Ценностные ориентации повседневности проявляются в том, какие ценности в ней реально преимушественны, что на самом деле важно и интересно для человека в пространстве обыденности. Та или иная культурная направленность сказывается, например, в выборе телевизионных программ, которые мы смотрим; книг, которые мы читаем и перечитываем; музыки, которую слушаем. Существенно и то, что привлекательно для нас в общении с близкими, бытовых формах этого общения. В них ведь светится ценность другой личности, ощущаемая в череде мелких обычных поступков, в особенностях речи, в чувстве юмора, в душевной теплоте, время от времени излучаемой в тоне, взгляде, улыбке.
В песне, исполняемой известной эстрадной певицей Л. Долиной, это выражено простыми словами:
Важней всего погода в доме,
А остальное суета.
Есть я и ты, а все, что кроме,
В песне, исполняемой известной эстрадной певицей Л. Долиной, это выражено простыми словами:
Важней всего погода в доме,
А остальное суета.
Есть я и ты, а все, что кроме,
Легко уладить с помощью зонта.
Все отмеченное выше говорит о сложности изучения исторического развития повседневности, культуры повседневности. Наибольшее значение при этом имеют историческое краеведение и микроистория.
Глава 3
Изучение культуры повседневности в историческом краеведении и микроистории
Краеведение это комплекс научных дисциплин, которые различаются по содержанию и методам исследования, направленных на изучение культуры, истории, географии и экономики края. Повседневность является неотъемлемой частью истории и культуры края. Термин «край» в данном случае обозначает территорию региона, область, населенный пункт, район, город как административно-территориальные единицы.
Краеведение развивалось не только в России, но становление российского краеведения хорошо иллюстрирует общую тенденцию его развития, в том числе и в отношении интереса к истории повседневной жизни. Истоки краеведения в России уходят в народные знания о родных местах. Уже первые русские летописи содержали описания края. Кроме того, сведения краеведческого характера обнаруживаются и в устном народном творчестве. Большую роль в формировании краеведения сыграли преобразования XVIII в. Указом Петра I (1718) предписывалось докладывать царю обо всех любопытных находках и всячески поощрять поиск древностей в своем крае. Так, местные достопримечательности и памятники постепенно приобретали государственный характер. По инициативе М. В. Ломоносова Географический департамент разработал и разослал на места анкеты с вопросами о климате, реках и озерах, растительном и животном мире (1760-е). В 1777 г. Указом Сената предписывалось осуществить топографические описания, а также описание природных условий, экономики и местной истории.
Совершенно очевидно, что интерес к местной истории и предпосылки формирования общетеоретической идеи, зародились в XVIII в. А. А. Севастьянова пишет, что к изучению местной истории перешли только тогда, когда «современники сочли задачу писания общей русской истории выполненной»21. Итогом обращения к локальной истории, истории российской провинции становится понимание необходимости изучения неофициальной народной культуры, которая была заблокирована ученой культурой образованных22. Когда же параллель общих теорий и местных изысканий к середине XIX в. была только намечена, закрепилось обыкновение обходить стороной увлечение историков этого времени местной проблематикой23.
Эволюция и развитие краеведения в XIX в. связаны с общественной активностью населения в области прикладных знаний о своей «малой родине», а также с новыми формами общественного движения и появлением у горожан свободного времени. Расширяется их социальное общение, развиваются разнообразные досуговые формы времяпровождения, одной из которых и становится интерес к прошлому родного края.
В первой половине XIX в. краеведческие материалы стали широко публиковаться как в местной, так и в центральной печати. Прежде всего, в городских газетах и губернских ведомостях, журналах и епархиальных ведомостях. Волна интереса к истории и культуре края была подхвачена местной интеллигенцией, политическими ссыльными, а также приходскими священниками и монастырскими монахами. В этот же период в России и ее регионах стали появляться различные общества: Общество любителей истории и древностей российских (1804); Московское общество испытателей природы (1805); Общество любителей наук, словесности и художеств (1811); Общество поощрения художеств и популяризации художественных знаний (1820); Географическое общество (1845); Русское археологическое общество (1846); Русское музыкальное общество (1859); Общество любителей естествознания, антропологии и этнографии (1863) и др. В уставах и программах этих общественных организаций предусматривалась краеведческая деятельность членов общества.
Во второй половине XIX в. краеведение получило развитие в различных регионах России. Так, развитие краеведения в Сибири, в том числе исторического, связано с открытием новых музеев и активизацией исследовательской деятельности уже существующих (Иркутск 1782 г., Барнаул 1827 г., Тобольск 1870 г., Минусинск 1877 г., Омск 1878 г., Енисейск 1883 г., Нерчинск 1886 г., Красноярск 1889 г., Якутск 1891 г., Троицкосавск 1894 г., Чита 1895 г.). Создавались музеи как общественные организации или при организациях местной интеллигенции.
Начало формирования концепций областной местной истории современные исследователи относят ко времени появления рецензии А. Григорьева на монографию Н. И. Костомарова «Севернорусские народоправства во времена удельно-вечевого уклада»24, которая была опубликована в журнале «Время» в 1863 г.25 Важным в этой рецензии является замечание не только об интересе к местной истории, но и демонстрации общности исторических процессов.
Основные идеи местной, локальной истории позже были также предложены А. П. Щаповым. Его концепция имела принципиальное значение для развития исторической науки в провинции 18601890-х гг.26 Широкое обращение историков-любителей в регионах России к изучению истории «народной жизни» также повлияло на профессиональных исследователей истории, археологии и этнографии, которые активно начинают свою деятельность по изучению своего края.
В «Истории русской этнографии» А. Н. Пыпина, историографических работах В. С. Иконникова, К. Н. Бестужева-Рюмина, А. С. Лаппо-Данилевского, А. А. Кизеветтера, П. Н. Милюкова уже видны первые попытки обобщения и осмысления отдельных направлений научно-исторической деятельности в русской провинции конца XIX в.27 В своих работах историки опираются на тот богатейший материал, который стал результатом деятельности статкомитетов и архивных комиссий по изучению повседневности различных краев и областей России.
Таким образом, на протяжении второй половины XIX в. в России шло формирование краеведческого актива, на плечах которого лежала основная научно-историческая работа. В краеведении «глубинка» представала совершенно новыми красками. Она жила своими большими и маленькими радостями, жила счастливо и бурливо. «Она была не лучше и не хуже, она просто была иной»28.
Исторические источники, созданные в российской провинции краеведами в XIX начале XX вв., это уже определенная система знаний. К достижениям краеведения этого периода можно отнести: 1) обозначение необходимости изучения и осознания локальной истории и культуры как части большого государства, ведь Россия не только территория в пределах ее центральной части, это обширные географические и культурные пространства; 2) тенденцию разделения истории на государственную и локальную; 3) возникновение вопроса о соотношении провинции и государства, центра и периферии.
Обращение к идее Н. И. Щапова под новым углом зрения появляется в 20-е гг. XX в., в период расцвета краеведения в России. Он ознаменовался открытиями в области археологии, истории искусств. Происходили изменения критериев их оценки, возникла потребность научной общественности в осмыслении разных пластов культурного наследия. Несколько позже заработала методика школы «областных культур» (основатели И. М. Гревс, Н. К. Пиксанов и др.). Эта школа, позволившая уже тогда сопоставить типологически близкие ряды историко-культурных объектов, представляется сегодня как предтеча исторической культурологии. Так, в 1926 г. М. И. Успенский пытается выявить значение областной теории для теории и практики краеведения, главной задачей которого является изучение местных условий в хозяйственных целях. Собственно исторический аспект краеведческих исследований уходит на второй план29.
Итоги и некоторые рубежи развивающегося краеведения были обозначены в работе Н. К. Пиксанова «Областные культурные гнезда»30. Среди сибирских историков, занимающихся проблемами локальной истории, краеведения, Ф. А. Кудрявцев31 один из ярких представителей интеллигенции Сибири отдаленной окраины России. В регионах, как и в центре России, интеллигенты активно участвовали в изучении местных культур, в создании музейных этнографических и краеведческих коллекций и экспозиций, описывали и учитывали ценные в художественном отношении архитектурные памятники32.
Локальному методу исследования посвящена работа С. И. Архангельского33. Он считал, что обращение к этому методу вызвано необходимостью самоограничения ввиду большого количества источников; интересом к народу и его социальному творчеству, который возник в результате кризиса традиционных институтов европейского государства, и, наконец, как рефлексия на господство сравнительно-исторического метода с насильственной типологизацией в ущерб конкретно-исторической, местной индивидуальности34.
Итак, в первой четверти XX в. краеведение превращается в мощное общественное движение, которое способствует формированию у интеллигенции региональной/локальной идентичности. Оно стимулирует создание локальной истории, ориентированной на исследование повседневного быта различных слоев местного населения. Краеведение этого периода было пропитано поистине народническим духом просвещения масс. Оно давало возможность понимания вариативности исторического процесса.
Итак, в первой четверти XX в. краеведение превращается в мощное общественное движение, которое способствует формированию у интеллигенции региональной/локальной идентичности. Оно стимулирует создание локальной истории, ориентированной на исследование повседневного быта различных слоев местного населения. Краеведение этого периода было пропитано поистине народническим духом просвещения масс. Оно давало возможность понимания вариативности исторического процесса.