Андрей остолбенел на миг, потом сказал с сожаленьем:
Память вещь коварная, потому что у дружбы руки короткие. И что, Жора, договорились? В чём хоть работа заключалась твоя? он обратился к Жоре.
От работы кони дохнут, важно произнёс Жора, а я директор, лицо компании. Встретиться с кем. Обсудить. Право подписи я Семёну отдал. Всё равно ничего в бумагах и цифрах не понимаю.
Андрей пристально разглядывал собеседника.
Ты хоть что-нибудь делал? На работу, сюда, в офис, приезжал? За прошедший год я тебя здесь встретил один раз, когда ты машину свою разбил и помогал командирским голосом с эвакуатора её сгружать. Скорее, мужика-водителя пугал и стращал, чтобы меньше денег ему заплатить. А больше я тебя здесь не видел. Потом не знали, что с машиной делать: людям парковаться мешала, глаза мозолила. Вот и всё, что помню. Про аварию тоже слышал, но не так подробно.
Оставаясь на своей волне, Жора навязывал фантазии, в которые он верил:
Ещё договорённость о том, он взял листок со стола, тот самый, который разглядывали, что за каждого поставщика, привлечённого в компанию, мне полагается двадцать тысяч рублей.
Помолчал и заключил:
Вот так и набежало, для убедительности потряс листком.
Андрей Философ снова с интересом взял у него листок и стал вдумываться в писанину.
Десять тысяч зарплата, правильно? обстоятельно расспрашивал он его.
Да.
За двенадцать месяцев, так?
Верно, тот согласился.
За пять не уплачено, и, не дожидаясь ответа, добавил: Похоже, что так. А почему сразу не сказал, когда не уплатили? Зачем ждал? И работать ты не работал, а так числился.
За двенадцать месяцев, так?
Верно, тот согласился.
За пять не уплачено, и, не дожидаясь ответа, добавил: Похоже, что так. А почему сразу не сказал, когда не уплатили? Зачем ждал? И работать ты не работал, а так числился.
Он уставился на Жору.
Мне без разницы. Хочет человек платить за то, чтобы я числился, пусть платит. Не насильно же его заставляют. Это его собственное желание. У человека есть деньги. Я не против денег, если они идут мне. Возражать не буду. Меня всё устраивает. Дальше слушай.
А это что? перебил Жору снова Андрей. «Ваня жёлтая куртка, он процитировал написанное. Примерно середина мая. Кажется, нормально. Так и написать: кажется, Олег с лодочной станции. Через два дня после Вани». Это что?
За каждого из них двадцать тысяч, моментально вставил Жора, Согласен на десять.
Андрей Философ обернулся к Семёну Светлову:
Сень, тут такие кренделя, что зубы обломаешь. Так закручено. Нога Остапа Бендера здесь не ступала.
Не усложняй, Андрюх. Всё гораздо проще, попытался сгладить возмущение Андрея Жора.
Но тот его не слушал.
Я вижу, но всё равно плохо понимаю. Можно сказать, есть соображения, посмотрел пристально и недружелюбно на Семёна Светлова. В этой истории есть человек: видимо честный и порядочный, а невидимо мерзавец.
Тон был грубый, презрительный. Комната наполнилась напряжением, стало душно, сигаретный дым уже с пылью поднимался в лучах солнца.
А жёлтая куртка, лодочная станция, и очень интересный типаж, кажется, Гена, в бейсболке, без передних зубов? Так и написано: «кажется, Гена». Что за пассажиры-попутчики?
Поставщики, не сдавался Жора.
Не выдержав и перебив, Семён спросил:
Это за них ты денег хочешь?
Как договаривались, в надежде выговорил тот.
Бомжи. Ты нашёл их, этих людей, на улице и привёл. Они толком не могли сказать, чего им нужно. Называли несуществующие цены, не видели разницы между нержавейкой и алюминием, крышу ржавого «Запорожца» называли листовым железом. Эти обиженные на жизнь субъекты и есть те самые поставщики, за которых у тебя хватает наглости просить деньги? Нет, это уже чересчур. Они предлагали купить за четыре тысячи то, что стоит восемьсот рублей.
Так что? Тебе одному зарабатывать? сопротивлялся Жора. Я же не виноват, что ты не согласился на их условия. Твои жадность и самодурство помешали провести сделки. Здесь нет моей вины. По нашей договорённости ты мне должен деньги. Если бы ты знал, скольких трудов стоило найти их, договориться с ними, чтобы они приехали на переговоры с тобой. Многие вокруг, Семён, считают тебя предсказуемым человеком. Ты с ними не соглашался, сейчас со мной. Потому мне пришлось прихватить вещи. Больше никак тебя не пронять. Богатых и жадных, чем можно пронять. Взять у них, присвоить, а потом выяснять, имея на руках козыри.
Сомневаюсь, засмеялся Андрей Философ. Только разозлишь. Пронять их можно только угождая, задабривая и соглашаясь. А вот если хочешь, чтобы долго помнили, не забывали, попроси взаймы, причини ущерб либо после совместного предприятия не предлагай принять участия в распределении прибыли.
Он посмотрел Жоре в лицо.
Скажу: ты не такой глупый, каким кажешься.
Разве я говорил, что я глупый? съязвил довольный Жора.
Страшный человек ты!
И я о том. Просто так не оставлю. С живого не слезу.
Андрей наплевательски перебил его, рассчитывая, что тот поймёт иронию, но не тут то было. Взбесившись, сказал всё же спокойно:
Я не о том. Телеграфный столб лбом не напугаешь даже с разбега. Чудак счастливый, не понимаешь, что детей бить нельзя, а то привыкнут. А потом окружающие недоумевают, почему взрослый человек капризничает, настаивает на глупости. А всё потому, что детей бить нельзя. Они вырастут и без этого уже не смогут. Часто подобный аргумент приводит в сознание, являясь убедительным доводом в сложившемся споре.
Андрей Философ встал, расправил плечи, переминаясь. К нему обратился Семён Светлов, дополняя, сказанное Андреем:
Битая машина, которую ты вспомнил, мёртвый груз простаивавший около офиса, числилась за фирмой. Я отдал её Жоре. Пользуйся как своей на здоровье и во благо. Через две недели он её разбил. Ремонтировать отказался. Просил выкупить за двадцатку, аргументируя тем, что в таком состоянии она больше не стоит. Через пять месяцев я не выдержал. Решил сам продать. Приехали и забрали за сто десять тысяч. Самовывозом.
Он повернулся к Жоре:
Ты людей за дураков считаешь?
Собираясь уходить Андрей Философ в сердцах негромко проговорил:
Не надо, и, подумав добавил: Всё ясно. Пойду. Ехать надо. Через пару часов мимо буду проезжать, забегу. Кого не увижу, тем пока.
Расстроенный Жора терял оптимизм. И с досадой окликнул Андрея:
Ты уезжаешь?
Да.
Ты скажи, как считаешь в данной ситуации.
В голосе его слышалась надежда. Но только на что?
Всё очень просто. Если ты своё поведение считаешь правильным, оставаясь его другом, он показал на Семёна Светлова, то, вероятно, ты перешагнул грань, после которой дружба теряет свой смысл. Друзья это когда смотришь вперёд и избегаешь серьёзных спорных моментов. Предусматривая интересы товарища, ты не теряешь надежды на ответное расположение.
Андрей внимательно посмотрел на Жору, как на использованный материал.
У меня с Семёном хорошие отношения. У тебя с ним такие же. Были. Я не стал бы с тобой разговаривать. Хочу сказать, что я тебя не знал. А теперь и знать не хочу. Когда человек крадёт, он рискует быть пойманным и наказанным. По закону. Там одно: тюрьма или штраф. Или не знаю, что там ещё бывает. Быть пойманным хозяином вещи совсем другое. Могут побить, а могут и очень сильно измордовать. Можно отделаться просто разговором. Всё зависит от обстоятельств. Интересно, что в случае удачного исхода для злоумышленника он победитель. А ты чем рисковал, придя ночью сюда? В твоём случае гораздо очевидней умысел. Твои ценности и взгляды на жизнь так просто наружу выплыли. Если ты осознанно пошёл на этот шаг, значит, ты решил проверить прочность и настоящесть людей. Ты её проверил. Тебе удалось. До встречи.
Жора поник, дослушав до конца.
Уходя, Андрей Философ остановился около двери. Оглянулся. Жора на него не смотрел. Андрей Философ с силой бросил свою сумку плашмя на паркетный пол. Кто видел удивились непонятной выходке. Для тех, кто не видел, это стало неожиданностью, и они вздрогнули. Жора быстро присел, прикрыл голову руками, словно испугавшись. Через мгновение он бросился к двери, но через метр остановился увидев, что ему ничего не угрожает.
Андрей Философ спокойно, не глядя, будто уронил случайно, поднял свою сумку и стал отряхивать её, не обращая ни на кого внимания.
В умывальнике ототру. Попачкаюсь только.
И пошёл восвояси. На первом этаже приостановился. Сверху доносились крики.
Ой-ой, за что, братцы? Убьёте же, вы что?
Тишина.
Потом отчётливый голос Жоры прорезался вновь:
Я так не оставлю, вы оборзели.
Снова послышались шорохи и тычки, затем истошные вопли Жоры, скорее надуманные, чем по какой-то причине, чтобы привлечь хоть чьё-то внимание.
Я сегодня же вам припомню.
Раздался звук то ли щелчка, то ли шлепка, после чего наступило затишье. Вдруг заиграла музыка: МТВ или другой канал по телевизору. Громкость увеличивалась. Её регулировали, подыскивая подходящий уровень.
Глава VII
Во второй половине дня Андрей Философ вернулся в офис. Он поднялся в кабинет. За своим столом сидел Семён Светлов. Ни слова не говоря, Андрей налил себе чая и сел за ближний к нему стол.
Семён Светлов прервал молчание:
Мразь. Таких поискать ещё надо.
Вопрос, как рядом оказался! отозвался друг, словно не обращая внимания на его слова. Сделал глоток и принялся с искренним любопытством разглядывать чашку.
Сущность разве можно сразу понять, уже сдержанней выразил сожаление Семён.
Наверно, можно. Если слушать себя, свой внутренний голос, то почему нельзя, рассуждал Андрей. Сейчас люди руководствуются иными принципами он смолк, про себя давая жизнь своим мыслям и сравнениям. Три водоёма. Болото, океан и озеро. Болото сразу вызывает отвращение. Океан Окинешь его взглядом, постоишь, оценишь силы. Взвесишь: надо тебе или не надо. Зайдёшь в воду, а волна тебя сносит. Выбор наступил. Рассчитываешь только на себя. Кто решился, у них-то и получится поплыть. Сил нет не полезешь, уверенности нет вызов не бросишь. А вот озеро самое то, нечто среднее, внутреннее спокойствие. Душа не клокочет. Стихия как явление невозможна, предсказуемая вода от берега до берега. А с человеком, с отношением к нему разве не так? Если некто просит займы и регулярно отдаёт, вовсе не значит, что его можно в постель с собственной женой уложить, надеяться, что он паинька или импотент. Почему-то люди не допускают этого. Здравого смысла хватает сомневаться в его порядочности.
В моём случае проще. Разве об этом думаешь? Нельзя же думать о ком-то плохо беспричинно.
Андрей Философ перешёл на медленный тон: