Но у Егоркина рычаг почему-то поворачивался не в ту сторону. К концу смены Ванек, упарившись вконец, перестал работать и начал рассматривать станок на конвейере, на котором собирали бортовую передачу. Даже попытался приподнять его над лентой конвейера.
Взять бы сейчас молоток да шарахнуть хорошенько по «головке», сразу бы все на место встало, да? засмеялся Маркин, наблюдая за Егоркиным. У него самого часто возникало такое желание, когда что-то не ладилось, и он начинал нервничать.
Зачем? Вот если бы поднять станок чуточку выше над лентой конвейера, и чтобы он вместе с бортовой наклонялся назад, хотя бы градусов на десять, тогда бы было легче собирать!
Наверно, люди поумней нас думали, когда делали! ответил Маркин, хотя то же самое не раз приходило ему в голову. Даже мастеру сказал однажды, а тот только отмахнулся: глупости, мол, не будем же мы конвейер останавливать на переделку. Бортовые нужны.
Рационализатор новое предложение придумал? засмеялась Катерина, контролер участка, слышавшая разговор.
Егоркин смутился.
Ты, Катерина, его не трожь! Человек он семейный, своим ироническим тоном сказал Маркин. Жена у него сердитая, ревнивая. Говорит, чуть что сразу за волосы. Она специально заставляет его такие волосы отращивать. Так, говорит, легче с ним справляться!
Как? Он женатый? удивленно переспросила Катерина, принимая игру. А мне говорил, что не целованный еще. А я сдуру поверила! Уши распустила! сокрушалась она.
Значит, он и тебя уже окрутил? Ну, силен! Два дня в Москве три девки у ног. Я в молодости и то так не умел, восхищенно качал головой Антон.
Кого это он еще успел?
Галька Лазарева, говорит, убивается по нем. Девчонка со сборки моторов. Маленькая такая, шустрая комсомолка. Глаз, говорит, с него в столовой не сводила!
Лазарева? Галя? Это же моя подруга! Я у нее обязательно спрошу!
Ванек слушал шутливую болтовню Маркина с Катериной, насмешливо улыбаясь, но, как услышал про Лазареву, покраснел и произнес сердито:
Болтайте, да не забалтывайтесь!
Он бросил работу и неторопливо направился к стене к питьевому фонтанчику, бьющему в нише.
Ишь, правда-то глаза колет. Стыдно стало! засмеялась ему вслед Катерина.
Сегодня в столовой Егоркин обратил внимание на девушку в чистеньком синем халате. Она медленно и плавно шла меж столиков с подносом с тарелками в руках, выбирая себе место. Ваньку захотелось вдруг, чтобы она села за их стол. Он осторожно выдвинул ногой из-под стола свободный стул, чтобы девушка могла его увидеть. Она подошла ближе. Егоркин заметил у нее на подбородке сбоку маленькое родимое пятнышко. Девушка с улыбкой кивнула Володе, который сидел за одним столом с Маркиным и Егоркиным, и прошла мимо. То ли не заметила свободного места, то ли не захотела сесть с ними. Из-за соседнего стола быстро поднялся парень, позвал ее, помог снять тарелки с подноса и сам его отнес. Ванек ревниво отметил, что она благодарно улыбнулась парню.
Кто это? тихо спросил Ванек у Володи, показывая глазами на девушку.
Где?
Галя Лазарева. Она на сборке моторов работает, ответил Маркин и обратился к Володе: Ты знаешь, что у нее брат-близнец велогонщик?
Знаю, что брат есть, а кто он
Да, велогонщик, да еще какой! Читаю «Спорт», смотрю: юношескую гонку в ФРГ выиграл Алексей Лазарев! Спрашиваю у Гали. Она говорит: брат!..
За столом Антон будто бы и значения вопросу Егоркина не придал. А сейчас, ишь, ехидничает, думал Ванек. Шутка Маркина задела его. Он наклонился над фонтанчиком, глотнул холодную пресную воду, резко отдающую металлом и хлоркой. А вдруг Катерина действительно ляпнет Гале, подумал Ванек, а та и вправду решит, что он про нее трепался? Стыдно будет в столовой показываться!..
Возвращаясь назад, Егоркин увидел, что Катерина отошла от конвейера к своему столу, а Маркин продолжает работать. Возле него появился парень в чистом пиджаке и что-то спросил. Антон показал на подходившего к ним Ванька. Парень взглянул на Егоркина и дружелюбно протянул руку.
Ванек повернул руку запястьем, чтобы парень мог пожать ее выше кисти: ладонь была в масле. Комбайнеры всегда так здоровались с председателем, когда тот приезжал на поле.
Я секретарь комсомольского бюро цеха Викентьев Иван, представился парень.
Я тоже Иван, только Егоркин.
Тезки, значит, засмеялся Викентьев. Забегай после работы ко мне. На учет встанешь, да и познакомимся поближе. Буду ждать!
5
Ванек ополоснулся в душевой и, чувствуя во всем теле приятное томление, поднялся на второй этаж. Ему понравилось мыться после работы. Входишь в душевую усталый, раздеваешься медленно, рассеянно слушая, как переговариваются рабочие. Постоишь под сильными струями прохладной воды, потом вымоешься, и приятно так становится. Ноги расслабляются. Руки отдыхают. Хорошо! Не то, что в деревне в корыте мыться. В Масловке, да и во всех деревнях вокруг, не строили бань. Общие, колхозные, были только в крупных селах, и мылись жители в обыкновенных корытах.
Викентьев стоял у запыленного окна, из которого было видно кирпичное здание соседнего цеха, и разговаривал с девушкой, сидевшей за столом спиной к двери.
Можно? спросил Ванек, останавливаясь на пороге.
Заходи, заходи!
Девушка недовольно оглянулась на Егоркина: вечно кто-нибудь мешает поговорить с секретарем, а Викентьев рад уклониться.
Иван почувствовал, как начали гореть его щеки. Это была Лазарева. Она заметила невольное смущение парня при встрече с ее взглядом, неожиданно смутилась сама и, сердясь на себя, заговорила с еще большим напором:
Ты на молодых больше внимания обращай! На новеньких, которые в цех приходят, особенно из армии. А тех, что привыкли к плохой работе бюро, с места не сдвинешь.
Да знаю, знаю я, Галочка! Но начинать надо с членов бюро Хорошо, погоди, потом договорим. Я человека отпущу.
Комсомольское бюро было избрано месяц назад. Галю ввели в его состав, а Викентьев стал секретарем. В цех Галя пришла недавно, после окончания школы. Она знала, что почти все комсомольцы были недовольны работой прежнего бюро, и старалась помочь новому секретарю. Ей все казалось, что он недостаточно активен. Она постоянно его теребила, предлагала разные мероприятия. Викентьев тоже рвался к работе, но опыта не хватало.
Секретарь взял у Егоркина комсомольский билет и учетную карточку. Ванек старался держаться справа от девушки, чтоб фонарь под глазом не так бросался ей в глаза, пока не понял, что она успела его заметить.
Галя видела, что Егоркин почему-то стесняется, старается скрыть синяк, отворачивается неловко, и она чувствовала, что это ей нравится. В парне, высоком до нелепости, было что-то притягательное. В его мальчишеском лице проступали черты еще пока малозаметные, неуловимые, которые делают лицо мужественным, волевым. Лазарева видела, что парень хоть и занят разговором с Викентьевым, но ни на секунду не забывает о ней, и вдруг поняла, что он чувствует, что она заинтересовалась им, сердито отвернулась и придвинула к себе свежий номер журнала «Смена», открыла наугад и рассеянно взглянула на страницу.
У нас хороший Дворец культуры, говорил между тем Ивану Викентьев. Спортзал, кружки, прекрасная изостудия Если что-то заинтересует, обращайся ко мне. Я помогу!
6
Егоркин сначала хотел идти домой, в общежитие, но его потянуло к Варюньке.
Через полчаса он выскочил из автобуса и бодро зашагал к общежитию сестры, высматривая окно ее комнаты на втором этаже. Оно было зашторено. Не пришла, видно, с сожалением подумал Ванек. Ему хотелось рассказать, как он работает, похвастаться, что сегодня заработал почти шесть рублей. И это на второй-то день! Через месяц он ого! сколько зарабатывать будет! А они с матерью собирались ему помогать. Да он сам им помогать будет, с первой же получки батничек сестре купит у Бориса. Купит батничек, а потом уж на маг собирать начнет.
В общежитии, возле лестницы, сидели две старушки.
Егоркина пришла? спросил у них Ванек.
Она нынче весь день дома Вроде не выходила, ответила одна из старушек, та, что посуше и повыше ростом, и взглянула на свою подругу.
Дома, подтвердила другая. Парень у нее!
А он разве не ушел? удивленно спросила первая, выдвинула ящик тумбочки, куда складывали документы гостей, взяла паспорт и открыла: Тута! Смотри, а я думала, что ушел!
Ванек увидел в паспорте фотографию Кольки Хомякова и сразу почувствовал холодок в груди. Вот почему окно зашторено. Егоркин положил заводской пропуск на тумбочку и быстро, через две ступени, взлетел по лестнице. Резко постучал в дверь и прислушался. В комнате послышался торопливый шорох, затем скрипнула кровать, и все стихло. Ванек нетерпеливо выждал минутку и постучал еще сильнее, громко проговорив.
Открывайте, милиция!
Зачем он ляпнул про милицию, Егоркин сам не знал. Сорвалось с языка. Открылась одна из дверей в коридоре, показалась девичья головка и сразу спряталась. Егоркин услышал голос Варюньки:
Это ты, Ванек?
Я! Открывай!
Погоди минутку.
Ванек снова услышал шепот, шуршанье. Потом шаги. Два раза щелкнул замок, открылась дверь, и перед Ваньком предстала сестра в халате, с заспанным помятым лицом, опухшими губами. Волосы у нее были наспех заколоты.
Заходи! сказала она нарочито громко и строго, отвела глаза в сторону и пропустила брата в комнату.
Колька Хомяков сидел возле окна. Увидев Егоркина, он с радостным лицом поднялся ему навстречу и протянул руку, как давно ожидаемому гостю. Но за его бодрой радостью Ванек почувствовал смущение. В первое мгновение он растерялся, потом собрался, с дрожью ощущая в себе обиду за сестру и злость.
Вон отсюда, котяра! громко крикнул он, не принимая руки Хомякова.
Колька опешил. Некоторое время еще стоял с протянутой рукой, а потом медленно опустил ее и взглянул на Варюньку.
Ты что, и тут набрался? строго спросила сестра.
Я не набрался, не набрался! раздраженно сорвал с вешалки Ванек плащ Хомякова. Шлепай отсюда! снова крикнул Егоркин и кинул плащ Кольке.
Хомяков поймал его и молча стоял, не зная, что делать.
Вперед! Ванек указал на дверь. Еще раз увижу возле этого дома, ноги повыдергиваю!
Ты что здесь разорался, а?! закричала Варюнька. Ты что раскомандовался в чужой комнате! Видя, что Колька начал натягивать плащ, она ухватилась за него: Нет, ты никуда не пойдешь! Не пойдешь!