На королевской дочери не имелось злата, кроме ее собственных волос. Они сами по себе составляли отдельное чудо, так поразительны были их переливающаяся на свету шелковистость и невероятная густота.
Над чистым лбом девы, подобно императорской диадеме, выложили косу, а позади нее оставшуюся массу волос разделили еще на две косы, роскошно спускавшиеся ниже колен.
Выпрямившись во весь рост, она прислонилась к телеге, положила правую руку на спину одного из коней, а другую десницу подняла над своими очами, защищаясь ею от солнечных лучей.
Дочь короля Визигаста зорко наблюдала за работой девушек на ручье и на лугу. Ее большие, блестящие, золотисто-карие глаза, цветом своим напоминавшие орлиные, смотрели проницательно, решительно и смело.
Иногда она горделиво поднимала свой резко очерченный прямой нос и круглые каштановые брови.
Она божественно прекрасна! прошептали восхищенные мужские губы. Ты не находишь?
Дозволь, повелитель, и мы устроим потеху, развлечемся, Баянчи тронул засмотревшегося вождя за плечо. Смотри, сколько прекрасных дев, готовых по первому твоему зову отдать тебе свое сокровище. Пускай и не по своей воле, но об этом их спрашивать никто не собирается. Они для того и родились, чтобы стать сладкой утехой для сильных мужчин
Подожди, пусть, рука Аттилы протянулась в сторону королевской дочери, пусть она уйдет. Я не хочу ее пугать. Она мне нужна
Сладкоголосый горбун непонимающе повел плечом:
Зачем она тебе? Я слышал, что отец девицы обручил ее с Дагхаром.
Зачем? вождь медленно повернул к уродцу свои затуманившиеся неизведанным будущим глаза. Фессалийский прорицатель, предсказав мне смерть в объятиях женщины, в то же время сказал, что от белокурой красавицы, подобно которой я еще никогда не видел, у меня родится сын, наследующий всю мою славу и величие, и под власть которого попадут все народы земные. С той поры я жажду встретить эту красавицу. И вот, кажется, я ее все-таки нашел
Дьявольские искорки издевательски засверкали в глазах Баянчи:
И ты веришь льстивому прорицателю?
Аттила усмехнулся:
Я убедился в справедливости его слов. Ты знаешь, что по древнему хуннскому преданию только тот прорицатель говорит правду, на печени которого есть маленькая звездочка из белых полосок. Поэтому по смерти предсказателя у него вырезают печень и осматривают ее. Но я не мог ждать, когда он сам умрет, и потому приказал его убить. Белую звездочку нашли, и это уничтожает всякие сомнения.
Ты уверен, что это именно она? усмехнулся Баянчи.
Темный капюшон спал с желтого лица Аттилы, теперь пылавшего яркой краской. Пронзительные глаза его сверкали, как у голодного волка.
Никогда я не встречал подобной красоты! произнес он. Ни разу в жизни не загоралась во мне подобная страсть. Вот она! Вот та, которая одарит меня настоящим наследником повелителем мира!..
Уставшая королевская дочь отдыхала в тиши дубравы, когда до нее донеслись пронзительные крики и визг, несущиеся со стороны ручья.
Что там? насторожилась она.
Немного времени спустя, посланная служанка доложила о том, что небольшой отряд хуннов налетел на работающих девушек, выхватил из толпы двух самых юных веснянок и скрылся
Через неделю Аттила созвал самых близких людей на небольшой пир, устраиваемый им, как многим могло показаться в честь помолвки сына короля скирлов и дочери короля ругов. Наступило время ужина во дворце. Хунны и те, кого удостоили высокой чести быть приглашенным, почти исключительно одни мужчины, сидели в огромной зале, которая одновременно служила и для приемов, и для пиров.
Молчаливый слуга ввел Визигаста, Ильдико и Дагхара. При входе в залу красивые мальчики, в золотой и шелковой одежде, подали гостям серебряные чаши с вином, и Баянчи предложил им выпить за здоровье Аттилы. Повелитель хуннов сидел далеко от них, в глубине залы.
Перед высокой, самой простой деревянной скамьей, служившей ему сиденьем, поставили продолговатый стол из кованого золота. Позади скамьи несколько ступеней вели в спальню вождя.
Вдоль стен стояли расставленные столы и скамейки. Они поражали своей роскошью: некоторые были из серебра, другие из дорого мрамора и дерева. Покрывала, подушки и ковры были из китайского шелка.
Различные блюда, тарелки, кубки, чаши и ковши из злата и серебра, усыпанные драгоценными камнями, жемчугом.
Все эти сокровища собирались как добыча или преподносились как дары в течение десятков лет из трех частей света.
Ваша скамья учтиво указал слуга.
Почетные места, по правую руку от Аттилы, отвели для германцев.
Когда все трое прибывших гостей остановились у своих мест, они поклонились зорко наблюдавшему за ними повелителю.
Да здравствует Повелитель! хором протянули они.
Гордая голова Дагхара склонилась далеко не так низко, как подобало в подобных случаях, и вождь хуннов грозно взглянул на юношу. Королю он кивнул довольно благосклонно. На поклон же Ильдико только чуть прикрыл безразличные к ней глаза, словно вовсе не замечая девы, хотя с самого ее появления не переставал за нею следить, внутренне кипя и пылая выжигающей душу страстью.
Почему-то рассадили германцев, прибывших вместе не рядом друг с другом, а раздельно. У Визигаста и Дагхара справа и слева сидели по две юные дочери хуннского рода. Еще ближе поместилась Ильдико между пленной супругой римского военачальника и юной заложницей, дочерью одного из вождей антов. Впрочем, обе они восседали в очень дорогих одеждах, на которых выделялось множество драгоценных украшений.
Несколько озадаченная Ильдико впервые видела перед собой Аттилу. Но его мужественное лицо, как и горделивое величие, нисколько ее не поразили и ничуть не смутили.
Несколько озадаченная Ильдико впервые видела перед собой Аттилу. Но его мужественное лицо, как и горделивое величие, нисколько ее не поразили и ничуть не смутили.
Она прямо, грозно и упорно смотрела ему в лицо, и такая холодная, неумолимая, смертельная ненависть сказалась в ее взгляде, что невольно, с легкой дрожью, он на мгновение прикрыл глаза.
Хорошо, что вы, наконец-то, прибыли, произнес Аттила после небольшого молчания. Прежде всего, приветствую вас, мои гости. О делах поговорим после. Полагаю, мы сегодня отпразднуем помолвку и также свадьбу медленно, растягивая последние слова, закончил он.
И лишь ему одному было известно, чья именно состоится свадьба, и какая незавидная участь уже уготована прибывшим вместе с девушкой коварным заговорщикам Дагхару и Визигасту
Неподвижные черты Аттилы вдруг оживились, когда в залу вбежал прекрасный мальчик лет пятнадцати в богатой одежде. Он поднялся на возвышение, опустился на колени возле Аттилы, прижался к нему своей прелестной головкой, поднял на него свои большие карие глаза.
Кто это? тихо спросила Ильдико у Лидии, горделивой римлянки.
Это Эрнак, любимый сын повелителя.
Айни, дочь вождя антов, лукаво посмеиваясь, добавила:
Он родился от дочери короля готов, пришедшей искать его любви.
Бедняжка! вздохнула Ильдико. Она была слепа на оба глаза, если сама пришла к варвару!
Менее слепа, чем ты, усмехнулась Лидия.
Приблизившись к уху соседки, Айни заговорщицки прошептала:
Зато ее отец и братья живы
Мечтательно облизнув губки, Лидия жарко выдохнула:
Аттила может доставить женщине неземное удовольствие!
Сильно пораженная ее словами, Ильдико уставилась на бесстыдно выпирающий живот римлянки, на который она поначалу не обратила внимания. Хотя, отцом будущего ребенка мог быть и муж Лидии.
Не познав сладости его любви, ты много потеряешь! искушала ее римлянка, недвусмысленно оглаживая свои набухшие груди.
Ежели станешь женой Аттилы, нашептывала Айни, и твоего отца ожидает почтенная старость!
Юная дочь Визигаста посмотрела в сторону отца и своего жениха.
Я обручена с Дагхаром! заявила Ильдико.
Лидия и Айни переглянулись. Видимо, им нечто было известно. Или же они попросту догадывались о том, имея определенный опыт.
Бедный Дагхар не доживет до рассвета едва слышно обронила Айни. В своем счастливом неведении он еще мнит себя победителем
Веселый пир продолжался. Визигаст и Дагхар не успевали осушать свои кубки, как в них снова подливали крепкое вино. Языки развязались, несли то, о чем трезвые предпочитают умалчивать, опасаясь чужих ушей.
Юные соседки откровенно ластились к ним, висли на их плечах. От восхищенной лести мужчины потеряли разум. Их руки проникали под туники, откровенно лапали нежные девичьи тела
Пойдем со мной, ты не пожалеешь! обольстительный шепот девы ожег ухо разгоряченного Дагхара.
К тому времени он успел позабыть о том, что обручен с Ильдико, его мысли совершенно запутались. Подняв кубок с вином, Дагхар поднялся и обвел залу пьяными глазами.
Я пью за то, что скоро мы станем свободны! провозгласил он.
Разве ты не свободен? прильнула к нему его юная соседка.
Мы все во власти тирана!
Подняв голову, Визигаст дурашливо ухмыльнулся:
Ему недолго осталось!
Конец его близок!
Оба германца наперебой бахвалились, слово за словом выдавая все твой тайные помыслы
Подав условный знак, Аттила поднялся и покинул залу. Он прошел в небольшую комнату, уселся на широкое ложе из дерева. Спустя немного времени зашла одна из юных обольстительниц, соседка Дагхара.
Они замыслили против тебя заговор. Все готово сообщила дева.
Позови ко мне Айни! приказал Аттила.
Юная дочь вождя антов своим легким шагом впорхнула в комнату, моргнула, услышав приказ, и заперла дверь на деревянный засов.
Садись! повелительно произнес мужчина.
Глядя в его расширившиеся глаза, Айни все поняла. Аттила хотел ее. Вернее, он возжелал Ильдико. Страсть его была сильна, но удовлетворить ее мужчина мог пока лишь только с другой женщиной, ибо Ильдико все еще оставалась временно недосягаемой.
Расстегнув застежку из золота и драгоценных камней, Айни скинула с себя тунику и замерла. Она точно знала, что нагое тело ее ослепительно красиво, что оно нравится мужчинам. Аттила плотоядно улыбнулся и протянул к ней руку:
Иди ко мне!
Опустившись на деревянное ложе, девушка грациозно откинулась на спину, завела руки за голову, бесстыдно выставляя напоказ свои тугие и волнующие мужской взор груди, подтянула к себе и медленно развела в сторону коленки, открывая шелковистую ложбинку
Сполна насладившись податливым телом прекрасной Айни, Аттила, не глядя на девушку, глухо спросил:
Узнала?
Пряча глаза, Айни промолвила:
Она обручена с Дагхаром, любит его.
Тем хуже для них, Аттила помрачнел. У них еще оставался шанс, но они не захотели им сполна воспользоваться
Каждый в этом мире имеет право на выбор в девичьих глазах застыла непонятная недосказанность.
Вернувшись в залу, вождь хуннов остановился возле трона.