Зов души страстной, или служение Венере
Жизнь без любви только жалкой тенью кажется. Поэтому первые главы повествования своего посвящаю «богине любви». С любовью тесно связано еще одно короткое слово «жизнь»
Как приоткрыть завесу тайны?
Он сколько раз о ней мечтал?
Но только раз, совсем случайно,
Ее избранником он стал.
Встретить сегодня ее довелось,
Шла она в беличьей шубке.
Личико светлое в дымке волос.
Рот, обнажающий белые зубки.
Он знал, что некрасив. Он завидовал красивым талантливым парням баловням богини любви. Он знал, что тело его проснулось, открыто для женских объятий, но не знал, как обратить на себя внимание женщины, а уже о завоевании ее он и мечтать не мог.
Судьба обратила на него свою благосклонность. Он снимал маленькую каморку в частном доме. Дом располагался в небольшом дачном поселке. Осенью и зимой здесь было безлюдно, хоть волком вой. Зато весной и летом сюда наведывалась тьма-тьмущая людей. Особенно их много бывало на выходные дни, когда каждый дачник мечтал о том:
«Как прекрасно, хорошо на даче,
Поработал, вышел на крыльцо
Рыжики, малинка и винцо,
Клюквенный кисель в придачу!
Летом роль хозяйки выполняла дочь владелицы дома, приехавшая на это время года отдохнуть из столицы, от суеты и шума огромного города.
Летом роль хозяйки выполняла дочь владелицы дома, приехавшая на это время года отдохнуть из столицы, от суеты и шума огромного города.
Дерзость его поступка сложно оценить, она не подчиняется рассудку. Он даже, собираясь забраться в постель молодой женщины, не подумал о возможности криминальной ответственности.
Сейчас он слушал, замирая от волнения, как ступают босые ноги молодой женщины по ковру. Он чуть отодвинулся и почувствовал, как прогнулась постель под тяжестью опустившегося рядом тела. Она повернулась к нему лицом. Ему казалось, что оно светится в обрамлении рассыпавшихся волос. Он видел, как потянулись ее губы к его губам, и прикрыл веками глаза, почувствовав ее теплое, как летняя ночь, дыхание. Потом ее губы прижались к его губам. Он почувствовал, как ее язык раздвигает ему губы. Он не знал, что ему делать? Но в это время она скатилась на бок. И перевернулась. Лежа на спине, она чего-то ждала от него. Он неловкими движениями рук стал ее ласкать. К его удивлению он чувствовал, что она растворяется в наслаждении. Потом, не довольствуясь, она взяла дело все в свои руки. Теперь он терял рассудок, в страсти, им разбуженной самим: время шло, он его совсем не замечал. Только под самое утро, утомленный любовью, он крепко заснул, уткнувши лицо свое в ее грудь
День за дверью вынырнул, взорвался
Белой вспышкой, высветив окно.
Он от тела милой оторвался.
В голове сверлило лишь одно:
Что я натворил, и как мне быть?
Обязан я на девушке жениться»
Готов был «божеству» безропотно служить,
Готов и день и ночь он на нее молиться.
Любовь разбуженная, продолжалась, принимая разные оттенки. Как-то в вечернее время, когда сумрак сгустился настолько, что стал превращаться в темноту, он привел свою девушку на лужайку приусадебного участка, уложил ее на траву и приник к ее телу. Он исступленно обнимал ее, пока она не сказала ему просто: «Мне больно!»
Но потом заработал самостоятельно инстинкт удовольствия и он понял, что девушка идеально подходит к нему
Он теперь не чувствовал себя несчастным, восклицая:
«Красавица моя, твой голос, как звоночек,
Глаза твои, как звездочки мерцают.
Душа моя с твоею слиться хочет.
Я чувствую, как тело мое тает
Так красоты человеческой хочется
Слышно иногда: «Темноволосая и неловкая, «неудаха»! Словно грех той женщины так велик перед внешностью своей, что прощения ей нет и быть не может! Лучше той, кажется, которая увела мужа чужого, которую называют воровкой душ мужских! Как только языки поворачиваются, говорить подобное? Пусть отсохнет у той язык, кто оценку дает там, где покров истины ложью скрыт!
И опять же слышно справа и слева, да и сзади тоже: «Чистая, а бесстыжая вкуса нет, фантазий лишена а у этой пятен нет, хотя и рыжая, знать все искусственно в ней, знать бесстыжей ее мама родила!» И еще, более других достается женщине полуденно знойной, чья страсть заклеймена женской общиной, обеспокоенной своею судьбою, вот почему выносит она безаппеляционное решение, не замечая своих грехов, которых у каждой женщины в общине немало.
Сколько приходится каждой женщине уделять времени своей внешности, чтобы быть красивее той, какой ее должно видеть! Ведь женщина изначально недовольна своею внешностью. Если естественные волосы курчавые, их следует, по мнению ее, выпрямить, если прямые завить. Брови широкие выщипать, узкие краской расширить. Но с этими «недостатками» справиться еще можно, причем относительно просто были бы только деньги на косметолога.
Хуже дело обстоит с нашествием старости. Тут борьба приобретает порой драматические характеристики.
«Сорок лет все впереди!»
Но не поясняли,
Что туда не подойти,
Если силу взяли.
Можно кожу подтянуть
На затылок уши.
Можно ноги протянуть,
Если мало кушать.
Не помчится время вскачь,
Чтобы ты не делала.
Не поможет тебе врач
Не заменит тело.
Оставаться молодым
Можно лишь душою.
Ну, а молодость, как дым
Не тряси мошною!
Так приятно быть юной, когда принято сравнивать юную женщину с утренней зоренькой, показывающей лик свой земле!
Утренняя заря в облике женщины юной, жмурящейся под яркими лучами солнца, потом стремительно встающей, отбрасывающей прочь одеяло из легких белоснежных облаков. Она протягивает миру розовые ладони свои с длинными тонкими пальчиками и улыбается миру. И мир, улыбаясь ей, сбрасывает с себя остатки кошмарных ночных видений. Заря не терпит ничего мрачного. Она всегда светла и радостна! «Радуйтесь моему приходу так же, как радуюсь я приходу светлого легкого радостного дня» весело звенит ее серебристый голос.
Так приятно быть юной, когда принято сравнивать юную женщину с утренней зоренькой, показывающей лик свой земле!
Утренняя заря в облике женщины юной, жмурящейся под яркими лучами солнца, потом стремительно встающей, отбрасывающей прочь одеяло из легких белоснежных облаков. Она протягивает миру розовые ладони свои с длинными тонкими пальчиками и улыбается миру. И мир, улыбаясь ей, сбрасывает с себя остатки кошмарных ночных видений. Заря не терпит ничего мрачного. Она всегда светла и радостна! «Радуйтесь моему приходу так же, как радуюсь я приходу светлого легкого радостного дня» весело звенит ее серебристый голос.
Но заря ни чему не училась,
Ни варить, ни читать не умела;
В свете солнца красою светилась,
И от взглядов его розовела.
Луч солнца разбудил
То ли солнца луч разбудил спящую молодую женщину, то ли уже сказывалась привычка вставать в одно и тоже время, только женщина оторвала голову от подушки, села поперек постели, опустила на пол ноги и, пальцами ног прощупывая, надела теплые, отделанные мехом, шлепанцы. Рука сама собой потянулась к толстому, слегка обтрепанному, шерстяному халату. Встав, сладко потянулась, похрустывая косточками, и направилась к окну. Хмуро глядя в окно, она пошла на кухню. Каждое утро ее назойливо преследовала одна и та же мысль: «Неужели мне и далее, до наступления старости, придется в одиночестве справляться с тяготами жизни?» Она не была атеисткой. Напротив, она была глубоко верующей, хотя и редко посещающей церковь. Поэтому ведущая ее тлела надежда, что после смерти одиночество ее закончится, и она встретится с утраченными близкими. Только вот сам переход в иной мир ей представлялся безрадостным. Ведь никого из близких рядом не было и надеяться на то, что кто-то прольет по ней хоть пару слезинок, не приходилось.
Отлетит душа от тела,
Станет то холодным прахом.
Так бы женщине хотелось
Встретить смерть свою без страха.
Чтоб душа парила вольно
В волнах светлого эфира
А пока печальна доля
Жить в тисках земного мира.
Да и мир, если признаться по совести, был чересчур малым, ограничиваясь объемом крохотной квартиры, походом на ближний рынок и помещением театра, где она исполняла второстепенные роли в спектаклях старых и новых авторов. Она тщательно заучивала свои роли, никогда не сбиваясь и не нуждаясь в суфлерской подсказке. Дикция у нее была прекрасной. Да и сама она себе казалась совершенством красоты, о которой мог мечтать красавец молодой:
Милую светлую в мире огромном,
Хочется на руки взять,
Не оскорбив ее взглядом нескромным,
Душу с душою связать.
Только младой красавец где-то затерялся в просторах вселенной и не спешил к ней, чтобы подхватить на руки! Да, и в театре не жаловали первые роли ей никогда не предлагали. Может потому, что природная стыдливость не давала ей возможность предложить себя режиссеру
Ей звуки непонятные мешали,
А ими был наполнен дом
Но чаще мыши бегали, пищали.
(Она забыла про глубокий сон).
Ни обтирания, ни воздух свежий,
Прогулки, упражнения и бег.
Все прахом шло и никакой надежды,
Растаяла она, как вешний снег.
Что заставило Аглаю ступить на путь служения Мельпомене? Одержимость театром? Так нет. Если бы она была в состоянии взглянуть на себя со стороны, то поняла бы, что ей не хватало естественной живости. Не было в душе и того божественного дара перевоплощения, так необходимого актрисе. Она еще в детском возрасте состарилась. Она была доброй хорошей дочерью, и только! Она была аккуратной. Но от ее аккуратности просто тошнило, как от запаха тлена. У нее не было подруг, да и друзей тоже
Само зачатие ее, наверное, происходило в серый, тусклый день, промокший от слез плачущих небес. Да и день рождения яркими красками и теплом не отличался. Была затяжная весна. Кто познает тайны природного бытия? Может, они и были главными виновниками жизненных неудач Аглаи?
Кто виноват в том, что о ней невозможно было сказать:
Белокожая грациозная смелая
Бирюзовых глаз блюдца,
При взгляде ее каменеют
Руки ноги от страсти трясутся.
Жизнь без любви только жалкой тенью кажется. Неудивительно, что начало своего повествования я посвящаю богине любви. Ведь с любовью связано начало начал, называемым одним коротким словом «жизнь». Недаром имя первой женщины Ева и означало саму жизнь.
Нингаль-Иштар-Астарта-Венера
Вера и безверие одного явления касаются, хотя оттенков его великое множество. Ведь само слово «вера» означает «истина». Безверие само по себе глупость. Иное дело, если речь идет о высшем существе Боге.