Лебединая песня раздолбая - Борис Егоров

Лебединая песня раздолбая

Борис Егоров

© Борис Егоров, 2016

А если читать лень, или утомительно для тела  можете просто песню послушать. И сразу станет все ясно

https://soundcloud.com/user415084986/ws4clidgvbc8

Рога и копыта

Увертюра

По каким-таким причинам я попал в Казахстан и кувыркался там без документов семнадцать лет  при желании можно прочитать в моей книжке «Воробей в пустой конюшне, или Исповедь раздолбая  2». Ну, а коротко  если бы я не залег на дно, то, скорее всего, был бы давным-давно закопан в каком-нибудь симпатичном лесочке, или до сих пор стоял бы в виде скелета в тазике с цементом на дне Москвы-реки.

Но, как говорила мне уже в Германии моя государственная опекунша фрау Зоммер: «Борис, у вас потрясающая способность притягивать к себе всякие неприятности и недоразумения!»

Воистину, так оно и есть. В Казахстане мне опять же пришлось не раз вспоминать и применять все то, чему я научился в недобрые для меня московские года, и что я выбросил бы насовсем из памяти с большим удовольствием.

Давным-давно сказано в Библии: «Иак.1:8 Человек с двоящимися мыслями не тверд во всех путях своих». Аминь.

«Где гранаты твою мать?!!»

Закончил я ремонт усадьбы своего эксплуататора Сергея, и он тут же переселил меня из летней кухни в свою контору. Я не удивился этому, потому, как давно чуял, что Сереге не нравятся мои хохотушки с его женой Лизой, и то, что двое детей его хвостом за мной ходят и не бегут, как раньше, встречать папу.

Контора располагалась на центральной улице райцентра в трехкомнатной кварире на первом этаже пятиэтажки. В одной комнате был кабинет Сергея, в другой  бухгалтерия, а в третьей  типа, подсобное помещение  вот в нем я и жил.

Обязанности у меня были очень неопределенные. Типа, прислуга за все. Начиная от ремонта всего, что в конторе сломалось или испортилось, и кончая беготней по магазинам за йогуртами для беременной Серегиной любовницы.

Ну, жилось мне в бытовом плане, в принципе, неплохо. Даже воровать, в основном, не приходилось. Девочки из бухгалтерии время от времени меня подкармливали, а шефова любовь Лариска всегда давала мне денег на покупки с избытком и сдачу брать отказывалась  типа, я это честно заработал.

Были у меня и еще источники доходов. По летнему времени в водопроводе был очень слабенький напор  все жители райцентра активно поливали свои огороды. Поэтому в нашей пятиэтажке воду можно было набрать только из крана, который торчал из подвала  выше первого этажа вода не поднималась. А я не мог с детства спокойно смотреть на бабушек, которые таскали всякие тяжести. Поэтому поутру я всем желающим с верхних этажей таскал домой ведра с водой. Не всем, конечно. Только тем, кому, по мне, тяжело было. От денег я отказывался  у бабусек тогда пенсия была хрен поймешь, на что похожа. Но они были очень настырные, и не признавали бескорыстную помощь. Поэтому одна пихала мне стакан самогонки, другая  пакет с домашними пирожками, третья  всякие трусы-носки-рубашки. Ну, я в ответ чинил им все подряд  на что ума хватало.

А напротив нашей конторы в том же подъезде жила чеченская семья. Отец вроде рулил в местной диаспоре, маманя занималась хозяйством, а три сына  ну, они все разные были. Типа, один  спортсмен, второй  наркоша, а третий  ни рыба, ни мясо.

С этой самой маманей-соседкой  звали ее Мариной  я интересно познакомился. Раздался звонок в дверь. Открываю  стоит Марина, вся употевшая, руки трясутся, вот-вот заплачет. Вид у нее  вроде кого-то убили из родственников. Кое-как она мне объяснила свою трагедию. Перестала работать розетка, в которую втыкался телевизор. К другой розетке отнести волшебный ящик Марина не могла  кабеля антенны не хватало. А через несколько минут должна была начаться очередная серия «Рабыни Изауры»! И к соседкам она не могла уйти смотреть кино  в духовке мясо запекалось.

У меня было явственное ощущение, что Марина готова на все для меня: «Боренька! Милый! Почини розетку! Аллах вознаградит тебя!» Ну, нам, татарам, черт одна. Взял я инструментишко, пошел и сделал розетку  там просто фаза отгорела. Марина сразу воткнулась в экран, только рукой помахала  типа, дуй по холодку, пока при памяти.

Ну, мне не привыкать к людской неблагодарности. Просто подумал: «Хрен тебе, а не помощь в следующий раз». Но  как обычно, поторопился я с выводами. Где-то через час опять звонок. Открыл Марина. Принесла глубокую миску с запеченным мясом, помидоры-огурцы и чекушку чего-то типа чачи. Не слушая мои конфузливые брыкания, Марина зашла, все поставила на стол и заявила: «Боря! Ты не человек, а золото! Обращайся в любое время, чем смогу  помогу». Ну, наговорил я ей всяких спасибо и проводил на выход. И в этот момент как раз приехал ее муж. Он прошел к себе, глядя на жену с плохо скрытым удивлением. Но  промолчал.

А к чему я эту семью вспомнил? Да к тому, что скамейку, которая стояла под окном моей комнатухи, облюбовали как раз чеченцы. Почти каждый вечер они устраивали там сходняк. Свят-свят, чего я только не наслушался, лежа на своем топчане. Разговоры шли типа таких  что интересно, в основном по-русски: «Брат! Ты знаешь, что за свой базар надо отвечать? Ты взял деньги. Где два ящика гранат, твою мать, а?» «Магомед, я за свой базар всегда отвечу. Прапор резину тянет! Я ему яйца отрежу и заставлю съесть, мать-мать-перемать!» «А меня это не е ет! Если не будет гранат  я тебе уши отрежу. Жрать не буду заставлять. Я их на место гвоздями прибью, ты понял? На родине война идет, а вы тут кайфуете!» «Мага, я все понял»

Сплошные гранаты, автоматы, тетешники, фигешники. Взрывчатка какая-то. Я лежал, слушал и в голову мысль приходила: «С одной стороны, они так вопят, что слышно до пятого этажа. А с другой стороны  как бы мне чего не отрезали, если узнают, что я тут рядом лежу»

И зарулил ко мне как-то днем Руслан  средний сын Марины. Морда у него была кисло-сосредоточенная. Принес большой пакет хорошего чая. Ну, я сразу понял  что-то ему от меня нужно. Долго Руслан ходил вокруг да около, потом, наконец, разродился. Ему понадобилось укромное местечко, где он мог бы сварить для себя ханку. (Кто не в курсе  тому и не надо. Наркотик, короче, приготовить для употребления.)

Ну, у меня еще с лихой молодости отношение к наркоманам было двоякое. Кто из них занимался литературой, живописью и прочим искусством  я считал, что это их личное дело. И со многими имел прекрасные отношения. А вот в криминальных делах когда встречал эту публику  сразу срабатывала реакция отторжения. Сначала по рассказам старщих, потом по своему печальному опыту  я убедился, что наркоши абсолютно ненадежный народ. Ломки начнутся  он за дозу мать родную продаст. А что там говорить о подельниках.

В общем, просьба Руслана у меня никакого восторга не вызвала. Но и просто выгнать его душа не лежала. Все ж таки сын хорошей соседки, как-никак. Сошлись на компромиссе  он варит только один раз, и больше по этому вопросу не обращается.

Долго Руслан возился, то ему ложка понадобилась, то у него в зажигалке газ кончился. В конце концов он впорол себе одноразовый шприц в вену на сгибе левой руки, и развалился на стуле, пялясь в потолок. Потом приход пришел. Передо мной появился жизнерадостный, энергичный человек с веселыми глазами. И этот человек сразу начал выяснять  нет ли у меня каких-нибудь проблем, от которых он может меня избавить.

Видно, на Урале капитально мне по чану дали и мозги перетрясли. Иначе как можно было объяснить, что я на трезвую голову предложил Руслану передать через своих кентов тем чеченцам, которые собирались у меня под окном  прекратить бакланить на всю округу про материальное обеспечение войны в Чечне. А Руслан расхохотался: «Боря! Братан! Нам здесь некого бояться! С нами никто не хочет ссориться! Но  хорошо! Я скажу, чтобы тебе больше спать не мешали! Хочешь уколоться? У меня еще осталось» Еле выпихнул я этого живчика, которому очень хотелось общаться  неважно, с кем.

А через два дня мне пришлось вспомнить Москву златоглавую. В смысле  что делать, когда тебя собрались убить, а тебе этого  ну, никак не хочется.

Короче, вечером позвонили в дверь. Открыл. Стоят два кавказца. Лица такие добрые  типа, со стенда «Их разыскивает милиция». Один сразу очень смачно вварил мне в сплетение. Было больно, но я не отключился  в боксерские былые времена пресс я себе накачал очень приличный. А другой крендель стал прыскать мне в рожу из какого-то баллончика. Но, то ли газ долго хранился и потерял свои свойства, то ли это по запутке вообще был дезодорант для унитаза. В общем, в дряхлом «жигуле», куда меня затащили, я уже чувствовал себя вполне нормально. Но делал вид, что мне плохо. И ждал развития событий.

Лежал я на полу между сиденьями. Один крендель был за рулем, другой  сидел сзади, упирался в меня ногами. Говорили они мало: «Где мочить будем?» «Да за мостом, в посадке», «А лопата есть?» «На х.. тебе лопата! В речку скинем. Да кто его, бичару, искать будет» «Это точно»

Эх, ребята. Не уверен  не обгоняй! В том смысле, что даже курице голову оторвать  и то надо аккуратно к вопросу подходить. Чтоб без глаза не остаться. А уж бывшего московского братка с погонялом Хлыст жизни лишить  при том, что ему совсем это неинтересно  это вы явно поторопились.

Голова у меня во что-то упиралась в твердое. Скосил глаза и разглядел в полумраке  балонный ключ. Уже хорошо. Видно, когда через мост переезжали, машину начало трясти. Я под шумок ухватился за ключ.

Остановились. Тот, что за рулем, спокойно так сказал: «Маслята жалко на него тратить. Вытаскивай, и просто ему голову отрежь. Больше не будет слушать, чего не надо. Давай, давай, тренируйся. Тебе скоро в Грозный ехать».

Ну, подумал я: «Кутить, так кутить!. Два без сиропа, пожалуйста». И коротким движением от всей души вогнал рукоятку ключа балонного в глаз тому, кто на мне сидел. Видно, здорово мне умирать не хотелось. Железка вошла в башку глубоко, клиент даже говорить ничего не стал. А у меня, кстати, и времени не было его слушать. Я вылез на сиденье, левой рукой схватил рулевого за волосы, а правой  вцепился в кадык. И, типа дедушки Сантъяго из любимой книжки «Старик и море», все свои калории отправил в руку и скомандовал: «Не подведи, покажи, на что способна!»

Рука показала. Разломал я всю глотку этому гангстеру липовому, за малым кадык не вырвал. Постучал он ножонками по педалям, и успокоился.

Не помню, сколько меня трясло. Но утих в конце концов. Сдвинул рулевого, сел за баранку. Шмонать жмуриков не стал  че-то тошно было. Развернулся, доехал опять до моста. Поставил машину поперек, нашел в багажнике монтажку, упер ее в педаль газа. А сцепление рукой держал. Заревел «жигуль», как в жопу раненый носорог. Бросил я педаль сцепления и отпрыгнул. И улетела машинка, протаранив ограждение, вместе с пассажирами на самое дно самого глубокого ущелья. В смысле, в речку.