Чингиз отвел меня в сторону: «Напугался? Перестарались ребята. Но скажи ты мне чем тебе так уж дорог этот Бауржан, что ты даже умереть за него готов?» Я выплюнул кусок глины: «Вот уж совсем я не готов. Просто привык взялся что-то делать так делай. Откуда ж мне было знать, что все вот эдак повернется». Покопался в кармане и протянул Чингизу тысячную купюру, которую он мне дал. А Чингиз отиахнулся: «Брось. Это не Иудины сребреники. Я и без тебя знаю, что этот хмырь дома. Когда подъезжал видел, что шторы двигались. И вот ведь падла какая! Тебя тут убивают, а он хрен вышел. Главное своя шкура. А на остальных ему насрать». Он опять махнул рукой: «Ладно. Передай своему идиоту, чтобы завтра в десять утра был у меня со всеми бумагами на зерно. Иначе я эту его хавиру вместе с ним и семьей из гранатометов в пыль разнесу. Он меня знает. А ты вали отсюда. Найди себе хозяина поприличнее».
Ближе к ночи я постучал в окно. Оно открылось и высунулся Бауржан: «Ну че, свалили? Че он говорил?» Я все передал в подробностях. Шеф набычился: «Да гандон он штопаный! Я молдаванам свистну они ему такие гранатометы устроют! До хя этот Чингиз про себя думает! Ладно, Боря. Держись настороже, они ведь могут ночью и вернуться». Вот тут-то я и сообщил своему бывшему шефу пренеприятнейшее известие типа, ухожу я. Не нравится мне, когда меня живьем закапывают, а шеф из-за шторки подслушивает. Бауржан завопил: «Да это они тебя на понт брали! Напугать хотели! А я и не слышал ничего, я спал в это время! Неужели ты окажешься такой сукой, Боря? Бросаешь в трудный момент!»
Смотрел я на него, смотрел. Молча повернулся и ушел. Если у человека вместо совести хрен на лбу вырос ему бесполезно что-то объяснять. А вслед мне неслись крики: «Я тебя все равно найду и кишки выпущу!»
Водка, лыжи и смысл жизни
Водка десять бутылок. Консервы «Килька в томате» пятнадцать банок. Хлеб три бубона. Чай «Ассам» две большие пачки. Пантюшки (в смысле, конфеты) «Клюква» полкило. Сигареты «Полет» десять пачек. И это все. Все, что я смог купить на те деньги, которые получил за сооружение печки на пять колодцев с выводом трубы через потолок и крышу. Сумма, конечно, смешная за такую печь, но спасибо и на этом.
Бывали, и не раз, случаи, когда мне наливали стакан разбавленного спирта и говорили: «А теперь, бичара, вали отсюда, пока целый» Бродягу без документов любой обидеть может. А ведь и под драным ментовским бушлатом может биться благородное сердце
Ладно. Я уложил покупки в мешок, распрощался с Гулькой-продавщицей, еще раз поздравил ее с Новым наступающим и пошкандыбал домой.
Дом мой представлял из себя пристройку к здоровенному курятнику-крольчатнику (который тоже я строил). Хозяин разрешил мне тут перезимовать с условием, что я буду убираться в сарае и топить печку. В принципе, куры-кролики и без печки обычно зимуют. Тем более что сарай был из самана теплый. Но хозяина бедным назвать никак нельзя было, так что лишняя машина угля это для него была мелочь. Зато, как он говорил: «Морозы у нас за сорок, потому не хочу я дергаться. Я их лучше съем, чем они в сосульки превратятся».
Свет у меня в пристройке был я сам приладил скрытую петлю в месте крепления счетчика. Поэтому у меня постоянно работала здоровенная самодельная электроплитка диаметром с полметра. Пристройка была небольшая, в ней помещались топчан и иаленький столик. И еще оставалось полметра квадратного для прогулок. Поэтому плитки вполне хватало для обогрева в любую погоду. По крайней мере, спал я без бушлата.
Наконец, добрался я до места назначения. По дорожке прошел до сарая, кстати, уборка снега тоже на мне была. Зажег в пристройке свет, скинул бушлат и стал разгружаться. От щедрот хозяин мне отдал старенький телевизор. Я его сразу включил под музыку оно как-то веселее.
Время было где-то часа три, поэтому я рассчитывал проводить старый год с чувством и с толком. И с расстановкой. Запихнул все покупки под топчан, открыл одну банку кильки, налил полстакана водки и «Будьте здоровы, Борис Федорович! Спасибо. Всегда пожалста Нормально, Григорий? Отлично, Константин!»
Теперь надо было заняться приготовлением горячих блюд. У хозяина была своя пекарня, и он мне сразу подкинул два мешка муки. Поэтому фирменным блюдом в моем ресторане были галушки. С различными добавками. Когда они бывали эти добавки.
Я взял кастрюлю и завыл. Мать-мать-мать-перемать Соли-то у меня нету! «Штоб тебя на том свете так галушками кормили!» сказал сам себе. Но хочешь не хочешь, а идти опять в местный «супермаркет» придется. Хлопнул я еще полстакана, посидел, покурил. Напялил бушлат и поперся в свой скорбный путь.
Проходя мимо автобусной остановки, заметил на скамейке маленькую скукоженную фигурку. Интересное кино думаю. Автобусы не ходют, в такси не содют, за неимением таковых. Подошел, тронул фигурку за плечо: «Не спи, замерзнешь!»
В данной ситуации это была совсем не шутка. Человечек поднял голову и сердито сказал: «Чего надо?» Это оказался пацанчик лет десяти. Явно совсем недавно плакамши. Я бухнулся на скамейку рядом с ним: «Да мне особо ничего не надо. Кроме того, штобы ты тут дуба не дал. Где живешь-то?»
Пацан шмыгнул сопливым носом: «Ну, на Калинина» и, не дожидаясь следующего вопроса, добавил: «Там гости собрались. Все уже почти пьяные»
Я засунул руку под бушлат и почесался: «И че? Еще неделю все тут пьяные будут. А ты так и будешь здесь пингвина изображать?» Пацан прерывисто вздохнул: «Да не. Посижу и обратно пойду». И вдруг его как прорвало: «Дядь, ну почему люди обещают, честное слово дают, а потом обманывают?»
Вот это, подумал я, вопросик. Мне б кто объяснил это явление природы. Я плечами пожал: «Всяко бывает. Может, не было у человека просто возможности обещание выполнить. Хотя, братишка, по мне лучше не обещать. А просто сделать»
Пацан кивнул: «Отец, когда так не пил, он так и делал. А теперь только обещает» Я пихнул его локтем: «Ежли не секрет, че он тебе пообещал-то?» «Лыжи беговые. Я свои сломал на горке. Ребята все катаются. А он говорит, не получилось в этот раз, а со следующей получки обязательно, говорит. А я ему уже не верю»
«Нда-а Хреновые дела» подумал я. По себе знаю, что такие обломы в детстве переживаются очень тяжело. Жить даже дальше не хочется беспросветная тьма впереди мерещится Йе-эх! Сто раз зарекался не лезть в чужие дела
В общем, если коротко, Гулька-продавщица долго таращила на меня раскосые глаза, когда принес ей обратно почти все свои покупки (оставил себе один пузырь и пару пачек сигарет). Все спрашивала: «Да что случилось-то?» А я ржал: «Профессию меняю. В Деды Морозы ухожу. Хочешь, тебе женишка в полночь в мешке приволоку?» Гулька махала рукой: «Да ну тебя!
Денег на лыжи не хватило, но обычно суровая Айгуль дала в долг. Видели бы вы глаза того пацанчика!.. Водка что ее выпил и забыл. А вот счастливый человек запоминается надолго. Он начал что-то мямлить: «А отец спросит откуда взял?»
Я хлопнул его по плечу: «А ты сразу не показывай. А потом скажешь, что это он сам и купил. Он хрен вспомнит!» Пацан засмеялся: «Это точно!
Наелся я галушек без добавок и не стал дожидаться двенадцати часов завалился спать. Спалось мне на удивление хорошо
Диклофенак и ствол
Работал я тогда у одного хохла по имени Тарас. У него был безразмерный гараж, в который запросто бы вошел камаз-рефрижератор. А у самого Тараса был занюханный «Москвичок», который к тому же постоянно стоял во дворе. А в гараже у хохла был склад не знаю для чего, и маленький загон на пяток поросят.
Ну, это я так сказал, что не знаю для чего был склад. В те года в наших краях пышным цветом цвело производство самопальной водки. Везли отовсюду спирт, пробки, этикетки, акцизные марки. Тогда в райцентре было много брошенных домов и производственных строений. Вот в них-то и оборудовались подпольные цеха. Хотя не очень-то они были и подпольные. Весь городок знал а менты тем более где, что и почем. Руководили всем этим хозяйством местные кавказцы. Работали в цехах все, кому не лень. Оформляться не надо было, текучесть кадров была как в горной речке. Платили-то в основном продукцией. А если работяга напивался на рабочем месте на халяву, то ему ломали ребра, или ключицы. Для примера остальным.
Отвлекся я, пардон. В общем, у Тараса в гараже был склад привезенного спирта. Синие пузатые пластмассовые бочки по двести литров. Их привозили и сгружали в гараж. Потом в течение дня их разбирали поштучно какому цеху сколько надо. А пустые бочки привозили обратно. (В этих пустых я с десяти бочек набирал где-то полтора литра спирта.)
В общем, штукатурил я по-новой гараж Тараса. И как-то утром встал и не смог разогнуть шею. Жена Тараса Люда работала в райбольнице старшей медсестрой, и сразу поставила мне диагноз: «Боря, провалиться мне на этом месте у тебя остеохондроз!» И выдала упаковку «Диклофенака» с обещаниями, что и болеть перестанет, и шея будет гнуться.
Тарасу я сказался больным, и он дал мне отгул. Запил я пилюли приличной дозой разбавленного спирта из своей заначки, и пошел гулять. Около вокзала мне что-то резко поплохело. Потом уже я узнал, что диклофенак со спиртом может действовать, как клофелин с водкой.
Хватило у меня сил только добраться до кустов у железнодорожных путей. Завалился я в заросли и отключился.
Очнулся я от каких-то воплей и грохота, похожего на выстрелы. Открыл глаза небо звездное, фонари горят. От это я, думаю, поспал. И тут неподалеку раздался громкий топот, и в мои кусты что-то влетело и упало рядом со мной. А вместо топота уже был слышен шум и крики: «Добегался, сука! Куда ствол дел? За эту пальбу ты у меня, гандон, на всю катушку сядешь!»
Нда. Вечер явно перестал быть томным. Я узнал хорошо мне знакомые ментовские интонации, и счел за благо свалить оттуда по-тихому. Предмет, который прилетел в кусты, я пощупал осторожно. Он-то и оказался тем самым стволом ТТ, про который интересовался мент не знаю у кого.
Ну, все бичевские тропки я знал наизусть, поэтому ушел я оттуда незамеченным.
На следующий день, погулямши по базару, я узнал, что вчера около вокзала менты захомутали местного бандюгана с погонялом Аркан. Он, убегая, прострелил колесо ментовскому «уазику», что ими было приравнено к покушению на жизнь сотрудника милиции. А вот саму пукалку так и не нашли. Говорили, что менты и собак приводили, и все кусты повырубили бичи из спец-приемника. А ствола-то и нету. Так что адвокатше Евгении Моисеевне даже не пришлось особо напрягаться, чтобы Аркана выпустили под подписку.