Служба пробуждения
Сказки-притчи
Виктор Кротов
© Виктор Кротов, 2016
От автора
Книга эта посвящается вольным путешественникам по жизни.
Благодаря одному из них моему сыну Антону, первому президенту Академии Вольных Путешествий, вышло в свет её первое бумажное издание.
Вольные путешественники, по-моему, входят в Службу пробуждения. Во-первых, у них самих пробудился интерес к миру, к разнообразию жизни, к сближению с теми, кто кажется, на первый взгляд, далёким и непонятным. Во-вторых, они и в других людях, даже в закоренелых домоседах, будят ощущение единства нашего мира, возможности жить общей жизнью с окружением, где бы ты ни находился. В-третьих, они тонизируют само человечество, побуждая его чувствовать себя бодрее и подвижнее.
А самые увлекательные вольные путешествия начинаются тогда, когда человек учится совмещать внешнее путешествие с внутренним. Когда то, что он видит и переживает, помогает ему понимать и других, и себя самого, ощущать глубину и смысл земной жизни и того духовного содержания, которым она пропитана.
С удовольствием читаю книги Антона и вижу, как с каждым новым путешествием углубляется его отношение к тому, с чем он и его друзья встречаются в своих странствиях. В юности я довольно много путешествовал, хотя это совершенно не сравнимо с теми возможностями и масштабами, которые открыты нашей молодёжи сейчас. И очень хочется, чтобы эти возможности были направлены не только вширь, но и вглубь. В этом отношении, надеюсь, мои сказочки тоже могут пригодиться вольным путешественникам.
Виктор КротовСреди ветров
Такие ветры на одну страну налетели однажды, что всех людей подняло в воздух. Летают люди среди ветров. Хорошо, что еда и вещи кое-какие тоже летают. Жить можно. Только многие то и дело сталкиваются! Другие с попутными ветрами в одну сторону летят, сдружиться успевают. А иные так обнимутся, что никаким ветром уже не оторвать их друг от друга. Потом стихли ветры. Опустились люди на землю. Но и на земле продолжалось то же самое.
Башмаки по пятам
Закалённый человек Брюм предпочитал ходить босиком. Но мать за него беспокоилась и подарила ему особые башмаки. Неизвестно, как они были устроены, но бегали за Брюмом по пятам. Стоило ему оторвать ногу от земли, как хоп! и на неё надевался нужный башмак. От маминого подарка Брюм не мог отказаться. Но и обутым ходить не хотел. Так и бегал, уворачиваясь от собственных башмаков. А они по пятам за ним, по пятам.
Деньги личного достоинства
Звезда эстрады Тин Динг приехал на гастроли в Эрсию. На таможне ему поменяли валюту. Глянул Тин на деньги а там он сам изображён! Оказалось, тут каждому личные деньги печатают. И что же? Выступал Динг с большим успехом, и с каждым концертом его деньги всё дороже становились. Вот что значит твёрдая личная валюта!
Сфинкс и Свинкс
Посреди Египта лежал древний Сфинкс. Со всего мира приезжали к нему люди. Сначала Сфинкс задавал им вопросы, всё хотел с каким-нибудь мудрецом поговорить о жизни. Потом разочаровался и замолк. Но вот оказался в тех местах Свинкс. Лёг напротив Сфинкса и захрюкал. Вся толпа туристов сразу повернулась от Сфинкса к Свинксу. Хоть и не такой великий, зато хрюкает! А Сфинкс вздохнул, крыльями взмахнул и улетел искать место, куда ещё свинксы не добрались. Не любил хрюканья.
Столпы для толпы
Среди прочих заведений в городе Блинске были мастерские столпов. Там из любого желающего могли за хорошую плату сделать столп общества. Вокруг такого столпа сразу своя толпа собиралась. Он ей речи говорит, а толпа то в ладоши хлопает, то ногами топает. На всё ради него готова. А дальше уж кому что от толпы нужно. Кому аплодисменты, кому в президенты. Главное столпом стать. Для начала хотя бы в Блинске.
Развод с человечеством
Надоело маленькой стране Эрсии остальное человечество. Вытесали эрсияне себе небольшую планетку и в космос. Правда, тяги хватило только на орбиту вокруг Земли выйти. Покрутились год-другой, да так скучно стало, что все свесились и вниз глядят: что там на оставленной планете происходит? Притянуло их земное притяжение обратно, ровно в то же место. Правда, страну изрядно переворошило во время приземления. Принялся весь мир им помогать. Такая круговерть пошла не соскучишься.
Шпоры для Азарта
Жокей Окей очень хотел победить на Всемирных скачках. Но его конь Азарт никогда не приходил первым, даже на родном ипподроме. Тогда раздобыл Окей волшебные шпоры и стал выигрывать скачку за скачкой. В конце концов и Всемирные скачки выиграл. Только шпоры тут же рассыпались. Они ведь из чистой невозможности были выкованы. Вот и отслужили своё.
Притяжение на пружинках
Однажды в Эрсии вдруг кончилось притяжение. В соседних странах всё как обычно, а эрсиян чуть в космос не унесло. Хорошо, что немножко притяжения всё-таки осталось. Но мало. Пришлось притяжение пружинками заменять. Мно-гие эрсиянам завидовали: выберешь пружинку послабее да подлиннее и летай себе в облаках! Но эрсияне чаще выбирали пружинки потуже и покороче, чтобы от дома далеко не уносило. И когда учёные восстановили притяжение, все вздохнули с облегчением. Облака облаками, а тоже надоедает, когда к родной земле тебя пружинный протез притягивает.
Обмен так уж обмен
Однажды две семьи решили обменяться квартирами. Чтобы мебель не перевозить, договорились они обменяться и мебелью. Потом подумали: вещи у нас тоже похожие, обменяемся-ка мы и вещами. Удобно! Перейти из квартиры в квартиру, вот и весь обмен. А совсем накануне переезда дошло до всех, что можно и семьями обменяться. Тогда каждая семья останется там, где жила, и никаких хлопот вообще не будет. Так новоселье на старых местах и отпраздновали.
Роман с Фирмой
Полюбила Фирма Фиму. Поцеловала его в лоб и отпечаталась там фирменная печать. А в кармане появился кошелёк с фирменной зарплатой. Стал Фима фирменным. Одеваться стал фир-менно, говорить по-фирменному и вести себя, как Фирма скажет. Потом надоел Фима Фирме. Дунула она на него и печать со лба исчезла, и кошелёк из кармана. Стал Фима снова человеком. Порадовался, было, но всё-таки стал искать другую фирму, которая бы его полюбила.
Пахучая смазка
К автолюбителю Отору прибежал его приятель Мутор, тоже шофёр. Принёс ведро невесть с чем и предлагает: «Хочешь, твоя машина где угодно проедет?». Согласился Отор, и Мутор облил его машину чем-то бесцветным и скользким, только запах тухлый. Поехали. Брызги во все стороны летят, люди шарахаются, другие машины вбок сворачивают, а если задеть какую вжик и отлетает. «Во! Прямо вездеход! кричит Мутор. А к запаху привыкнешь».
Прилавок приманок
Люди шли по улице, а перед ними вдруг прилавок поперёк улицы. Чего только там нет: и еда, и штучки всякие и всё бесплатно. Радуется народ, хватают что хотят. Один Кимун заметил: кто что схватил, тут же исчезает. Оказывается, от каждой вещи на прилавке куда-то леска тянется. За неё-то людей и утягивают невесть куда. Хотел Кимун сказать всем об этом, да не стал. Обошёл прилавок и дальше отправился. Знал, что от бесплатной приманки никого просто так не отвадишь.
Сад Пюф
В саду Пюф росли светящиеся деревья с наивкуснейшими в мире плодами. Но Бузура ничто не радовало. Он ходил от дерева к дереву и думал, как ему выбраться из сада Пюф. Деревья заботливо шумели над ним и гладили его по голове ветвями, как многорукие индийские боги. И хотя Бузуру было уже сто лет, он чувствовал себя малышом, ему хотелось расплакаться, или даже закричать «уа-уа», так его влекло на волю. Но за сто лет можно было уже понять, что сад Пюф не снаружи его, а внутри.
Семейная коллекция
В семье Укумов очень ценили всё, что было в их жизни. И всё-всё хранили. Их квартирка была переполнена исписанными тетрадями, изрисованными альбомами, засушенными букетами, конфетными коробками и много ещё чем. Так и заполнилась до потолка. Укумам приходилось прорывать себе ходы в своей коллекции, и уминать местечко, чтобы поесть или поспать.
Но они были рады жить в своём богатом прошлом, то и дело наталкиваясь в нём друг на друга.
Искусственное катание
В ледовом дворце лёд был отличный, но следили за ним плохо. Заменили всех работников на роботов, и стало лучше. Только спортсмены слишком лёд царапали. Привезли из-за границы искусственных спортсменов, ещё лучше стало. Правда, публика себя шумно вела и мусор оставляла. Заказали местным умельцам (чтобы подешевле) автоматическую публику. И тогда всё стало просто прекрасно.
С лыжами наперегонки
С лыжами наперегонки
На лыжном чемпионате Вард бежал хорошо, но всё же отставал от главных соперников. «Что делать, вздыхал он, те сильнее». И вдруг лыжи Варда возмутились и рванули вперёд. Уж очень им хотелось быть первыми! Пришлось Варду стараться от лыж не отстать. Так с ними наперегонки и мчался. Заодно всех соперников обогнал, стал чемпионом. Такие вот у него лыжи оказались: чемпионские.
Самоуверенный Бумб
Бумб поспорил, что доберётся до неба. Полез на самую высокую гору, да упёрся в скалу. Достал он свою бомбу-апломбу. Бумс! и взорвал скалу. Лезет дальше. Упёрся в каменный гребень. Бомбой-апломбой бамс! и дальше. Так и на вершине оказался. Сел Бумб на бомбу-апломбу, чтобы она его до неба подбросила. Бомс!.. Увы. Почему-то вниз упал, да ещё в самую глубокую яму. «Эх, промахнулся по небу, подумал Бумб. Придётся снова лезть. Ладно, бомба-апломба всегда со мной».
Учебник выбора
Кто любит учиться? Дьянт любил. Как достанет новый учебник, так учится по нему, пока весь не выучит. Столько всего знал, только не знал зачем ему это. Однажды попал он в главную учебную библиотеку. Там тысячи учебников по стенкам стояли. Дьянт аж рот разинул. А библиотекарь говорит: «Бери-ка вон тот учебник, без которого и остальные ни к чему», и дал ему «Учебник выбора». «Ура!» крикнул Дьянт и стал учиться выбирать учебники, учителей и библиотеки.
Удивлялка в сторонке
Очень капризной была Эзря. Чуть что, в рёв: а-а-а. Хорошо, что у них в семье удивлялка завелась. Как Эзря в рёв, ей говорят: «Гляди-ка, вон удивлялка в сторонке». Умолкнет Эзря, глядит по сторонам, но пока это глаза просохнут Никак не успевала разглядеть. Удивительно быстрая была удивлялка.
Блинный язык
Один парень так грубо с матерью говорил, что она не выдержала и крикнула: «Чтоб у тебя язык отсох!» Язык и отсох. А мать как раз блины жарила. Взяла она блин, вырезала из него язык и пришила сыну. Заговорил тот, а всего-то и может выговорить: «Блин, блин, блин». Много времени прошло, прежде чем и другие слова стали у него пробиваться.