И жалею, и зову, и плачу. Сборник стихов - Олег Львович Бушуев 2 стр.

Где в двух шагах стоит старинный кремль
И луч восхода изменяет краски
Стен крепостных, где купола как в сказке,
Участвуя в фантазии- игре.

Мне кажется, что из далёких стран
Прибытья ждёт к себе купцов заморских,
На лобном месте тут как на подмостках,
Не кто-нибудь, а лично царь Салтан.

Стенам подстать по цвету снег лежит
Тут в тихий зимний день в саду кремлёвском,
И словно в бриллиантах в снежных блёстках
На них свет солнца южного дрожит.

А с колокольни далеко видать.
В зелёных шлемах башни  стражи дремлют
И тихо с неба падает на Землю
Белёсая немая благодать.

Любимый город мой, живи и здравствуй!
Прими моих простых признаний дань.
В моём сознаньи ты и хан и астра
И полный яств восточный достархан.

Люблю я Стрелку с лотосом цветущим,
На ней толпу весёлую людей
И сизых голубей, с ладоней пьющих
Твоих открытых солнцу площадей.

Другим столицам мира зная цену,
Тщеславьем не болею я пустым,
Люблю кремля возвышенного стены,
Люблю твои каналы и мосты.

Твои порты, где словно птицы краны,
И лабиринты улиц и дворов,
На рейде корабли весною ранней
В зелёном дыме волжских островов.

И полной грудью хочется дышать,
Когда ты словно лотос расцветаешь,
Акаций гроздья всюду рассыпаешь,
И в унисон моей твоя душа.

Любимый город мой, живи и здравствуй!
Прими моих простых признаний дань.
В моём сознаньи ты и хан и астра
И полный яств восточный достархан.

Люблю я Стрелку с лотосом цветущим,
На ней толпу весёлую людей
И сизых голубей, с ладоней пьющих
Твоих открытых солнцу площадей.

Другим столицам мира зная цену,
Тщеславьем не болею я пустым,
Люблю кремля возвышенного стены,
Люблю твои каналы и мосты.

Твои порты, где словно птицы краны,
И лабиринты улиц и дворов,
На рейде корабли весною ранней
В зелёном дыме волжских островов.

И полной грудью хочется дышать,
Когда ты словно лотос расцветаешь,
Акаций гроздья всюду рассыпаешь,
И в унисон моей твоя душа.

В свой порт приписки, в утреннюю пристань,
Когда-нибудь войти я буду рад,
Я лишь тобой одним хочу быть признан,
Отчизна, дом, мой друг, мой город-сад.

Мне снился, если были мы в разлуке,
Небес твоих таинственный разлив,
Мерещились твоих фонтанов звуки
И волосы твоих плакучих ив.

И осень, так похожая на лето,
Мне виделась, когда я был вдали,
И место, где любимую я встретил,
Под пальмой, где бегонии цвели.

И улицы, где счастлив был, мне снились,
Где грело крыши солнце свысока,
Где гладь канала в ясный день искрилась,
А в нём дома, века и облака.

Чтоб снова видеть смену зим и вёсен,
Горбатых улиц плавный перепад,
В такую же неистовую осень
К своим причалам я вернусь назад.

У года здесь такие времена,
Каких не в каждом городе увидишь,
На улицу, спеша куда-то, выйдешь,
И поражён, глядишь по сторонам.

То ли весна, толь осень, толь зима.
И в воробьях как в яблоках кустарник.
Февраль в туманных днях, в ночах хрустальных,
И инеем присыпаны дома.

В рассветную ли трепетную рань
С горячим южным солнцем блеском споря,
Резных венцов базилики собора,
Слепя, сверкнёт в глаза златая грань.

И греться прилетают сизари
На склон канала меж двумя мостами
И делятся своими новостями,
Купаясь в тёплом золоте зари.

Или траву в окне увидишь днём
Под простынёй подтаявшего снега,
И думаешь о том, какая нега
Сидеть в тепле и думать о своём.

Иль вечером, когда уже темно,
И льдинки луж блестят как будто стёкла,
И словно ночники включают окна,
А ты сидишь и, молча, пьёшь вино.

Я не забуду этот город южный
И здешних муэдзинов зычный крик.
Татар-базара шум и гам натужный,
Его гортанный рыночный язык.

Старинный кремль с зубчатою стеною,
И вьющихся горбатых улиц зной,
И цвет акаций позднею весною.
И Волгу-реку с вольною волной,

Дома тут словно прячутся от сглаза,
И нарушает только лишь один,
Идущий с высоты, призыв к намазу
Дневную лень татарской слободы.

К Востоку город я чуть-чуть ревную,
Когда гляжу в окошко, где подряд,
Когда бы в их число включил Луну я.
Пять светлых полумесяцев горят,

Хочу я суетой не маяться,
Лишь тиканье глухое слышать.
Не удивлюсь, когда окажется,
Что это вечность в доме дышит.
Так бы и жил, мгновенья слушая,
Всё впитывая, замечая,
И из замеченного лучшее
В стихи невольные включая.
Хочу я, чтоб воображение
Всё дорисовывало медленно.
Где только лишь намёк решения,
Глаза закроешь  мир неведомый.
И что в реальности всё куце так,
Дало намёк и оборвалось,
Простор давало бы искусству
И снами детства отзывалось.

Взорвав безмолвья грустную тюрьму,
Гроза грохочет громкими громами,
И молнии, пронзающие тьму,
Врезаются как стрелы за домами.

И льют дожди, и тёмен небосвод,
И в паузах меж вспышкой и раскатом
Плывёт корабль в волнах небесных вод 
Мой тёмный дом немой и небогатый.

Качается под натиском валов,
Трясёт снастями бельевых верёвок,
И из-под ног вдруг палуба полов
Уходит с каждой вспышкой туч багровых.

Канал порой свои меняет лица.
Бывают дни, когда ни ветерка,
И небо в зеркало воды глядится,
Над нами наклоняясь свысока.

А то оно нахмурится сердито,
И там, где город безмятежно плыл,
Покажется, что не вода блестит там,
А кобальт в пятнах цинковых белил.

И небо вдруг становится свинцовым,
И вам совсем уж не до красоты.
Холодный ветер дунет вдруг в лицо вам
И волн табун погонит под мосты.

Я теперь домосед, и бродить, так в потёмках сознанья,
В лабиринтах сомнений, сквозь совести чертополох.
И картины прекрасных, заросших лианами зданий