Вышли на сцену, а я краешком, краешком, да и в сторонку. Встал на сцене, с краешка, перед зрителями. Истекаю потом. Сырой, хоть выжимай. Перед собой плакатик выставил, лицо кирпичом сделал, никого не слышу, не вижу, знать не хочу. В безоблачное греческое небо закатное впёрся и думаю: «Пусть что хотят делают, не сойду с места».
А мне так потихоньку из группы покрикивают, взывают к совести. Наглецом назвали. А всё равно, хороводы водить, гурьбой скакать пожалуйте без меня. Я сделал всё возможное. И за жизнь уцепился. Я потом ни с одним из нашей группы двое суток не разговаривал. Как тяжело мне было!
Послышался вздох человека, изнемогавшего от тяжёлого похмелья. Рязанцев воспроизвёл его так, что никаких сомнений быть не могло: настолько глубоко он его запомнил и повторил.
Стоявший у окна Андрей Философ, наблюдавший картину с голубями, повернулся в пол-оборота и вклинился в рассказ, не обращая ни на кого внимания и перебивая:
Хорошего человека сразу видно! Его, можно сказать, чувствуешь. Так природа устроена.
Все перевели взгляд на него. Он же сказав это, как будто отстранился от них.
«К чему бы это!» промелькнула у всех присутствующих мысль.
Андрей отошёл от окна, налил в чашку кипятка из кулера, бросил в него пакетик чая. Медленно помешивая сахар, обратился к Эдику Светлову:
Не засиживайся. Вот главное твоё достоинство на сегодняшний день. Тогда и будущее разглядишь, и развитие получишь.
Тарас поднял глаза и согласно кивнул. Он перелистнул страницу в бумажной папке и добавил:
Кто понял жизнь, тот не торопится, и заулыбался, взглянув на Андрея. Сказанная фраза принадлежала тому. И они об этом знали. Но как умело и своевременно Тарас воспользовался ею. Его глаза блеснули хитро, заговорщицки.
Эдик Светлов, самый молодой из присутствующих, прилежно дослушал. Возражать он не стал. Лишь сунул тонкую сигарету «Вирджинию Слимз» в рот и вытянул губы, чтобы прикурить. Имея меньше опыта, чем остальные, но желая идти в ногу с товарищами, Эдик сказал, придавая разговору некоторую деловитость:
Всё же удача должна быть. Без неё никуда. Везенье, удача и фарт, как хочешь назови, есть обязательное условие успеха. Андрюх, ты как считаешь? он повернулся к Андрею, чтобы адресовать ему свой вопрос, как бы ища поддержки. Ведь в жизни каждого человека хоть раз, но шанс даётся, он сделал паузу. Вот понять его, разглядеть этот шанс самое трудное. Без ума тут не обойтись.
Он сказал это таким тоном, что словно ум, который он имеет в виду, у него-то как раз имелся.
Он сказал это таким тоном, что словно ум, который он имеет в виду, у него-то как раз имелся.
В последовавшем молчании Эдик медленно дунул струёй дыма из вытянутых губ, считая, что фраза ему удалась. Теперь он ждал, как задумчивый шахматист, что ответит Андрей.
Тот не торопился с ответом, но, обведя всех по очереди взглядом, увидел физиономии, находящиеся в некоем ожидании. И тогда он принялся обдумывать сказанные Эдиком слова с таким видом, словно знает цену своим размышлениям не хуже остальных.
Да, без сомнения, начал Андрей, удача должна быть. Но тот редкий шанс, когда удача непременно снизойдёт, всё-таки даётся тому, кто использует большее количество попыток в своём ремесле, предпринимает шаги к действию. Чем больше попыток, тем чаще неудачи. С ними приобретается опыт. А везенье это всё-таки фактор. Наверное, удел энергичных людей. Или с первой попытки, или с десятой. Только хватит ли сил и терпения до неё? До десятой!
В коридоре послышались шаги. Под чьими-то ногами заскрипел ламинированный пол.
Андрей Философ подошёл к Эдику Светлову и, потрепав, несильно надавил на плечо.
Мух не ловишь, не будет тебе везенья.
С этими словами в кабинет, поскрипывая паркетом, вошёл, прихрамывая на ногу, Семён Светлов.
Он выглядел активным и свежим. По очереди поздоровался со всеми. Наступило оживление, словно на раскалённую каменку плеснули ковш воды. Возможно, из-за того, что всем пришлось приподняться и поприветствовать друга.
Эдик Светлов в волнении подорвался с места, которое принадлежало боссу.
Увидев единственный стул, Эдик сдвинул его в сторонку и бережно уселся на краешек, выпрямив спину. Неловкость заиграла на его лице чем-то девичьим, покусившимся на взрослое.
Удивлённый Тарас, сухо и деловито указывая на хромоту, спросил:
Что хромаешь?
Все замолчали, чтобы потом не переспрашивать. Семён уселся поудобнее в нагретое братом кресло, отрегулировал его, показывая всем своим видом недовольство тем, что приходится тратить время на такой пустяк по чужой вине. Создавшаяся пауза послужила дополнительным аргументом, которым он и воспользовался в это мгновение.
В футбол играл, сказал он спокойно, но, все-таки сожалея о случившемся, добавил: Опять мениск. С армии меня мучает. Никак не соберусь к хирургу. Всё, в последний раз. Надо вырезать.
Он посмотрел на Андрея Философа, пытаясь убедить его в своей решимости. Мол, не вру! Действительно в последний раз.
Глава II
Прошло немного времени. Семён настраивался на рабочий лад. После выходного дня он притрагивался к предметам на столе. Поправлял их, сдвигал, хотя и ставил вроде в то же самое положение. Скорее это было ритуальное и привычное действие хозяина. Наконец он закончил, после чего негромко сказал, убедившись, что его слушают:
Зачем я просил всех собраться? Он посмотрел на каждого. Произошёл инцидент. Сейчас расскажу, вот только мысли настрою на работу.
Он выложил из портфеля толстую папку и ещё пару ненужных в данный момент предметов. Снова поперекладывал что-то на столе. Поводил по нему руками, подвигал локтями. Видно, для того, чтобы успокоиться. Продолжил:
Через полчаса Жора Казино подъедет.
Он протянул руку за чашкой, чтобы налить себе чаю. Эдик Светлов, заметив неуклюжие движения брата, догадался и подскочил, сделав подобострастное лицо.
Сиди, сиди, я сделаю. Сколько сахара?
Семён Светлов, не обращая внимания на него ответил:
Положи четыре.
Тарас, не дожидаясь, пока договорит Семён, подогнал ему свой вопрос:
Сень, я не вижу ноутбуков. Куда делись? Ни моего, ни твоего.
На что тот ему согласно ответил:
Я по этому поводу и попросил собраться, недобрая гримаса искривила его лицо. Мы здесь все знаем друг друга. Жора же, которого между нами зовём Казино, вчера вечером пришёл, снял с охраны здание, зашёл в кабинет и взял ноутбуки, из салона красоты вынес телевизор. Позвонил мне поздно вечером, рассказал об этом, мотивируя свой поступок тем, что взял вещи вместо не выданной ему зарплаты, он остановил свою речь, размышляя, все ли важное по существу он изложил. Обдумав, что все существенное сказано, добавил: Через полчаса Жора приедет объясниться.
Вызванное словами Семёна, Тарас в недоумении прорезал искусственное затишье:
Стоп! А мой зачем взял, если у него претензии к тебе?
Он вопрошающе посмотрел на Семёна Светлова. И, как бы открещиваясь от общей проблемы (на пацанском языке, включил бычку), запричитал:
Я недоволен его поступком. Мне по барабану, что он думает. Также наплевать на всё, что он скажет. Я не принимаю никаких объяснений. У этого человека, для меня постороннего, есть ключ от здания и от офиса в частности. Ему оказано доверие без моего согласия.
Тут же он вспомнил он все мелкие детали тех событий.
Сем, ты с ним на дружеской ноге. Я на веру, от тебя, он сделал ударение на этих словах, принял условия его порядочности.
Он глядел куда-то в потолок и говорил так, словно у него накипело и вот представился случай высказаться. Высказаться заслуженно.
Если у него что-то произошло, меня это не должно касаться. Увы! Он свалил свою несостоятельность в кучу перед нами, чтобы мы её разгребали. Если Жора задумал при решении своих проблем всполошить всё вокруг, чтобы обратить на себя внимание, то зря. Его ребяческий проступок смердит. И зловоние попахивает преступным умыслом. Не иначе. На языке жизни он крыса.
Тарас так торопился, что даже захлёбывался, настолько спешил он высказать наболевшее, созревшее так быстро.
Семён Светлов поспешил его остановить:
Тарас, подожди! Сейчас он придёт, и всё ему скажешь.
Тарас, неодобрительно ухмыльнулся возразил:
Больше всего не хочу с ним вступать в диалог, с этим моральным уродом! Лёх, Рязанцев! обратился он к Рязанцеву. Ты его давно знаешь. Он что, оборзел? От хорошего отношения к себе.
С этими словами Тарас повернулся к нему. Его нижняя губа тряслась от волнения.
Рязанцев не торопился. Давние отношения с упомянутым Жорой заставляли его проявлять сдержанность в высказываниях.
Нет, так, конечно, нельзя, начал он потихоньку. Он перепутал вход с выходом. Не по-приятельски, точно, но тут же изменил тон: Но понять его можно. Проигрался он в тотализатор. Пришёл домой. Нашёл женой спрятанные дома золотые украшения, по-быстрому снёс их в ломбард. Жена вскоре вернулась и обнаружила пропажу. Истерику закатила. Жора признался и указал ей, куда снёс безделушки. Она побежала в ломбард, скандал устроила. Вызвала милицию. Там до вечера была разбираловка.
Тут вставил словцо внимательно слушавший Андрей Философ:
И чем закончилось? Вернули?
По инерции Рязанцев договаривал:
Под расписку. Ломбард у нас во дворе, все знакомы между собой.
Развалившись на стуле, Андрей удивлённо усмехнулся:
Повезло!
По всей видимости, Рязанцев сочувствовал и переживал о человеке о котором рассказывал, пытаясь таким образом вызвать понимание у слушателей.
В казино не пускают. Везде, где можно, задолжал. На игровые аппаратики потом присел, Рязанцев перечислял, видно, для того, чтобы смягчить отношение к знакомому или другу. В такой ситуации уже не слишком хотелось назвать того своим другом. Жена взвыла. Вещи подтаскивать стал. Никто не знает об этой его страсти. Жена втайне всё происходящее хранит, от знакомых, от родных, уж от соседей и подавно. Она всех предупредила: в долг у кого Жора берёт, у знакомых занимает чтобы сразу к ней. Она возвращает. Она врач, известный специалист. Зарплата, видимо, достойная. Но в последнее время её схрон опустел. Выпотрошил он её безжалостно. Кредиты за него гасила. А тут, когда золото, видать, последнее запрятанное вытащил, кольца обручальные, не выдержала.
Чутко вслушиваясь в историю, Андрей Философ о чём-то вспоминал.
По нему не скажешь, что так болен. На вид без странностей. Речь последовательная, было непонятно, смеётся или серьёзно говорит Андрей, потому как в тоне его звучала некая звуковая имитация из комического произведения. Что касается денег, у меня не спрашивал, да я взаймы и не даю. После того, как Шекспира прочёл. По-гамлетовски поступаю, он засмеялся. Тяжёлый случай.