Так как русский язык явился основой не только для общения выходцев из России различных национальностей, но и скрепляющим фундаментом подавляющего числа иммигрантов, было решено выделить отдельный термин русская диаспора, предпочитая слово «русские» слову «россияне». Впервые такой термин к выходцам из России был применен в Уставе Русского благотворительного общества, основанного в Сан-Франциско в 1883 г. Третья статья этого устава гласила: «Под именем русского разумеется всякий, кто родился в России и состоит или состоял в ее подданстве, без различия религии или племени»27. Это означает, что членом русской диаспоры мог стать и представитель другой национальный диаспоры.
Русская диаспора и общины. В свою очередь, русскую диаспору автор рассматривает на двух уровнях большая русская община и малая русская община. К первой нужно отнести общины с наибольшим количеством иммигрантов, чаще всего более пяти тысяч взрослого населения. Они характеризуются большим процентом централизации, широким диапазоном политической и общественной жизни. Как правило, у них есть несколько периодических изданий, которые конкурируют друг с другом, православных приходов разных юрисдикций и т. д. К современным большим русским общинам в указанном регионе нужно отнести Сан-Франциско, Лос-Анджелес и Сиэтл в США. Малые русские общины ведут более замкнутый образ жизни. Их общественный интерес замыкается в основном на благотворительности и религии. В большинстве из них нет русских периодических изданий, если не считать приходских информационных листков. В общественном значении все русские общины в АТР являются своеобразными сообщающимися сосудами. Подавляющее большинство событий в российской или русской диаспорах Китая, Австралии или Японии находило отражение в различных общинах Америки.
Особенностью Соединенных Штатов является и то, что русские иммигранты здесь получали вид на жительство (грин-кард с правом работы), который практически ничем не отличался от полного гражданства, за исключением отсутствия избирательного права. Подавляющее число иммигрантов стремились получить через пять лет такое гражданство. В то же время имелась большая категория лиц, которые подчеркивали, что они не являются полноправными гражданами США, так как не хотят терять связи с Россией.
Идентификация. История эмиграции из России в Америку насчитывает столько же лет, сколько существуют США. На самом первом этапе большинство выходцев из России не были этническими русскими, а представляли собой национальные меньшинства. На протяжении всей истории русской эмиграции иммиграции огромное значение приобретает собственная идентификация каждого члена русской диаспоры, степень понимания своей русскости им самим. В принципе русским может считаться представитель любой национальности, проживавший на территории Российской империи или СССР.
Эмиграция или иммиграция не есть безмятежный переход от вчера в завтра, это результат потрясения, болезненной оторванности от родного пласта и примыкания к чуждому. Если для первой волны (до 1917 г.) были более характерны экономические мотивы, которые примиряли человека с непривычной обстановкой, то иммиграция второй (19171941) и третьей волны (19451960-е) была борьбой за существование, попыткой после катастрофы построить новую жизнь, вернуть благосостояние.
Эмиграция или иммиграция не есть безмятежный переход от вчера в завтра, это результат потрясения, болезненной оторванности от родного пласта и примыкания к чуждому. Если для первой волны (до 1917 г.) были более характерны экономические мотивы, которые примиряли человека с непривычной обстановкой, то иммиграция второй (19171941) и третьей волны (19451960-е) была борьбой за существование, попыткой после катастрофы построить новую жизнь, вернуть благосостояние.
Социальный состав. В ХХ в. взрослое население русской диаспоры по социальному составу делилось на пять основных категорий: студенты; бывшие военные участники Гражданской войны в России; деятели искусства и интеллигенция; аристократия и люди, занимавшие высокое положение на родине; мелкие служащие и квалифицированные рабочие. Все они по-разному вписались в жизнь Америки. Лучше других устроились в США студенты. Несмотря на финансовые трудности и проблемы с языком, многие из них смогли закончить учебные заведения, сделать хорошую карьеру и добиться благополучия. Неплохо также жили (Возможно нужно убрать также?) мелкие служащие и квалифицированные рабочие. Эти люди, морально подготовленные начать все с нуля, пополнили средний класс и даже выиграли, приехав в Соединенные Штаты, где уровень заработной платы и стандарты жизни были значительно выше, чем в России. Из представителей интеллигенции, в том числе деятелей искусства, наиболее удачно устроились инженеры и врачи, сумевшие подтвердить свои дипломы или пройти переаттестацию. Именно эта группа прежде всего явилась для американцев носительницей русских традиций, культуры и искусства.
Сложнее других в США пришлось людям с военным прошлым: сказывалось отсутствие профессиональных навыков, пережитые трагедии, неврозы, психологическая надломленность. Окружающие, даже русские, часто не понимали их проблем. Представители этой группы в США в основном занимались физическим трудом: работали уборщиками или разнорабочими на заводах. Для многих из них были характерны пьянство и семейные трагедии, приводившие порой к самоубийству. Судьбу военных во многом разделили и известные деятели администрации, которые занимали высокое положение в России, а также члены аристократических фамилий. В основном они жили прошлым, создав духовный барьер между собой и окружающим миром.
Подавляющему большинству россиян было свойственно разочарование. Над ними довлели воспоминания о пережитом, но вместе с тем имелось желание добиться успеха на новом месте. Легче других было реалистам, которые без особой драмы продолжили жизнь в новых условиях28. Для помощи новым иммигрантам в США в 1913 г. был образован Международный (Интернациональный) институт, где имелся русский отдел. Отделения института, среди сотрудников которого были и русские, открылись в Сан-Франциско, Лос-Анджелесе и других крупных городах США29. Институт работал в тесном контакте с иммиграционными властями и благотворительными организациями. Русским иммигрантам предоставлялись бесплатные консультации, помощь в поисках работы, в адаптации, принятии гражданства, изучении языка, а также в сохранении собственной культуры. Для этого институт регулярно устраивал «Праздник всех национальностей», предоставлял помещения для национальных клубов и т. д. Помогая вновь прибывшим сохранить собственную культуру, организация ставила также цель познакомить американцев с новой культурой30.
Американская действительность. Всех русских иммигрантов можно было разделить на два основных типа. Одни предпочитали как можно быстрее приспособиться к американскому образу жизни и, оставив свои национальные особенности и привычки, слиться с американцами. Другие, напротив, страшились чужой земли и непривычных нравов и старались придерживаться круга бывших соотечественников. Если в первой группе превалировали лица, не испытывавшие потребности в моральной поддержке своей общины, то для второй было характерно тесное сближение с соотечественниками внутри одной общины или национальной группы. Нередко русские общины превращались в совершенно замкнутые группировки, где говорили только на русском языке и жили чисто русской жизнью. Для них американская действительность была скорее киноэкраном. Между этими диаметрально противоположными тенденциями имелись и промежуточные.
В общине наблюдался постоянный процесс приспособления отдельных индивидуумов к новой жизни, постепенная потеря ими связи со своими национальными корнями и со своим прошлым. Как только группа начинала мешать их развитию, она становилась им просто неинтересна. Если же некоторые и возвращались в общину, то это в большей степени было вызвано сентиментальностью и воспоминаниями. Исторический опыт показал, что полное отчуждение отдельных иммигрантов от своей общины было ошибкой. Человек не может зачеркнуть свое прошлое, выбросить из него переживания, в том числе вызванные и событиями, приведшими к эмиграции. Но если пренебрежение общиной и отказ от прошлого приводили к обеднению внутреннего мира человека, то стремление к объединению под национальным флагом лишало его возможности лучше узнать новую страну, привыкнуть к ее особенностям. Лишь умение приспособиться к различным условиях могло помочь человеку наладить жизнь на чужбине.
В общине наблюдался постоянный процесс приспособления отдельных индивидуумов к новой жизни, постепенная потеря ими связи со своими национальными корнями и со своим прошлым. Как только группа начинала мешать их развитию, она становилась им просто неинтересна. Если же некоторые и возвращались в общину, то это в большей степени было вызвано сентиментальностью и воспоминаниями. Исторический опыт показал, что полное отчуждение отдельных иммигрантов от своей общины было ошибкой. Человек не может зачеркнуть свое прошлое, выбросить из него переживания, в том числе вызванные и событиями, приведшими к эмиграции. Но если пренебрежение общиной и отказ от прошлого приводили к обеднению внутреннего мира человека, то стремление к объединению под национальным флагом лишало его возможности лучше узнать новую страну, привыкнуть к ее особенностям. Лишь умение приспособиться к различным условиях могло помочь человеку наладить жизнь на чужбине.
Болезненность первых испытаний, выпавших на долю русских в США, привела к тому, что большинство людей предпочли идти по пути наименьшего сопротивления. Это касалось и языка, и многих других аспектов повседневной жизни. Жизнь в Америке оказалась более разнообразной, чем в разбитой на классы России. Демократичность, энергичность, активное участие в жизни страны и интерес к окружающему миру были присущи каждому американцу. Те из вновь прибывших, кто не проявлял такого «американского интереса к жизни», поневоле изолировались и замыкались в своей среде. Это было замечено и американцами: «Склонность русской колонии, или, вернее, многих русских, держаться в стороне от всего американского, жить отдельно и отказываться признаться самим себе, что они следуют по линии наименьшего сопротивления, так как со своими ловчее, может непоправимо повредить русскому престижу в Америке»31. Американцы также отмечали: «Русские не умеют вести непринужденные, дружеские и цивилизованные отношения с нами, людьми доброжелательными и воспитанными. Чтобы ни говорилось, мы все-таки хозяева этой страны. В них, по-видимому, нет достаточного такта, чтобы понять, что известный декорум должен быть соблюден. В лучших случаях они позволяют нам присутствовать на своих развлечениях, где они веселятся по-своему и требуют, чтобы мы полностью всецело подчинялись их чуждым для нас обычаям и приемам. Вообще же, они чуть не подчеркивают, что мы для них безразличны»32. Несколько по-другому вела себя молодежь, которая стремилась к деятельному общению со своими американскими сверстниками33.