Мы же, сначала по неведению, а потом от избытка наглости, уже за пол часа до открытия этого злачного места, толпились под дверями, затем врывались и как голодная саранча пожирали все, что имелось на прилавках, норовя еще захватить что-либо домой, для голодных родных и близких. После этого партфункционерам уже в этом буфете делать было нечего. Говорят, они выражали недовольство таким обстоятельством, хотя у них имелись и другие точки, блаженные «территории благоденствия», куда мы, простые плебеи, допущены не были.
Видимо, теперь наступает подходящий психологический момент поведать об основных идеях той бесподобной, уникальной, прогрессивной, прорывной информационно-аналитической системы «СОКРАТ», сулившей новые горизонты и недостигаемые зияющие высоты.
Видимо, теперь наступает подходящий психологический момент поведать об основных идеях той бесподобной, уникальной, прогрессивной, прорывной информационно-аналитической системы «СОКРАТ», сулившей новые горизонты и недостигаемые зияющие высоты.
Для того, чтобы «широкие народные массы» глубже прониклись величием его мысли, начальник нашего отдела, милейший Олег Константинович, взял за моду по четвергам проводить «научные семинары». На первых порах он несколько раз рассказывал об идеологии «СОКРАТа», основных принципах и идеях.
Вот краткое изложение первых лекций нашего шефа. Представьте себе, вещал Олег на семинаре, что к вам поступает поток информации, например, письма трудящихся. Вы показываете каждое письмо эксперту, то есть, человеку, который специализируется по какой-то проблеме.
Он читает и выделяет из предложенного текста главные мысли, добавляя свои соображения, догадки и ассоциации, внезапно пришедшие ему в голову. Тем самым из недр его сознания и подсознания извлекаются глубинные пласты знаний, сообразно всем законам когнитологии.
Затем, то же письмо дают второму, третьему, четвертому эксперту и каждый должен проделать то же самое выразить к исходному материалу свое отношение и зафиксировать его письменно. Экспертов должно быть много не пять и не шесть, а десятки. Так, последовательно, через головы бедных тружеников мысли «прогоняется» весь имеющийся исходный текстовый материал.
Полученные результаты обобщаются модератором, который в состоянии осмыслить и классифицировать весь полученный от экспертов бред. Затем, определяются числовые характеристики исследуемых текстов, как сейчас помню, при помощи «алгебраической теории полугрупп». Это нужно как со знанием дела говорил разлюбезный Олег Константинович чтобы использовать их в системе поддержке принятия решений, которая, несомненно, будет дальнейшим развитием СОКРАТа. Из записок экспертов чуть позже создается обобщающий документ. Его опять пускают «по кругу» и так несколько раз.
Сколько раз нужно все показывать, сколько нужно экспертов, зачем здесь нужны компьютерные технологии непонятно. Каков алгоритм принятия решений, с этими пресловутыми «алгебраическими полугруппами» и какое отношение все это имеет к документообороту в партийном аппарате большой вопрос.
На все наши, естественным образом возникавшие вопросы, объяснения давались сбивчивые, противоречивые, а то и вообще, заявлялось, о каком-то, таинственном коммерческим know how. Одним словом, как говаривали классики и основоположники «сумбур вместо музыки!». Да что говорить абсолютный бардак царил в нашем отделе. Какое-то время даже не было внятного техзадания и плана текущих работ!
Юрий Васильевич выходец из партийной среды, однажды не выдержал всего этого бреда на семинаре и экспромтом выдал блестящую лекцию об основных принципах документооборота. О той сложной системе увязок и согласований, которая существовала в партийных структурах. О тех формальных и неформальных бюрократических методах, с помощью которых можно подписать практически любую бумагу, или, наоборот, совершенно официально, угробить нежелательное начинание.
Скорее всего, в тот момент, примерно через полгода после моего поступления на эту работу, Олег уже и сам не знал, как и что надо делать дальше. Бесспорно, его метода имела некий рациональный аспект при решении каких-то узких, специфических задач, возникающих на практике, но, причем здесь партийный аппарат московского Горкома КПСС? Непонятно!
Нет, мы тогда что-то делали. Программисты программировали, лингвисты обобщали речи партийных бонз всех времен и народов. Я создал программу универсальный генератор речей для партийного функционера. Но уже через полгода работы мне стало очевидным большая степень бесперспективности данной работы.
На мой взгляд, этот проект представлял собой разновидность хорошо известного метода, носящего название контент анализ и несомненно имел право на жизнь, но под другие задачи и в других условиях. Я не знаю, слышал ли тогда наш самородок-начальничек про мозговой штурм, SWOT анализ, Дельфи метод и прочие «фенечки» системного анализа, но идеи, декларируемые им, очень напоминали эти замечательные вещи.
Довольно скоро наш славный руководитель в выступлениях на семинарах иссяк, стал повторяться. Его аккуратно освистали. Олег тогда всем ужасно надоел. После этого на семинары стали приглашать докладчиков со стороны, которые читали нам лекции о различных любопытных вещах. Происходило все это в стенах тогдашнего Горкома КПСС, что само по себе представлялось уже весьма забавным.
Тематика выступлений самая разнообразная. Выступавших было много, правда, в памяти моей они не остались, кроме одного Побиска Георгиевича Кузнецова. К сведению: забавное имя Побиск, расшифровывается так Поколение Борцов И Строителей Коммунизма.
Побиск Георгиевич Кузнецов выдающийся советский учёный, видимо один из последних представителей блестящей плеяды Главных Конструкторов СССР, специалист по системам целевого управления и планирования. Он в свое время предложил собственную, альтернативную монетаристскому теорию экономических систем. Она основывалась на принципах физической экономики, созвучных с идеями пресловутого научного хулигана Линдона Ларуша, с которым Побиск, якобы, даже был знаком лично.
Побиск представлял из себя в высшей степени интересного субъекта. В его жизни имелось много чего примечательного. Военно-морская спецшкола, танковое училище, фронт, командование разведвзводом на фронте, тяжёлое ранение, «антисоветская деятельность», 58 статья и десять лет лагерей, шарага, реабилитация, кандидатская диссертация по химии, заведование лабораторией, уголовное дело, психушка, вызволение из узилища по ходатайству академиков Василия Парина и Акселя Берга.
Этот незауряднейший человек все время явно не вписывался в советскую систему. В семидесятых годах работал в МГПИ, Московском энергетическом институте, Научно-исследовательском институте автоматической аппаратуры. В момент чтения нам лекций числился заместителем начальника отдела АСУ издательства «Правда».
Я сейчас очень жалею лишь о том, что большую часть его лекций просто не воспринял, можно сказать, пропустил мимо ушей. Что поделаешь. Тогда я был весьма глуповатым, сорокалетним балбесом, лишь много позже понявшим, что многое из того, о чем говорил тогда Побиск, действительно воплотилось в реальной жизни.
Мне даже говорили, что на рубеже 80-х и 90-х годов он, как Главный Конструктор, возглавлял проект создания технологии выхода СССР из возможного системного, экономического, социального и идеологического кризисов. Якобы, его работы использовались на практике в начале нулевых годов. Не очень в это верится, хотя все может быть.
В московском Горкоме КПСС явственно пустели кабинеты. Это было видно невооруженным взглядом Под всяческими предлогами и без оных партийные чиновники в конце 80-х стремились «соскользнуть» с партийных на различные коммерческо-хозяйственные позиции. Периодически появлялись в «коридорах власти» горкома и новые лица, но задерживались они ненадолго. Помню, как один знакомый пожилой партийный бюрократ в порыве откровенности жаловался мне, что не хотят люди заниматься партийной работой, не идут-с.
Тогда повсеместно создавались так называемы «малые предприятия», самые разнообразные и, порою, весьма экзотические. Так некий партийный начальничек, а контактировали мы по работе со многими представителями этого вида двуногих, умудрился учинить фирму под названием, кажется, «Диалог-Визит». Сотворил он ее на основе гостевых домиков горкомовской базы отдыха. Стал возить туда всякую иностранную шушару, обеспечивая ее бухлом, хавчиком, и насколько я помню, даже забавными развлечениями. Такой вот партийный maison de tolerance у него как бы получился.
Через полгода стало ясно, что наш проект находится на грани полного провала. Это начали понимать даже партийные чиновники. Если, в первые месяцы они пугались самого вида компьютеров, то в начале 1989 года вполне резонно стали интересоваться, а чего собственно мы тут, в Горкоме, делаем.
Раньше им можно было показать программу, демонстрирующую развевающийся красный флаг на экране компьютера, и они с умилением расходились по кабинетам. Через год нашего пребывания в стенах партийного заведения такой фокус больше не проходил. Аппаратчики того времени, люди в большинстве своем совсем неглупые, и, поэтому, до них начала доходить мысль о полной бесполезности нашей затеи.
Нет, они ничего не имели против компьютеризации. Они очень хотели иметь офисные программы, системы управления базами данных, сами базы данных, средства коммуникации и прочее. Этого в ЦНИИ «Электроника» не было. Не было тогда таких программных пакетов и у фирмы прародительницы компьютера Электроника-85, которыми оснащался Горком, в компании DEC.
Наша команда, поднатужась, могла бы кое-что сотворить в такой сфере, но время для этого уже было бездарно потеряно. К тому же из закупленных Горкомом тридцати советских компьютеров в исправности удавалось содержать только половину. Руководство Горкома приняло в такой ситуации единственно правильное решение перейти на IBMовскую технику, договор с нами расторгнуть, а нас в полном составе изринуть со Старой Пощади.
Наша команда, поднатужась, могла бы кое-что сотворить в такой сфере, но время для этого уже было бездарно потеряно. К тому же из закупленных Горкомом тридцати советских компьютеров в исправности удавалось содержать только половину. Руководство Горкома приняло в такой ситуации единственно правильное решение перейти на IBMовскую технику, договор с нами расторгнуть, а нас в полном составе изринуть со Старой Пощади.