А впрочем, если ему предложат миллионный гонорар и закажут 10 листов текста по теме то, он возблагодарит Бога и, конечно, «продастся» сам, как продается всё в этом мире, по его же характеристике.
В заключение книги. Философия писателя
В заключении, вновь нужно вернуться к тому высказыванию: что писатель в России больше чем писатель. Особенно великие писатели предстают такими мудрецами-философами, и каждый со своей философией.
Философия писателей, однако, не стоит на месте, она в постоянном развитии по мере роста таланта писателя. Из произведения в произведение писатель представляет на суд читателя свое прозрение, напитываясь разной философией разных людей. Именно прозрение т. е. он, писатель, видит и понимает людей разных классов общества.
Свою собственную философию писателя узнать не всегда удается. Ибо она бывает так глубоко запрятана в его творчестве, что не всегда и поймешь, что этой именно философии и придерживается сам писатель. Да и не нужно бывает точность его ли это воззрение, в определении. Писатель показывает нам жизнь, то, что есть, и ту философию, какая есть у людей: как говорят правду жизни показывает нам писатель. А уж нам, читателям, предоставлена возможность освоить и усвоить ту или иную философию жизни.
Для пущего примера, очень показательно, как точно и правдиво изложена философия писателем: можно увидеть у великого философа Чехова.
Чехов последний из великих писателей русской литературы 19-го века. Он создал действительно новые формы письма. В его коротких и емких рассказах, буквально на двух-трех страничках, очень ясно изображена философия почти всех слоев общества.
Во-первых. Это и затаенная тема свободы: « Свобода, свобода! Даже слабая надежда на ее возможность дает душе крылья, не правда ли?» в 1888 году Чехов написал «Степь» повесть о родине, увиденной глазами детства. Еще не перевелись громадные, широко шагающие люди, иначе кому же нужен такой простор? так мыслил герой Егорушка.
Стремление к свободе досталось русскому человеку: «вместе с плотью и кровью от далеких вольных предков» говорит Чехов в рассказе «Мечты» (1886г).
Во вторых. И философию русского православия Чехов изобразил так ясно, что рассказ его о студенте-семинаристе читается прямо как проповедь о христианской Вере. Рассказ так и называется «Студент». Проповедь студента об Апостоле Петре возымела сильное воздействие на слушавших ее простых русских людей так, что довела их до слезы. И неизбежен вывод, который явно богословского характера, который сделал в лице студента Чехов:
«Одинокий огонь (костра) спокойно мигал в темноте, и возле него уже не было видно людей. Студент опять подумал, что если Василиса заплакала, а ее дочь смутилась, то, очевидно, то о чем он только что рассказывал, что происходило девятнадцать веков назад, имеет отношение к настоящему к обеим женщинам, и, вероятно, к этой пустынной деревне, к нему самому, ко всем людям. Если старуха заплакала, то не потому, что он умеет трогательно рассказывать, а потому, что (апостол) Петр ей близок, и потому, что она всем своим существом заинтересована в том, что происходило в душе Петра». И вдруг радость заволновалась в его (студента) душе
«Прошлое, думал он, связано с настоящим непрерывною цепью событий, вытекавших одно из другого». И ему казалось, что он только что видел оба конца этой цепи: дотронулся до одного конца, как дрогнул другой».
«Прошлое, думал он, связано с настоящим непрерывною цепью событий, вытекавших одно из другого». И ему казалось, что он только что видел оба конца этой цепи: дотронулся до одного конца, как дрогнул другой».
И заканчивает Чехов с оптимизмом: « и жизнь казалась ему восхитительной, чудесной и полной высокого смысла».
Разделял ли сам писатель-Чехов христианскую философию? Неизвестно. А в ответ на вопрос. Несомненно, он знал историю христианскую, так как родился, крестился и воспитан в Православной Руси. Но как врач, учившийся в университете на медицинском факультете он знал и про теорию Дарвина и о человеческом теле и его болезнях, которые происходят от микробов, а не по Божиему напущению.
Сомневаться в искренней вере христианской самого Чехова может заставить рассказ, написанный уже в конце жизни писателя.
Это «Дом с мезонином», где писатель явно высказывает свои личные мысли. Он изображает, якобы, художника, который бы должен рассказывать больше о красках и холстах. Но художник очень часто и много говорит о медицине, и такие подробности знает о врачебном, что сразу видна автобиографичность всех мыслей героя рассказа.
Это будет в-третьих. Ибо тут представлена философия нового утопического характера философия коммунизма, еще не оформившаяся в сознании героя и возможно самого автора.
Социалистическое движение было уже сильно распространено в Европе и проникло тогда уже в Россию, и Чехов явно сочувствовал этой новой философии социализма. Вот он и вывел свое собственное похожее воззрение, завуалировав его в своем рассказе «Дом с мезонином».
Есть и другие философии в рассказах писателя. Но как всякий философ, по свойству этой науки, он, Чехов, не дает прямых ответов на вопросы.
В рассказе «Дом с мезонином» он дает противопоставление двух воззрений. Одна деятельная женщина Лида строит больницы для народа, школы для бедных крестьянских детей, помогает приходящим к ней больным людям, раздавая лекарства.
А другой, праздный художник, со своими утопическими социалистическими мыслями. И все его «благородные», вроде бы, мысли Чехов приводит к полному абсурду. Остается не ясным, какой философии он сам придерживается, хотя и возвышает человека, говоря устами героя: «Человек должен сознавать себя выше львов, тигров, звезд, выше всего в природе, даже выше того, что непонятно и кажется чудесным, иначе он не человек, а мышь, которая всего боится».
Тот же герой-художник, в порыве спора, ясно излагает философию-утопию, которая сродни «снам Веры Павловой» из романа «Что делать», вот она:
«Нужно освободить людей от тяжелого физического труда. Возьмите на себя долю их труда. Если все мы, городские и деревенские жители, все без исключения, согласились поделить между собою труд, который затрачивается вообще человечеством на удовлетворение физических потребностей,
то на каждого из нас, быть может, пришлось бы не более двух-трех часов в день. Представьте, что все мы, богатые и бедные, работаем только три часа в день, а остальное время у нас свободно».
И тут же в споре, этот горе-философ приходит к отрицанию и абсурду:
«Не признаю я науки (медицины), которая лечит Науки и искусства стремятся к вечному и общему они ищут правды и смысла жизни, (ищут бога, душу) А когда их пристегивают к нуждам и злобам дня, к аптечкам и библиотечкам, то они только осложняют, загромождают жизнь. У нас много медиков, фармацевтов, юристов, стало много грамотных, но совсем нет биологов, математиков, философов и поэтов. У ученых, писателей и художников кипит работа, (совсем противоположного характера) по их милости удобства жизни растут с каждым днем, потребности тела множатся». И завершает он явным отрицанием: « так на поверку выходит, что работает он для забавы хищного животного, поддерживая этот порядок вещей. И я не буду работать».
И в этом споре он (герой) явно проигрывает, потому что деятельная Лида ему отвечает так:
«Перестанем же спорить, мы никогда не споемся, так как самую несовершенную из всех библиотечек и аптечек, о которых вы только что отзывались так презрительно, я ставлю выше всех пейзажей в свете (картин)».
На этом философия красиво изложенная кончилась. Я привел краткую версию, но из этого ясно, что Чехов видел и понимал всю абсурдность социалистической философии. Он видел глубже. Также как глубоко понимал и религиозную философию. Во множестве рассказов о религии Чехов писал так, как будто знал о нашей православной вере изнутри.
Например, есть рассказ «Архиерей», где изображена жизнь перед смертью епископа, показана внутренняя практическая жизнь православия. Чехов знал правду.
Еще двадцать лет назад Чехов, казалось бы, должен уйти в прошлое, заслоненный модными литературными течениями, новыми громкими именами. Но оказывается, что его, Чеховская, литература самая актуальная для нашего времени. В одной только повести «палата 6» столько отражено философии, что Чехов прямо пророк, вся наша действительность отражена в его произведениях.
Раз-мышления. (два-мышление, три-мышление)
Молчание
Молчание тех, кто наделен литературным талантом, столь же противоестественно и чревато опасными последствиями, что и забастовка пожарников. Вот откажутся пожарники тушить пожары: пусть себе сгорают дома и пусть себе гибнут люди?! Это неправильно, скажет каждый! И будет прав. За этой, вроде бы шутливой репликой, вполне серьезное отношение к искусству писательства. «Если уж человек стал писателем, размышлял один из писателей (Курт Воннегут), значит, он взял на себя священную обязанность: что есть силы творить красоту, нести свет и утешение людям».
Итак. Все писатели обладают еще и интуицией: а она предполагает предвидение. Трудно удержаться человеку, не поделиться тем, что он знает: особенно когда он знает что будет, что ждет нас всех впереди, годы вперед. И писатели все, почти все, говорят о будущем. Кто-то предупреждают, кто-то иронизирует, кто то оптимистично пророчествует.
Многие начали писать коротко, кратко. Не только Чехов, который предвидел будущий «коллапс» информации. И который первый принципиально писал рассказы, рассказики, именно короткие, отказываясь написать хоть один роман.
Почему писатели пишут даже романы короткие и короткими фразами, разбивая повествование на короткие главки. Все просто, таким образом, надеются они сделать свои книги доступными для все больше занятых нынче людей. И это все почти пророчески виделось в те далекие времена Чехова.
«С каждым часом Солнечная система приближается на сорок три тысячи миль к шаровидному скоплению (газовому облаку, как установлено) М13, в созвездии Геркулеса (наблюдаемому) и все же находятся недоумки, которые упорно отрицают прогресс» Рэнсом К. Ферн.
Мир вне нас, с развитием науки, давно потерял свою выдуманную заманчивость. Мир окружающий достаточно познан, так чтобы только уточнять и координировать его известность. Мир внутри нас вот что предстоит еще познать.