Конечно, все это прямо связывали с черным глазом Распутина. Зазывали его в кабак, поили, чтобы рассказал о своих чарах или угомонился, да он пил и отмалчивался. Про себя думал, дабы добро ко мне липло, а то все зло людское и горе. Но в себе не переставал сомневаться. Детки, однако, подрастали, и о них нужно было думать. религией было туго, искал. Много размышлял о древних иудеях, о которых слышал рассказы в Сибири. И лечили они, и просвещали. Ловко, суровые, действовали! Облегчая телесные страдания, делали человека от себя зависимым. Просвещали, закабаляли его духовно. Иллюминистов (просветителей, подготовивших Великую Французскую революцию Вольтер, Руссо, Дидро, Даламбер, Монтескье и др. Е.Ч.) ненавидел лютой ненавистью, обман большой не только Европе, но всем народам учинили.
В Покровском так и сочли Распутин черт. В странствиях своих познался с нечистой силой. А сам Григорий Ефимович думал святой я, пойду в старцы, пойду по святым местам и наследника спасу. «Святой черт» это Распутин сам подсказал монаху Илиодору
В 1911 году, когда посетил он Киево-Печерскую лавру и другие святые места, а было это его внутренней, духовной потребностью, он написал «письма к царям» и озаглавил: «Григорий Распутин. Мои мысли и размышления. Краткое описание путешествия по святым местам и вызванные им размышления по религиозным вопросам». Вот что было там.
Я прибыл в святую лавру из Питера и назову светом Питер, но свет этот гонитель мыслей на суетный мир, а в лавре свет светит тишины (не свет, но покой основное в мировоззрении дохристианской Руси Е.Ч.). Когда опускает матерь божию, и пение раздается «Под твою милость прибегаем», то замирает душа, и от юности вспомнишь свою суету сует и пойдешь в пещеры и видишь простоту, нет ни злата, ни серебра, дышит одна тишина, и почивают угодники божии в простоте без серебряных рак, только простые дубовые гробики. И помянешь свое излишество, которое гнетет и гнет и ведет в скуку. Поневоле помянешь о суете жизни.
Горе мятущимся и несть конца.
Господи, избавь меня от друзей, и бес ничто. Бес в друге, а друг суета.
И увидел пещеры дивные, чудеса чудес. Как их бог благословил, как же нам не верить, поневоле вздохнешь. Они в диком камне, сама рука божия творила их, и укрывались там иноки от нашествия инородцев.
Тяжелые воспоминания о мучителях иноплеменниках, но в настоящее время большее мучение, брат на брата и как не познают своя своих. Поэтому и мучения более тяжелые. Обида берет. Потому я уверен, что венцы будут ближе к лицу божию от этих мучителей в настоящее время. Тех мучили инородцы, а теперь сами себя, наипаче батьки-батьков, моиахи-монахов, и вот слово божие на нас, брат на брата и сын на отца, конец приближается.
И увидел Иова в пещерах Печерских, где его конурочка тесная-претесная, и несет ароматом благоухания.
И за что несет. Очень просто, за то, что не избрал себе чертог, а возлег в яслях убогих и терпеливо и покойно перенес свою тесноту, а нам хоть бы в простоте и в роскоши перенестись духом в его тесную конурочку и попросит его молитв, и господи не откажет его святым молитвам, и мы будем участниками с ним одесную отца, а высказать о его терпении невозможно, сами книги не вместят
Горе мятущимся и несть конца.
Господи, избавь меня от друзей, и бес ничто. Бес в друге, а друг суета.
И увидел пещеры дивные, чудеса чудес. Как их бог благословил, как же нам не верить, поневоле вздохнешь. Они в диком камне, сама рука божия творила их, и укрывались там иноки от нашествия инородцев.
Тяжелые воспоминания о мучителях иноплеменниках, но в настоящее время большее мучение, брат на брата и как не познают своя своих. Поэтому и мучения более тяжелые. Обида берет. Потому я уверен, что венцы будут ближе к лицу божию от этих мучителей в настоящее время. Тех мучили инородцы, а теперь сами себя, наипаче батьки-батьков, моиахи-монахов, и вот слово божие на нас, брат на брата и сын на отца, конец приближается.
И увидел Иова в пещерах Печерских, где его конурочка тесная-претесная, и несет ароматом благоухания.
И за что несет. Очень просто, за то, что не избрал себе чертог, а возлег в яслях убогих и терпеливо и покойно перенес свою тесноту, а нам хоть бы в простоте и в роскоши перенестись духом в его тесную конурочку и попросит его молитв, и господи не откажет его святым молитвам, и мы будем участниками с ним одесную отца, а высказать о его терпении невозможно, сами книги не вместят
Продолжение рассказа Г. Е. Распутина нижегородскому мужику Г. И. Шевелеву в Почаевской лавре. (Из «Писем к царям»)
Дивная Почаевская лавра. Что меня удивило? Во-первых, увидел я людей божиих и возрадовался богомольцам очень, что нашел я истинных поклонников, тут явился страх в душе, и наука искания бога, как они собирают жемчуг истинный, а потом увидел и матерь божию, и объял меня страх и трепет, и получил тишину и заметил в себе кротость. После всякой святыни прибавляется дорогой жемчуг смирения.
И вот я вступил в собор, и обуял меня страх и трепет. И помянул суету земную. Дивные чудеса! Где сама матерь божия ступила своим следом, там истекает источник сквозь каменную скалу вниз пещеры и там все берут воду с верой, и нельзя, чтобы не поверить.
О, какие мы счастливые русские люди и не ценим и не знаем цены чудесам! Горе православным христианам, что мы не хотим их посмотреть, и лень съездить, а едем заграницу смотреть разные горы, но ведь мы смотрим на них, как на роскошь, а не как на божие создание
И еще рассказал мне Григорий Ефимович о своем казанском чуде.
Первый на фото подросток Антон Новых племянник Григория Распутина, конокрад, милостью Николая II граф Новокрещенов, муж княгини Марии Алексеевны Ухтомской.
4. Рассказ о лысой купчихе Яблоковой или Казанское чудо
Шестнадцатилетней отдали свою дочь богатые купцы Казанские Уральскому заводчику Вениамину Перетягину в жены. Это был с обеих сторон удачный брак и свадьба была знатная. Долго люди ее помнили. Речь идет о купчихе Яблоковой, которая в одну ночь потеряла все свои волосы, когда собственные рабочие бросили Вениамина (Веньку) в доменную печь с расплавленным чугуном. Детей у них еще не было, а родители Яблоковы уже умерли своею смертью. Вернулась она с Урала в Казань и зажила несчастно и уединенно, и горе свое, и стыд свой безволосая! от людей пряча. Редко выезжала со своим старым и глухонемым кучером за город на лошадях.
Случилось это в апреле 1904 года, в яркий, веселый и по-летнему жаркий день, лошади понесли подгору. Могли разбиться в дребезги. Но на их пути оказался Григорий Ефимовин Распутин, потный и задумчивый, он шел пешком за чем-то в Казань. Шел. ничего не видя вокруг, глядя себе под ноги. Грохот коляски Яблоковой даже не услышал. Лошади домчали до него, но не сшибли, а остановились перед ним, как вкопанные. Только тогда Распутин поднял глаза и сказал «Вот и прикатили, родимые!». Распряг их, а затем, как надо, запряг вновь. Яблокову же приласкал словами: «Пужаться не надо. Надо радоваться. Вот и встретились!».
Благодарности не было конца со стороны купчихи, но и стыда, ведь лысая, молодуха! тоже много было. Что делать? Деньги Григорий Ефимович отвел сразу твердой рукой: «Не обижай, значит». А на чай напросился. Делать нечего, поехали вместе в дом Яблоковой. Там все она ему и рассказала в слезах. Он же взял и погладил ее, гладкую как колено голову своей огромной и теплой ладонью «Это поправимо. И не то бывает, а лучше становится». Было это вечером. Наутро же следующее вся волосистая часть головы покрылась густыми, нежными, как лебединый пух русыми локонами. Заволосила купчиха! Утром же, Григорий Ефимович, покушав чаю, пошел со двора. Народная молва, кто ведает ее законы и силу? В ста верстах в округе узнали об этом казанском чуде, и пошли догонять Распутина. А он шел, не останавливаясь и не оглядываясь, только мимоходом прикасался к несчастным, сплошным рядом стоящим от Казани до Петербурга.
К одному прикоснется боль в зубах пройдет. К другому экзема мокрая вмиг исчезнет. Бородавки отпрыгивали от кожи от одного взгляда Григория Ефимовича и рубцы от страшных ран исчезали. Прозревали, обретали голос, теряли лишни вес и беременели на ходу, страждущие. Император Николай II и императрица Александра Федоровна прослышали о казанском чудотворце. Правда, имя его узнали не сразу, а от Феофана
Продолжение мыслей Г. Е. Распутина из «Писем к Царям» 1911 г.
«Краткое описание моря»
Что могу сказать о своей тишине? Как только отправился из Одессы по Черному морю тишина на море, и душа с морем ликует и спит тишиной; видно, блистают маленькие валочки как златница, и нечего более искать.
Вот пример божий, насколько душа человека драгоценна, разве она не жемчужина? что и море для нее?
Безо всякого усилия утешает море. Когда утром встанешь, волны говорят, и плещут, и радуют. И солнце на море блистает, словно тихо-тихо поднимается, и в то же время душа человека забывает все человечество и смотрит на блеск солнца, и радость у человека возгорается, и в душе ощущается книга жизни и премудрость жизни, неописуемая красота! Море пробуждает от сна сует, очень много думается, само по себе, безо всякого усилия.
Море пространно, а ум еще более пространен. Человеческой премудрости нет конца, невместима всем философам.
Еще величайшая красота, когда солнце падает на море и закатывается, и лучи его сияют. Кто может оценить светозарные лучи, они греют и ласкают душу и целебно утешают. Солнце по минутам уходит за горы, душа человека немного поскорбит о его дивных светозарных лучах Смеркается.
О, какая становится тишина Нет даже звука птицы, и от раздумья человек начинает ходить по палубе и невольно вспоминает детство и всю суету и сравнивает ту свою тишину с суетным миром и тихо беседует с собой и желает с кем-нибудь отвести скуку, нагнанную на него от его врагов
Тихая ночь на море, и заснем спокойно от разного раздумья, от глубоких впечатлений Христово море. На тебе дивные чудеса. Самим богом посещено и чудесам сотворено.
Виднеются берега, и блистают деревца, как не порадоваться? Где не видно было ни кустика и ни листочка, там вдруг виднеются берега, и подъезжаем и смотрим на природу божию и хвалим господа за его создание и красоту природы, которую не описать человеческим умом и философией
(В Камероновой галерее Царского села в креслах уютно расположилась вся семья Романовых Николай II, Александра Федоровна, их дети Ольга, Анастасия, младшая, сидели рядом с отцом, Татьяна и Мария ближе к матери, на руках которой находился 8-летний Алеша, из чужих была только фрейлин Вырубова, в кресле, несколько поодаль. Распутин восседал на высоком жестком кресле и в свете оплывших свечей монотонным голосом читал свое «Краткое описание моря». Все были расслаблены, умиротворенны, благоговейно молчали, лишь маленький Алешенька периодически шептал на ухо матери «мамочка, как пахнет морем слышишь как шумят волны», он спал. Вырубова мотала головой в дреме, видимо представляла себя большой голубой волной, император посапывал, как большой океанский параход, на лицах Ольги и Анастасии сладкая истома, средненькие, Татьяна и Мария не находились во власти распутинских чар, лица их имели лукавое выражение, Марийка едва сдерживала хохот, умиротворенный хохоток, сеанс продолжался)