянно прислушивалась то к биению собственного сердца, то к стуку вагонных колес. Проснулась раньше Ивана,  он спал на нижней полке,  встала, оделась и села рядом с братом, после суетной ночи с постоянным хождением младшего воинского состава по вагону, толчками вагонов перед остановками и всхлипываниями провожающих. Проводник снова стал разносить «чай». Ваня проснулся.

 Скоро прибытие?  спросил он проводника  старого мужчину в железнодорожном кителе.

 Через два часа по расписанию, но поезд опаздывает, возможно, к полудню будем на месте,  старик откашлялся и охрипшим голосом проговорил.

Попили «чай», заедая хлебом из черной муки и вяленой рыбой. Иван поглядывал с удивлением на Нину и понял, что очень умно пошутил вчера относительно ее внешнего вида, назвав ее пигалицей. Нина наелась сухого хлеба с воблой, запила это терпким чайным напитком, который бодрил и придавал сил, и стала смотреть в окно.

Пейзаж был довольно унылый, степь кончилась, и стали попадаться лесопосадки. Еще полностью не убранные полосы посевов набирали последнюю силу. Впереди показалось большое селение.

Прозвенел звонок, возвестивший о том, что поезд подъезжал к станции.

 Скоро остановка,  сказала Нина заботливо брату.  Устал? Вот возьми эти деньги, пойдешь и купишь что-нибудь.  Иван тоже достал и пересчитал несколько свернутых с рулон купюр советского периода.

 Мои отпускные. Сбегаю, а то все припасы на исходе.

Поезд дернулся и остановился. Заспанные пассажиры побежали к базару, расположенному близко от здания вокзала. Старухи с воблой, солеными огурчиками, черешней, домашними пирожками из темной муки стояли у забора. Иван, чуть прихрамывая, прошел ряд и, остановил взгляд на молочнице с пол-литровыми банками кислого молока, подошел.

 Бери, сынок,  проговорила старуха,  молочко хорошее, сама квасила.

 Спасибо, мать, надеюсь, правильно заквасили, а то верну.

Иван вспомнил домашнее кислое молоко, заплатил деньги и поспешил к тронувшемуся составу, осторожно придерживая в правой руке две банки с молоком, которое хозяйка оставила для продажи, чтобы выручить небольшую сумму денег и заплатить за жилье. Иван еле успел сесть в поезд. Через два с половиной часа поезд подъехал к Москве. Все повалили из вагонов.

Нина и Иван пошли в здание вокзала и остановились, глядя на расписание поездов. Затем вышли на перрон, где толпы народа толкались и покупали билеты в разных направлениях. Нина ехала по своему направлению, Иван  в свою воинскую часть. Они растерялась, но тут же Нина собралась с духом и пошла в воинскую кассу и купила два билет на проходящие поезда до места, откуда легче всего было доехать до нужной ей деревни Ельня, а ему в разведгруппировку радистом на запад