И другие страшилки: «Родители переехали на новую квартиру. И в комнате на стене было белое пятно. Ночью это белое пятно светилось, когда все спали, а мальчик не спал и с ужасом наблюдал, как это пятно двигалось по стене. На другой день, утром, пятно снова оказывалось около двери на своем месте. И вот, однажды, это пятно подвинулось к кровати родителей, из него вылезла белая перчатка и задушила обоих родителей, а мальчик убежал». Миша добавлял много подробностей: про темноту ночи и вой ветра, или про ужасный дождь и громы и молнии. Разные истории сочинял Миша и всем его друзьям в отряде нравились его рассказы-страшилки. Тогда он стал популярным и известным. Тем более, он описывал, как в лагере играли в футбол и как проводили запуски моделей самолетов, кораблей на озере, обо всех событиях в лагере. Все читали в газете его рассказы-репортажи. Газета висела на видном месте на стенде перед парадным входом главного корпуса.
А еще они ходили в поход вокруг озера, по лесу. Их готовили к походу пионервожатая и физрук, большой и сильный. Мальчикам дали рюкзаки, и они складывали туда необходимые вещи: полотенце, руки вытирать, мыло в мыльнице. Из столовой девочки принесли пирожки, уложенные в пакетиках. У некоторых мальчиков были перочинные ножички.
Весь отряд двинулся в лес сразу после обеда, в поход вместо «тихого часа». И много было в лесу интересного. Они видели змею большого ужа с желтыми пятнами на голове, который переполз тропинку и поспешил уползти в траву, от криков ребят: «Змея, змея! Уж Уж! У него желтые пятна!».
Им пришлось переходить засохшее болото, где росла клюква, с еще зелеными ягодами. А на лесной полянке, под редкими березками ребята нашли землянику.
Среди сосен и елок увидели белку, которая убежала на дерево и потерялась в кронах сосен. Кто-то из ребят нашел ежика и принес его к костру. Его пытались накормить, но он ничего не ел, тогда его отпустили обратно в лес.
А костер развели на открытой поляне около озера. Там уже стояли рогатины. Дети собирали сухие палки и приносили их для костра. Физрук поставил большой котелок и вскипятил чай. А потом всем наливала в кружки пионервожатая черпаком. Горячий чай с дымком и с пирожками приятно было пить на природе у костра.
Физрук, молодой парень, брал гитару и все, кто хотел, пели песни. Пели в основном девчонки, под руководством пионервожатой: «Чайка в море отстала от стаи и в туманную даль унеслась Ла-ла-ла, ла-ла-ла, ла-лу-ла-ла» и так далее в том роде простенькие романтичные песенки. А мальчишек отпустили побегать в лесу, в овраге. Они лазили по деревьям, поваленным как попало. Весной по оврагу в озеро стекала талая вода. У самого озера овраг был неглубокий, а подальше в лесу, на возвышенности, он прорезал землю, и вешняя вода смывала его края, подмывала корни деревьев, которые и нападали в овраг. Мальчишки так далеко ушли от берега озера, что пришлось идти их искать. Некоторые девочки пошли с физруком в лес и кричали: «Ау! Ау!», и звали мальчишек по именам. Миша тоже пошел было со всеми, но пройдя вдоль оврага, перелазив через поваленные деревья, скоро устал и вернулся обратно к костру, к оставшимся с пионервожатой девочкам.
Искали мальчишек долго. Но все же нашли. И уже солнце стало клониться к закату, пытаясь спрятаться за верхушки деревьев, когда все пошли обратно в лагерь.
В сумерках переходили клюквенное болото по еле заметной тропинке между кочек травы. Миша несколько раз падал, спотыкаясь об кочки и об корни деревьев. Падали и девчонки, взвизгивая всякий раз. Им помогали мальчишки, подавая руки, поддерживая и показывая дорогу в сумерках, куда надо вступать.
Поход завершился поздно. И пришли они в лагерь, когда ужин уже закончился. В пустой столовой они ужинали одни, а в актовом зале показывали кино, только что привезенное из кинопроката. Хоть и уставшие были ребята из их отряда, но быстро поужинали и поспешили на фильм. В темный зал пробирались на свои места согнувшись, чтобы другим не мешать. Показывали «Приключения Шурика и Операция Ы». Зал, полный ребят, бурно реагировал на шутки в фильме громким смехом.
Вспоминается, что многие ребята подружились в пионерском лагере. И хотя они были из разных школ, и жили в разных районах города, но продолжали дружить потом многие годы. Пионеры были дружные ребята!
Событие из провинции, где строили Храм
С утра светило солнце. Но к девятому часу с востока выползла из-за горизонта темная зловещая туча и быстро поглотила яркие солнечные лучи. Густая тень легла на землю и поползла с быстротой скачущей лошади к поселку, затерянному среди лесов на берегу небольшой речки. Вскоре, и ветер, гнавший тучу, достиг своими порывами крыш домов, взъерошил мусор и пыль на ровной улице между домов поселка. В потемневшем небе, оттуда, с востока, уже слышались раскаты грома. Ветер гнул ветки деревьев, растущих вдоль реки с обеих сторон деревянного моста. И дождь начался. Неожиданно крупными каплями забарабанил по доскам.
Под мостом сидел мальчишка, и для него звук дождя слился в один шумный поток, слившись с всплесками струй по воде. Ливень поливал с небес, заслонив собою всё видимое пространство. Не видно стало ничего ни ближних кустов и деревьев, ни колокольни Церковной в середине поселка стоящей и видимой в хорошую погоду из далека. И не видно было самого поселка, куда мальчик отправил свою сестренку.
Именно возле Церкви бегала семилетняя сирота Анечка. Она искала диакона Василия, который приютил их обоих с братом.
Дяденька, где Василий? спросила она встреченного пономаря. Он шел, качаясь от ветра под дождем к церковному домику позади Храма, и подхватил за руки девочку и повел её с собой.
В трапезной, в церковном длинном домике-бараке собрались несколько человек, все спрятались от дождя. Тут были и двое нищих, мужчина и женщина, которые просили на паперти, тут же были дворник-рабочий и некоторые прихожане, и тут же был и дьяк Василий.
Девочка худенькая, что сразу стало заметно под мокрым платьицем. Глаза её испуганные, губы дрожали, то ли от холода, то ли от волнения. Светлые волосы разметались и прилипли к мокрому лбу и щекам. Увидев диакона, она не решается сообщить проблему при скоплении людей.
Дядя Василий, дядя Василий! говорит она взволнованно.
А-а-а раба божия Анюта! Что случилось, откуда бог принес, и повел её диакон из трапезной в смежную жилую комнату. Там, первым делом, взял со спинки железной кровати полотенце и дал Анечке. Потом он нашел в шкафу легкую курточку-ветровку и набросил её на Аничкины плечи. Курточка повисла на ней как плащ ниже колен.
С братцем, с Димкой беда случилась. Он идти не мог и остался под мостом на реке. А я от дождя убегала-убегала, но он достал меня прямо у Церкви, быстро-быстро говорила Анечка, будто скороговорку.
Она вообще была шустренькая. Пока она говорила, успела и лицо и волосы полотенцем вытереть и в курточку, в рукава, руки засунула и начала загибать длинные рукава. Василий сам помог и стал загибать рукава куртки, для чего Анечка вытянула руки вперед. Она именно немедленно хотела идти к брату, (за братом) к мосту.
Что-ты, что-ты, какая беда? У-ух, какой гром! Свят, свят, свят Серьезное что-то?
Да-да. Мы на мосту игрались, там доски качаются, а Димка прыгал, а доска сломилась и ногой провалился и прижало ему обе ноги. Я его вытащила и оттянула. Он под мост сам скатился и велел сюда идти. Может он обе ноги сломал, так тараторила Анечка своим писклявым детским голосочком.
Ну вот, не успел еще день начаться у вас уже горе! покрутил головой дьяк Василий.
Как же это ноги сломал и дождь еще, гроза вон! продолжал вслух соображать диакон,
Хорошо, что священника нет, и службы не было, а была бы служба? но псалмы и Часы читать велено. Бабы там читают. Ну да ладно. А вот я отправлю с тобой пономаря.
И действительно, выйдя в трапезную, он обратился к пономарю Сергию. Услышав о проблеме, Сергий сразу же согласился пойти, несмотря на дождь. И Анечка все рвалась, хотя её дьяк Василий не хотел пускать. Пока «суть да дело», дождь стал утихать. А к моменту выхода пономаря, дождя уже почти не было. Летние грозы они быстрые. Но гром еще гремел, теперь уже в противоположной стороне, на западе, а от востока начинало светлеть. Туча уползала, оставляя за собой рваные клочки облаков.
И действительно, выйдя в трапезную, он обратился к пономарю Сергию. Услышав о проблеме, Сергий сразу же согласился пойти, несмотря на дождь. И Анечка все рвалась, хотя её дьяк Василий не хотел пускать. Пока «суть да дело», дождь стал утихать. А к моменту выхода пономаря, дождя уже почти не было. Летние грозы они быстрые. Но гром еще гремел, теперь уже в противоположной стороне, на западе, а от востока начинало светлеть. Туча уползала, оставляя за собой рваные клочки облаков.
И что ж вы пошли, далеко так, с самого утра? спросил Сергий у Анечки, когда они вышли на улицу поселка и направились к реке.
А Димка сказал, что на рыбалку надо с утра ходить, на «утренний клев»
Ага! Так вы рыбачить ходили! Вот и смотрю, что ты в резиновых сапожках, будто знала, что дождик будет, а ты на рыба-а-лку собралась!
А дорогу по поселку размыло ливнем. Ноги пономаря и Анечки покрываются кусками тяжелой, мокрой глины. Пономарь идет быстро, хотя шагать тяжело. Маленькая, слабосильная Анечка едва поспевает и чуть не падает от тяжести, налипшей на сапожки глины. Наконец, они выходят из поселка, и дорога становится песчаной. Этот песок речка нанесла за долгие годы. Она сейчас переместилась от села километра за два, два с половиной. Каждый год весной мост сносило половодьем и его всякий раз восстанавливали.
Село построилось на пологом спуске к реке и когда-то процветало, до революции. Потом Храм развалили: сломали купол. И что только в этом Храме не было: и зернохранилище, и склад колхозных инструментов. В 1990-х начали Церковь восстанавливать.
Строителем был и Сергий, лишь в последний год его включили в штат клириков, пономарем. Храм был почти готов. Служить приезжал священник по выходным дням и по праздникам. А диакон приехал не так давно и привез с собой Анечку с братом Димкой. Их мать умерла от рака, а отца у них совсем не было. Но, как мама их водила в Церковь, и Церковь хоронила её, то сироток приютил диакон Василий.
Ну вот, наконец, подошли они к мосту и к реке. Омытые дождем деревья, потревоженные налетевшим ветерком, сыплют на них целый поток брызг, когда они спускались с насыпи под мост. Там, прижавшись к свае, сидел восьмилетний мальчишка. Он скинул свои сапоги и потирал ушибленные икры ног. Всё оказалось не так страшно. И боль уже была не столь сильной.