Основные работы: «Социология права» (1972), «Социологическое просвещение» (19751995), «Правовая система и правовая догматика» (1974), «Функция религии» (1977), «Любовь как страсть» (1982), «Общественная структура и семантика» (19801995), «Социальные системы» (1984). Чувствуя наступление болезни, в последние годы интенсивно работал над обобщающими произведениями, среди которых главное «Общество общества» (1997, 2 т.), поддерживал активные научные контакты.
Публикуемый текст представляет краткое изложение взглядов Лумана на общество, фундированное глубоким знанием предшествующих социально-философских традиций.
Луман Никлас. Концепт общества[9]
Основные работы: «Социология права» (1972), «Социологическое просвещение» (19751995), «Правовая система и правовая догматика» (1974), «Функция религии» (1977), «Любовь как страсть» (1982), «Общественная структура и семантика» (19801995), «Социальные системы» (1984). Чувствуя наступление болезни, в последние годы интенсивно работал над обобщающими произведениями, среди которых главное «Общество общества» (1997, 2 т.), поддерживал активные научные контакты.
Публикуемый текст представляет краткое изложение взглядов Лумана на общество, фундированное глубоким знанием предшествующих социально-философских традиций.
Луман Никлас. Концепт общества[9]
Социология испытывает трудности с определением единства своего объекта. <> Первоначально этому могли найтись исторические причины. Когда социология начала учреждаться как академическая дисциплина в конце XIX в., концепт общества уже был доступен, но он носил печать своей собственной истории и поэтому был проблематичным. Либо концепт функционировал как компонент различения: государства и общества или общества и общности. Либо же его использовали не по назначению ради политических идей и, как следствие, идеологически оспаривали. Если не следовать «формальной социологии», полностью обходясь без термина, то в таком случае концепту необходимо было придать точность по отношению к его же собственной теории. Этого, однако, так никогда и не удалось сделать. <> Я бы хотел обозначить три наиболее важных современных препятствия на пути определения концепта общества:
Первое касается предположения о том, что общество состоит из людей или из отношений между людьми. Я называю это гуманистическим предубеждением. Но как его следует понимать? Состоит ли общество из рук и ног, мыслей и энзимов? Стрижет ли парикмахер волосы общества? Нужен ли обществу иногда инсулин? Какой вид операций характеризует общество, если химия клетки настолько же является частью общества, что и алхимия подавления бессознательного? Очевидно, гуманист намеренно придерживается концептуальной неясности. Тогда необходимо задать вопрос: почему? Сам теоретик становится пациентом.
Второе предубеждение, блокирующее развитие концепта, состоит в презумпции территориальной многочисленности обществ. Китай это одно, Бразилия другое, Парагвай одно, а Уругвай, следовательно, опять другое. Все попытки точного размежевания оказались несостоятельными, опирались ли они на государственную организацию или на язык, культуру, традицию. Конечно, между жизненными условиями на этих территориях существуют очевидные различия, но эти различия необходимо объяснять как различия внутри общества, а не предполагать как различия между обществами. Или социология хочет позволить географии разрешить свою центральную проблему?
Третье предубеждение имеет эпистемологическую природу. Это результат различения между субъектом и объектом. Только субъекты обладают привилегией самореференции отсылки к самому себе. А объекты таковы, каковыми они являются. Общество, однако, и это достаточно очевидно является описывающим самого себя объектом. Теории общества суть теории в обществе и об обществе. Если это эпистемологически некорректно, то не может быть адекватного концепта общества. <>
Попытки решить данную проблему средствами микроэмпирического исследования, определенно, недостаточны. Недостаточны и другие попытки, например во Франкфуртской школе, культивировать страх контакта, упорствовать в решительной покорности или нападать на каждого, кто не верит в утопию нормативно требуемой рациональности. Эта проблема является, скорее, проблемой замысла теории. Достижения в меж и трансдисциплинарных полях, таких как науки о познании или кибернетика, теория систем, теория эволюции, теория информации, предлагают достаточные стимулы для того, чтобы сделать подобную попытку стоящей.
IIВ своей попытке определить концепт общества я предлагаю исходить из понятия системы. Это еще мало о чем говорит, поскольку данное понятие используется в очень разных смыслах. Первое уточнение, которое сразу же ведет на незнакомую территорию, состоит в понимании системы не как особого типа объекта, а как особого различения, конкретно того, что находится между системой и окружающей средой. Это должно быть точно сформулировано. Для этой цели я принимаю концептуальную схему, которой Джордж Спенсер-Браун вводит свои Законы формы [Spencer-Brown, 1979]. Система это форма различения, а поэтому обладает двумя сторонами: системой (как внутренней стороной формы) и средой (как внешней стороной формы). Только две стороны вместе составляют различение, составляют форму, составляют концепт. Таким образом, среда для этой формы настолько же важна, настолько же незаменима, насколько и сама система. Граница между системой и средой разделяет две стороны формы, отмечает единство формы, и поэтому ее нельзя найти ни на одной из сторон формы. Граница существует только как указание пересечь ее или изнутри наружу, или снаружи внутрь.
В своей попытке определить концепт общества я предлагаю исходить из понятия системы. Это еще мало о чем говорит, поскольку данное понятие используется в очень разных смыслах. Первое уточнение, которое сразу же ведет на незнакомую территорию, состоит в понимании системы не как особого типа объекта, а как особого различения, конкретно того, что находится между системой и окружающей средой. Это должно быть точно сформулировано. Для этой цели я принимаю концептуальную схему, которой Джордж Спенсер-Браун вводит свои Законы формы [Spencer-Brown, 1979]. Система это форма различения, а поэтому обладает двумя сторонами: системой (как внутренней стороной формы) и средой (как внешней стороной формы). Только две стороны вместе составляют различение, составляют форму, составляют концепт. Таким образом, среда для этой формы настолько же важна, настолько же незаменима, насколько и сама система. Граница между системой и средой разделяет две стороны формы, отмечает единство формы, и поэтому ее нельзя найти ни на одной из сторон формы. Граница существует только как указание пересечь ее или изнутри наружу, или снаружи внутрь.
Отложим на время эти сложные вопросы в сторону. С ними нельзя иметь дело на уровне развития теории столь низкой сложности. Вместо этого поднимем вопрос о том, как возникает форма, в чем состоит различие между системой и средой. Концептуальная схема исчисления формы Спенсер-Брауна предполагает время, работает с временем, объясняет себя через время как логика Гегеля.
Здесь я выбрал концепт производства (или пойесиса в отличие от праксиса) намеренно, поскольку он предполагает различение как форму и утверждает, что работа может быть произведена, даже если производитель не может произвести все необходимые причины сам. Как можно заметить, это соответствует различению между системой и средой. Система располагает внутренними и внешними причинами для производства своего продукта, и она может использовать внутренние причины таким образом, что в результате в ней образуются достаточные возможности совмещения внешних и внутренних причин.
Однако производимая работа это сама система, или, более точно, форма системы, различие между системой и средой. Именно на определение этого и направлен изначально концепт аутопойесиса. Он эксплицитно противопоставлен возможному концепту аутопраксиса, т. е. концепт аутопойесиса необходимо выводит на сложный и часто неправильно понимаемый концепт оперативно закрытой системы. Примененное к производству, оно, конечно, не означает причинную изоляцию, автаркию, когнитивный солипсизм, как часто полагали оппоненты. Скорее, это необходимое следствие тривиального (концептуально тавтологического) факта, что никакая система не может оперировать вне своих границ. Это ведет к заключению что образует первую стадию разъяснения концепта общества, что мы имеем дело (если мы хотим использовать форму-концепт системы) с оперативно замкнутой аутопойетической системой.
IIIСамую главную часть работы над концептом общества еще предстоит совершить. Она формулируется вопросом: «Какова операция, что производит систему общества и необходимо добавить производит ее из ее же продуктов, то есть воспроизводит ее?». Это должен быть точно определенный способ оперирования. Мы вынуждены принимать на себя риск, определяя способ операции, с помощью которой общество производит и воспроизводит себя. Иначе концепт теряет все свои очертания.
Мое предложение состоит в том, чтобы мы сделали концепт коммуникации основой и, таким образом, переключили бы социологическую теорию от концепта действия на концепцию системы. Это позволяет нам представить социальную систему как операционально замкнутую систему, состоящую только из своих собственных операций, воспроизводимых коммуникациями из коммуникаций. С концептом действия едва ли можно избежать внешних отсылок. Действие требует, поскольку его нужно приписывать, отсылку к социально конституированным комплексам: субъекту, индивидууму, для всех практических целей даже живому телу, то есть к месту в пространстве. Только с помощью концепта коммуникации мы можем вообразить социальную систему как аутопойетическую систему, которая состоит только из элементов, а именно коммуникаций, которые производят и воспроизводят ее через сеть этих же самых элементов, т. е. через коммуникацию.
Таким образом, теоретические решения для понимания общества как аутопойетической системы и для характеристики процесса, воспроизводящего систему как коммуникацию, гармонизируют друг с другом. Они взаимно обусловлены. Это, в свою очередь, означает, что понятие коммуникации является решающим фактором в определении концепта общества. В соответствии со способом, которым определяется коммуникация, определяется и общество определение понимается здесь в прямом смысле детерминации границ.
Концепт коммуникации уже изменен этим положением дел. Нельзя редуцировать его к коммуникативному действию и фиксировать участие других либо как простой эффект этого действия, либо как нормативный вывод, в том смысле, какой имеет в виду Хабермас. Равным образом не может коммуникация восприниматься и как передача информации из одного места в другое. Подобные концепты предполагают в той или иной форме носителей действия, которые сами не создаются коммуникацией. Теория комбинатороных систем/теория коммуникаций, наоборот, требует концепта коммуникации, который позволяет сказать, что вся коммуникация производится лишь коммуникацией конечно, в среде, которая делает возможным и допускает это.