Внезапно была или нет
Для власти революция?
То тот, то тот давал совет,
Писались резолюции.
Беспечность всюду и развал.
Тревога нарастала.
Подспудно каждый сознавал
Последствия развала.
А силы таяли, как снег.
У власти нету силы.
Керенский совершил побег
В чужом автомобиле.
Провалы там, провалы тут.
Военные провалы.
А люди мира, хлеба ждут
Надежд на это мало.
Идет проклятая война,
Итог ее такой:
Устала от войны страна,
Брожение умов
Не все исполняется, что задумано
Попав в положение арестованного и, находясь в тюрьме Быховской женской гимназии Корнилов стал налаживать связи с преданными монарху военными руководителями и создавать новые военные силы. И кто знает, чтобы было, не будь, свергнуто временное правительство. Чтобы было, не будь всеобщего разложения.
Мятежный генерал посажен под арест,
Гарантия одна под слово чести.
К нему идут гонцы из разных мест,
Иль сами господа, с охраной вместе.
Романовский сегодня прибыл, Марков,
Лукомский завтра и Деникин.
Прохладно в здании, не жарко,
В тени деревьев, вишен диких.
За рюмкой коньяка серьезная беседа:
О судьбах родины несчастной,
Что нужно делать для победы,
Оставив мысль о личном счастье?
Гимназия, конечно, не тюрьма,
На окнах ни одной решетки
И видится с восставшими война
В разрезе планов, выписанных четко.
Да, Быхов городок, что надо,
Провинциальный, тихий и зеленый.
И нет Корнилову достаточной преграды,
Здесь, под охраною гуманного закона.
Он может вызывать свидетелей сюда
Что значит, демократии устои.
Готовит материалы для суда,
Ничто Корнилова не может беспокоить.
Меж Быховым и ставкой в Могилеве
Надежная, без перебоев связь,
И лучших не придумаешь условий,
Чтобы мятеж готовить, не боясь.
Здесь, в Быхове готовится расправа
Для тех, кто заставлял царя отречься:
Петля для левых, штык для правых,
Они окружены, куда им только деться!
Идут перемещения частей
В Финляндии, под Киевом, в Донбассе,
И офицеры разных рангов и мастей
Проходят подготовку в школьных классах.
Съезжаются, кто верен был присяге,
Кто с немцами бесстрашно воевал,
Кресты, и золото на саблях и на шпагах,
Кто государя никогда не предавал.
Белогвардейские мощнейшие колонны,
Оружие, припасы, все в них есть,
В мундирах новеньких и золотых погонах,
Кто сохранили опыт, совесть, честь.
Но не дойдут до Питера колонны,
Столицу не возьмут в кольцо блокады,
Хоть численность их в четверть миллиона,
Но, помнить бы, идя на Питер, надо:
Пусть двоевластие в растерзанной стране,
Есть Сольный институт, дворец есть Зимний,
Не будет люд стоять спокойно в стороне,
Поднялся он по всей России.
Не даром, говорят, что первым было слово.
«Земля крестьянам, фабрики рабочим!»
Тот лозунг станет жизненной основой,
А в кабалу идти опять никто не хочет!
Уход Корнилова на Дон
Уход Корнилова на Дон
Ставка верховнокомандующего продолжала находиться в Могилеве. Руководил ею генерал Духонин. Он отказался подчиняться Советской власти. Духонин был объявлен находящимся под домашним арестом. Но, он успел до смещения предупредить генерала Корнилова об опасности. Утром 19 ноября в Быхов к женской гимназии, где находились арестованные, прибыл полковник генерального штаба Кусонский и доложил Корнилову:
«Генерал Духонин приказал, что всем заключенным необходимо тотчас покинуть Быхов.
Генерал Корнилов приказал коменданту «тюрьмы» подполковнику Текинского полка Эргардту: «Немедленно освободите генералов. Текинцам изготовиться к выступлению к 12 часам ночи. Я иду с полком»
Деникин, Лукомский и другие генералы переоделись в штатское и поездом отправились на юг, на Дон. Корнилов с полком стал пробираться туда же. Полк двигался проселочными дорогами, скрытно. Крестьяне встречавшихся на пути деревень при приближении текинцев бежали. У станции Красный Берег полку пришлось всю ночь отражать нападение врага. 21 ноября полк вступил в Жлобин, дальнейшее продвижение было приостановлено ввиду занятия ставки революционными матросами. Бегство Корнилова было замечено, преследование его было поручено бронепоезду под командой Пролыгина и двум батальонам 266-го Пореченского полка. Корнилов пытался пересечь железную дорогу западнее станции Унеча. Он подошел к станции «Песчаники» и попал под ураганный огонь орудий бронепоезда. Текинцы в огромном количестве падали убитыми и ранеными. Под Корниловым свалилась лошадь. Полк рассыпался. Головной эскадрон круто повернул в сторону и ускакал. Бросив остатки полка, генерал переоделся в штатское и поездом покатил на Дон.
Ночь вступила в права, в небе звезды зажглись.
Город спит, словно вымер, усталый.
А в гимназии женской мужики поднялись,
Кто налево бежит, кто направо.
На крыльце в черной бурке стоит генерал,
Построение шло, как обычно,
Перед ним караул, что его охранял,
Говорит генерал: «Благодарен вам лично,
Охраняли меня, берегли пуще глаз,
И исправно, я вами доволен,
Время быстро прошло, оставляю я вас,
Что поделать, приказ А я воин.
Не купец, ни банкир. Все, что есть у меня,
Я дарю вам, вот здесь двадцать сотен»
Пачку денег отдал, да вскочил на коня,
И возглавил текинские сотни.
Сонный Быхов разбужен, сквозь ставни глядит.
Полк текинцев его покидает,
Полчаса еще слышится цокот копыт.
И опять тишина, все смолкает.
Длинный мост через Днепр, деревянный настил
Весь дрожит, катит масса живая.
Опасаясь погони, Корнилов спешил,
За собою следы заметая.
Ночь в движенье, рассвет наступал,
Полк в лесу, или роще скрывался.
В продолжение дня объявлялся привал,
Но порядок всегда сохранялся.
А движенью полка помогала луна,
Пусть и света потоки скупые,
Незнакомая конникам здесь сторона,
Выбирают дороги глухие.
Полк не кучка людей, его надо кормить,
Хлебом-солью его не встречают.
Будут в памяти долго крестьяне хранить,
Что текинцев не так привечали.
Путь на Жлобин открыт, и село впереди,
Красным Берегом в мире зовется,
Стороной невозможно его обойти,
Всюду топи, повсюду болотца.
Задержаться пришлось, бой неравный принять,
И не видно врага в лунном свете,
И пришлось слезть с коней и в слепую стрелять,
В невидимых врагов до рассвета.
Рассвело, день вступает в права,
Враг исчез, как туман, растворился.
Но солдатскою кровью залита трава.
Путь опасным теперь становился.
А Лукомский, Деникин5 давно на Дону,
Их Каледин6 приветливо встретил.
И придется Корнилову ночь не одну,
Путь, проходы искать до рассвета.
Стычки частыми стали, и отдыха нет,
Не забыть орудийную встречу,
И Корнилов не шлет им снарядов в ответ,
Нет орудий, стрелять больше нечем.
Бронепоезд. «Песчаники». Дикий огонь,
Головной эскадрон удирает,
В том бою под Корниловым ранен был конь.
Полк разбит в пух и прах, отступает.
Ub, tkm Гибель генерала Духонина
Что мы знаем о генерале Духонине, начальнике генерального штаба военной ставке. Начал войну командиром полка, потом стал генерал-квартирмейстером и, наконец, начальником генерального штаба при правительстве Керенского. Поскольку Керенский, являясь по должности своей главковерхом, не разбирался в военных вопросах, действиями фронтов руководил Духонин. Советская власть должна была бы поставить ему памятник. Это из-за его медлительности и неуверенности военные не подавили Октябрьскую революцию в самом зародыше.
Ub, tkm Гибель генерала Духонина
Что мы знаем о генерале Духонине, начальнике генерального штаба военной ставке. Начал войну командиром полка, потом стал генерал-квартирмейстером и, наконец, начальником генерального штаба при правительстве Керенского. Поскольку Керенский, являясь по должности своей главковерхом, не разбирался в военных вопросах, действиями фронтов руководил Духонин. Советская власть должна была бы поставить ему памятник. Это из-за его медлительности и неуверенности военные не подавили Октябрьскую революцию в самом зародыше.
В ночь на 20 ноября 1917 года из ставки бежали все представители иностранных миссий, члены общеармейского комитета и часть чинов штаба, в том числе генерал-квартирмейстер Дитерихс, заведующий оперативной частью полковник Кусонский, начальник связи Сергиевский и почти все офицеры оперативного отдела. Армия осталась без оперативного руководства, чем незамедлительно воспользовалось германское командование, Отсюда такое незапланированное отступление и немецкая оккупация огромных земельных пространств. Самого генерала Духонина арестовали и поместили в поезд главковерха. Оттуда он был матросами, считавшими генерала виновным во всех неудачах, извлечен и растерзан.
«Повинную голову меч не сечет»,
Но только когда нет вины,
Но если грехи есть, то это не в счет,
Пусть малы они, не видны.
Пред сильным бессильный всегда виноват,
Когда даже помыслом чист,
Вина вырастает его во сто крат,
Когда перед ним не молчит.
Брестский мир
Вожди не ошибаются у нас,
Ошибки наши делают другие.
Вожди прекрасны без прикрас,
И вечно, бесконечно, молодые.
Безгрешной наша партия была.
Провал в политике измена.
А как проверить те дела,
Ведь не поднять творцов истории
из тлена.
20 ноября 1917 года в Брест-Литовске «по воле народа» было подписано с немцами соглашение о перемирии. 8 января 1918 года В. И. Ленин выступил перед делегатами 3-го съезда Советов по вопросу о немедленном заключении сепаратного и аннексионистского мира. Но при голосовании он не получил большинства. Большинство требовало продолжения революционной войны с Германией. Попытка затянуть по времени переговоры не удалась. Немцы потребовали ультимативно подписания мирного договора, предусматривающего отторжения от России всех оккупированных немцами территорий. Троцкий нарушил директиву и отказался подписывать мирный договор. Германское командование в ответ на это 18 февраля 1918 года начало наступление по всему фронту. Были оккупированы Латвия и Эстония, значительная часть Украины и Белоруссии. Наступление прекратилось тогда, когда под Нарвой, Ревелем и Псковом немцам был дан отпор.
На фронтах с Германией затишье,
Нет движений, топчутся на месте,
У России козырей нет лишних,
Собралась просить о мире в Бресте.
Раз о мире просит, значит слаба,
Прежде не просила никогда,
Дипломаты из Берлина рады,
С ними говорят не господа.
Нет уловок, убеждений нет,
Диалог раскованный, открытый.
И Россия помнит много лет.
Были все надежды там убиты.
Нет, не получился в Бресте спор,
Не хватало аргументов четких.
Русский фронт не выдержал напор,
И потери были несчетны.