2
Прошло уже три дня, а жизнь в общаге так и не превратилась в вожделенную яркую феерию с новыми друзьями, приключениями и гулянками. По рассказам Таньки, моей подруги, обучающейся в техническом ВУЗе того же города, общежитие мне представлялось средоточием бурлящего веселья. Я начала мучиться вопросами. Танька сочиняет все эти невообразимые истории про свою общагу? Или может, все дело в том, что в общаге литфака и иняза такие истории не могут происходить по определению? Или они происходят, но я тут все еще чужая, поэтому остаюсь в стороне?
Впрочем, Лариса и Ира вроде бы тоже жили спокойно и размеренно: после пар возились на кухне, потом готовились к следующему учебному дню. Вечерами, правда, они нередко уходили посидеть на лавке перед корпусом или к соседкам в 803-ю. Однако ничего похожего на вечеринку там, насколько я могла судить, не происходило.
Мы по-прежнему общались сквозь зубы. Нет, это они общались сквозь зубы. Я пыталась быть доброжелательной по мере сил. Сначала, по крайней мере, у нас была тема для дискуссий ключ: во сколько они вернутся с пар, ну, и все в таком духе. Как только я получила свой собственный ключ, нам с Ирой и Ларисой разговаривать стало совсем не о чем.
Я надеялась, что после того как я съезжу домой за продуктами, мы будем вместе готовить на кухне обед и ужин, так и подружимся. Пока же я ходила обедать в столовую, а на ужин обходилась творожком или йогуртом. Какая польза для фигуры! Это не то, что теть Верина картошка с мясом или макароны с котлетами на ночь глядя.
В пятницу в моей новой общежитской жизни, наконец, произошло кое-что, напоминающее приключение. Я обедала в столовой и почти уже справилась с толченкой, когда за мой столик присел молодой человек. Очень крупный молодой человек. Нет, не толстый. Просто очень высокий и широкий в плечах.
Свободно? Можно с тобой пообедать?
Я кивнула.
В правой половине зала еще оставались свободные столы. Я отметила про себя этот факт, и почему-то у меня поднялось настроение. Пятничный пряник для самооценки.
Парень переставил тарелки с подноса на стол, отнес поднос в мойку и снова уселся напротив меня.
Ильдар, объявил гигант.
Я даже не сразу сообразила, что это он представился. Черные волосы до плеч, лицо необычное. Может, азиат? Азиат Ильдар.
Оля, ответила я.
Первокурсница что ли? Не видел тебя раньше.
Я даже обиделась немного.
Второкурсница. Я в общежитии только на этой неделе поселилась, а раньше у родственников жила.
Понятненько. И в какое же ты общежитие вселилась, если не секрет?
Первокурсница что ли? Не видел тебя раньше.
Я даже обиделась немного.
Второкурсница. Я в общежитии только на этой неделе поселилась, а раньше у родственников жила.
Понятненько. И в какое же ты общежитие вселилась, если не секрет?
В корпус, где литфак и иняз обитает.
А ты в какой комнате обитаешь? Вдруг загляну когда-нибудь, поближе познакомимся.
Ильдар улыбался обезоруживающе так, что было непонятно, шутит он или вправду напрашивается в гости.
Я решила, что шутит.
Я в 802-й живу с двумя девчонками. Заходи, конечно. Только тебя вахтерша не пустит.
Да я тут всем вахтершам как родной. Я аспирант с истфака. Мне домой в Уфу далеко ездить, поэтому я почти все время в общаге ошиваюсь.
Ну, так значит, заходи как-нибудь в гости. На выходных я к родителям поеду, а так в любое время заходи.
Я улыбнулась Ильдару и начала собирать свою посуду со стола. Аспирант мне улыбнулся в ответ хитренько так, по-азиатски.
3
В предвкушении долгожданного действа совместного с Ларисой и Ирой приготовления ужина на кухне общежития я перестаралась. Сумка с продуктами выглядела так, будто я собираюсь в лес на зимовку. Мама повесила этот неподъемный баул на руль велосипеда, и помогла мне доставить багаж до электрички. А вот потом пришлось помучиться. До троллейбусной остановки я тащила сумку минут, пожалуй, 20. А ведь остановка была совсем рядом.
Я посмотрела на красные-красные ладони и потянулась за телефоном, чтобы вызвать такси. Я так и не достала телефон. В конце концов, все эти морковки-картошки стоят меньше, чем мне пришлось бы заплатить за такси до общаги. В чем смысл-то тогда?
Подошел троллейбус. Я почти волоком подтащила баул к краю платформы. Какой-то мужчина молча забрал у меня сумку и внес в салон.
Огромное спасибо.
Я улыбнулась настолько чарующе, насколько могла улыбнуться девушка со стертыми до мозолей ладонями и руками, вытянувшимися до колен (по ощущениям). Если честно, я лелеяла надежду, что мужчина поможет мне потом выбраться с багажом из троллейбуса. Однако добрый дядя вышел уже через две остановки.
По дороге в общежитие я поклялась себе, что если лифт не работает, то я во что бы то ни стало упрошу вахтершу оставить у нее в коморке мой баул. Даже если вахтершей окажется Солоха. Клубничного варенья не пожалею. Слезу пущу.
Плакать не пришлось, и варенье осталось со мной лифт работал. Когда я открыла дверь и ввалилась с треклятой сумкой в 802-ю, Лариса с Ирой как раз собирались на кухню. Ира держала сковороду, а Лариса тянулась к полке над столом за маслом.
Видимо, мое появление оказалось слишком шумным и внезапным Лариса уронила с полки банку с солью.
Привет, поприветствовала я соседок по комнате.
Привет, буркнула Ира и отложила сковороду в сторону.
Ты уже приехала? спросила Лариса.
Нет еще, пошутила я.
Шутка не имела успеха. Ира и Лариса сосредоточено собирали соль со стола и ссыпали ее обратно в коробочку.
Вы картошку жарить? Может на троих сообразим? Я продукты привезла.
У нас сковорода как раз на двоих, мы не рассчитывали втроем жить, ответила Лариса и мило улыбнулась. Так мило, что у нее, наверное, зубы свело.
Они-не-рас-счи-ты-ва-ли-втро-ем-жить.
И тут я вспомнила, что вот как раз сковороду и не привезла из дома. Я решила, что отварю макароны и съем их с кабачковой икрой. Только вот идти на кухню с соседками мне почему-то уже совсем расхотелось.
Я переоделась, разобрала сумку, повалялась минут 15 в кровати и только потом отправилась готовить ужин. Кроме Ларисы и Иры на кухне вертелась еще одна девушка пухленькая блондинка с заспанным лицом.
Все четыре конфорки были заняты.
У меня пельмени сварятся через минуту, сюда сможешь поставить, блондинка кивнула на конфорку у стены.
Я улыбнулась ей, а затем уселась на подоконник. Уселась и кастрюльку на коленки поставила.
Ты недавно вселилась, наверное? спросила блондинка.
Да. Меня Оля зовут.
А меня Настя. Я из 805-й.
Я сидела на подоконнике, болтала ногами и радовалась, что, оказывается, здесь в общаге не закрытая клановая структура. А то я уже начала опасаться, глядя на своих соседок. Я радовалась, пока не заметила, как Лариса и Ира переглянулись, и вид у них при этом был такой, будто им червей в сковородку накидали.
Настины пельмени сварились, она взяла кастрюлю, закрыв ручки свернутым в несколько раз полотенцем, и ушла. Я поставила воду.
Вот и свершилось я готовила ужин вместе со своими соседками по комнате. Только мы за все время, проведенное в кухне, не произнесли ни слова.
Я рассердилась. С какой это стати я решила, что должна добиваться их дружбы. Весь вечер я готовилась к парам понедельника и не обращала на Иру и Ларису никакого внимания. И на часы тоже не обращала внимания. Иначе как так могло получиться, что на мобильнике вдруг откуда ни возьмись появились цифры 23:18, а пересказ к практике речи у меня еще не был готов.
В 23:30 на соседок пришлось обратить внимание поневоле Ира объявила, что им в понедельник предстоит вставать к первой паре, и они хотят выспаться. Мне ничего не оставалось, как взять с собой сборник с рассказами Фитцджеральда и дуть в кухню.
Я во второй раз за день забралась на кухонный подоконник. Хоть в этом-то состояло преимущество обучения на инязе рафинированные девочки не кушают по ночам, а значит, можно было надеяться, что в тишине и покое я быстренько подготовлю пересказ.
Как оказалось, я ошиблась. Нет, не по поводу рафинированных девочек иняза, а по поводу тишины и покоя. Я уже прочитала «Первую кровь» и, прежде чем попытаться пересказать, размышляла над тем, что же заставило Фитцджеральда сделаться таким женоненавистником. Мы уже разобрали три его рассказа, и в каждом из них представительницы прекрасного пола оказывались первосортными стервами. Все, как на заказ. Прям по три стервы на квадратный метр.
Девочка в дверях появилась внезапно я не слышала, как она шла по коридору. Милый ребенок 56 лет с черными кудряшками заставил меня вскрикнуть, как будто я увидела приведение. В голову полез всякий бред: «Звонок», «Проклятие» Ночью вечно всякая чушь мерещится.
Однако я все же сумела взять себя в руки.
Привет!
Где-то в глубине сознания мелькнула мысль, что я становлюсь профи в умении скрывать за широкой-широкой улыбкой все что угодно.
Привет, ответила девочка, но не улыбнулась в ответ.
Она по-прежнему стояла в дверях, уставившись на меня своими карими глазками.
А почему это маленькая девочка не спит в полночь? спросила я и почувствовала, как у меня пошли мурашки от моего же собственного вопроса.
Мама к парам готовится, а мне не спится. Меня Люба зовут, а тебя?
Оля. У тебя мама на инязе учится?
Нет, моя мама студентов на литфаке учит.
Вы, что же, в общежитие живете?
Я задала свой глупый вопрос, и мне показалось, что, хотя даже и тени улыбки не появилось на лице малышки, в ее глазах сверкнул насмешливый огонек.
Да, на девятом этаже, в 905-й комнате. А ты мамина студентка?
Нет, я не литературу изучаю, а иностранные языки.
Нравится? неожиданно по-взрослому спросила Люба.
Я задумалась.
Да, без знания языков в наше время не обойтись.
«Она, вообще-то, спрашивала, нравится ли мне», подумала я, но так и не нашлась, что прибавить к сказанному.
Ты будешь учительницей иностранных языков? не унималась девочка.
«О, бог ты мой, вот уж как не хочется на ночь глядя об этом думать».
Ну-у, ты знаешь, необязательно же становится учительницей. Я могу выбрать другую какую-нибудь профессию. Мне, вообще-то не очень хочется быть учительницей.
А зачем ты тогда в педагогическом учишься? искренне изумилась Люба.
«Действительно, зачем?»
Я бы хотела журналисткой стать, но поблизости нет ВУЗов, где на журналистов учат. А высшее образование ведь в любом случае необходимо.
Люба ничего не ответила. Наверное, не поняла ничего.