А консервы и сухпаёк? шевеля усами, поинтересовался Мурзик.
Молодой котовек! В этом доме пародию на продукты не употребляют. Вы можете разогревать ЭТО на кухне, но только когда меня нет.
А ва, заикнулся Мурзик.
А валерьянку лизать не позволяю! Если уж надо стресс снять в буфете в синей бутылке «Либен мицхен мильх» настоящее с рейнских заливных лугов, не какая-то там трава на спирту.
Яволь, отрапортовал Мурзик, только я спросить хотел: а вам нетрудно иногда мясо или курочку приготовить?
А то! Потом посмотрите, на кухне диплом висит: «Лучшему повару» в номинации «Деликатес из птицы», гордо объявила тётушка Мурья. Я даже человечью еду готовить умею, например, борщ с пампушками или биточки по-селянски.
Пан Тырц и Мурзик переглянулись, поцокали языками, уважительно покивали, в общем, проявили должное почтение. Пан Тырц ел мало, любил еду простую, вкусную, полезную для здоровья. А Мурзику после казарменных харчей, любая пища, приготовленная из свежих, не консервированных продуктов, представлялась волшебным островом с молочными реками, паштетными берегами, окорочковыми лесами и ветчинными горами, плывущим навстречу по океану проржавевших консервных банок с перловой кашей, перловым супом, перловым компотом. Даже на офицерских котейниках в честь очередного звания или нежданной медали самым изысканным блюдом были варёные пельмени, да ливерная колбаса под майонезом. А тут рыба, курочка, борщ. Мурзик облизнулся и сглотнул слюну.
Ладно, смилостивилась тётушка Мурья. Идёмте комнаты смотреть. Они на втором этаже. Одна с балконом, а в другой книжные полки на всю стену. Так вы уж сами решайте, кому какая.
Что тут решать жребий бросим! У меня книжек, кроме воинского устава, да кото-людского разговорника отроду не водилось, пробурчал Мурзик. Очень ему хотелось занять комнату с балконом. Но гордость не позволяла просить милости у кота, которого он так сильно обидел всего несколько минут назад.
Кхе-кхе, если вы не против, можно обойтись без жребия: вам, как мне думается, балкон нужнее физкультурка по утрам. А у меня книг очень много, Пан Тырц представил, как расставит любимые книжки: справочники и научную литературу в солидных кожаных переплётах с золотым тиснением поближе к столу, собрания детективов к дивану. Как красиво встанет на полке среди книг аккуратный аквариум с электрической подсветкой и рыбки, Саманта и Сомоса, закружатся в медленном танце, поблёскивая и переливаясь.
Вот и ладненько, договорились, подытожила тётушка Мурья. Будем жить дружно. Заселяйтесь! Вы, она посмотрела на старого кота:
Пан Тырц, доктор юридических наук, профессор, пенсионер, представился он, прижав лапу к сердцу.
Вот и ладненько, договорились, подытожила тётушка Мурья. Будем жить дружно. Заселяйтесь! Вы, она посмотрела на старого кота:
Пан Тырц, доктор юридических наук, профессор, пенсионер, представился он, прижав лапу к сердцу.
Будете жить в «книжной». А вы, посмотрела на верзилу:
Капитан Мурзик, спецназ «Хвост трубой», в отставке по ранению, вытянулся по стойке смирно тот.
Будете жить в «балконной». И никакой валерьянки!
Так пенсионер-профессор и отставник-спецназовец стали жить под одной крышей в гостеприимном доме тётушки Мурьи.
Кто украл творожники
Мурзик старательно красил табуретку. Ножки он покрыл зелёной краской, а квадратное сиденье жёлтой. Получалось ярковато, но Мурзик любил яркие цвета. В армейской жизни разнообразие цвета заменял бело-серо-коричневый камуфляж зимний и зелёно-серо-коричневый камуфляж летний, а так всё было серое стены казармы, казённые кровати, столы, стулья. Если бы Мурзик сколотил кресло, он бы точно в дополнение к жёлтому сиденью и зелёным ножкам, подлокотники покрасил бирюзовым, а спинку оранжевым. Всё бы ничего, только краска очень уж противно пахла. Можно даже сказать воняла. В дверь деликатно постучали.
Войдите, крикнул Мурзик, тщательно размазывая краску по гладкому дереву.
В дверном проёме появился Пан Тырц, грозный, как царь Мяуван Васильевич. Стёкла пенсне воинственно блестели над голубой хирургической маской.
Сосед, смотрите, какая табуреточка, радостно завопил Мурзик, глубоко погружая кисть в банку с краской. Как одуванчик весной!
Дорогой друг, я боюсь, что не переживу эту ночь, сказал Пан Тырц. В противовес агрессивной позе, голос из-под маски звучал глухо и печально.
Наговариваете вы на себя, продолжая возить кистью, отозвался Мурзик. Красивый, умный, не очень старый кот хоть куда! Не грустите. Хотите, я вам тоже табуреточку смастерю?
Пан Тырц закатил глаза:
Собственно из-за табуретки я и зашёл
Да не вопрос! Завтра же и начну.
Не стоит, право. Дорогой друг, видите ли, я не против табуретки, но вот эту вашу пока не высохла, можно смело как химическое оружие использовать. А оно, между прочим, запрещено законом!
Сейчас докрашу и на балкон, Мурзик не успел договорить.
Только не на балкон! закричал Пан Тырц.
Хорошо, хорошо, докрашу и во двор унесу, махнул кистью Мурзик, подумав, что сосед очень привередливый и ничего не понимает в краске. Продавец в лакокрасочном отделе божился, что чем краска лучше, тем запах сильнее. Специалист! Вот Мурзик и взял самую запашистую.
Сделайте одолжение, Пан Тырц демонстративно поправил маску и пошёл к своим книгам, оглушительно хлопнув дверью.
* * *
На рассвете Пан Тырц проснулся от громких криков, лениво подумал: «Как настройка оркестра перед спектаклем в оркестровой яме». Голоса сливались в причудливую какофонию звуков, из которой вырывались понятные слова «табуретка», «творожники», «жулик», и снова «табуретка». Старый кот понял, что поспать больше не удастся, привёл себя в порядок, неторопливо спустился во двор. Там шумели, сетовали на судьбу и неизвестного супостата тётушка Мурья и Мурзик. Мурзик потрясая табуреткой, грозился найти злоумышленника, который посмел изуродовать его творение и устроить тому жизнь в муравейнике. Похоже, что кто-то топтался по свежеокрашенному сиденью табуретки ногами, краска местами содрана, местами пошла наплывами. Удручающее зрелище. Тётушка Мурья жаловалась, что этот неизвестный «кто-то», нагло воспользовавшись табуреткой, как подножкой, залез через окно на кухню и стащил блюдо творожников, приготовленных к сегодняшнему фестивалю «Творог моя вечная любовь». А она так рассчитывала, если не на первое место, то уж на место в призовой тройке. С её-то талантом. Самое отвратительное похититель умыкнул не только готовый продукт, но и остатки творога, сметану, мёд, масло и яйца. Так что при всём желании она, тётушка Мурья, не успеет ничего приготовить, ведь уже через час на городской площади откроется ежегодный фестиваль. И именно с пробы творожников. А еще воришка жёлтой краской испачкал на кухне пол!
Всегда весёлая, такая добрая, домашняя, уютная тётушка Мурья горько заплакала. Пан Тырц успокаивающе погладил её по плечу:
Ну-ну, пани Мурья, не отчаивайтесь. Мы что-нибудь придумаем.
Ну-ну, пани Мурья, не отчаивайтесь. Мы что-нибудь придумаем.
Мурзик аккуратно поставил табуретку на землю:
Ничего есть не буду, пока этого этого, не смог подобрать приличного слова. Не поймаю. А когда я голодный, я злой. А когда я злой, я Мурзик вскинул над головой могучие кулаки, и между ними как-будто проскочила искра. Эх!
У вас есть план? Пан Тырц протёр стёклышки пенсне клетчатым носовым платком.
Тётушка всхлипнула, а Мурзик опустил кулаки и пожал плечами. Плана не было. Пришлось Пану Тырцу брать инициативу в свои лапы.
Ну-с, тогда приступим, и да помогут нам великие Муаро, Холмяус и Ниро Муррф, сказал Пан Тырц. Покосился на Мурзика. Разумеется, не будем забывать и о верных помощниках Ваутсоне, Не-Гавстингсе и Мурчи Гудвине. Я предполагаю, что творожники украли не просто так. Преступник хочет славы! Он будет участвовать в фестивале, выдавая ваш. Пан Тырц слегка поклонился тётушке Мурье. Кулинарный шедевр за своё творение. И мы обнаружим преступника. Сумеете ли вы опознать свои творожники?
Даже с закрытыми газами, по вкусу, по запаху, закивала головой тётушка Мурья. А ещё у них форма необычная, как листики клевера. Я ведь в молодости в Ирландии жила.
Хорошо. А вы сможете похитителя скрутить? обернулся к спецназовцу старый кот.
Не вопрос! просиял Мурзик. С удовольствием! У меня к нему ещё за табуреточку счёт!
Что ж, тогда идёмте на площадь и, пожалуйста, дорогой друг, прихватите фотоаппарат.
* * *
Город дышал долгожданным праздником. Трепетали на ветру флаги. Дивно пахли щедро политые с вечера цветы. По улицам на площадь под громкую музыку семьями и компаниями спешили нарядные жители. Малышня с пищалками и дудочками добавляла весёлого шума к музыке и оживлённому гомону. Яркие воздушные шарики рвались в небо.
Тётушка Мурья, Пан Тырц и Мурзик гуляли по площади среди творожного великолепия. Чего там только не было: творожки сладкие и солёные, творожные муссы с ягодами, с овощами, с печеньем; кексы, пирожки, ватрушки, запеканки; десерты и напитки. Отдельный стол занимали блюда с творожниками. К каждому блюду на фигурной розетке, как орден, был прикреплён номер.
Вон они, мои творожнички, под номером восемь, опознала своё изделие тётушка Мурья.
Невзрачный полосатый кот, у блюда под номером восемь, суетился, предлагал отведать ароматные, с хрустящей золотистой корочкой, творожные трилистники, а сам всё поглядывал по сторонам, будто кого-то ждал. Разнаряженная публика лакомилась деликатесами. Знакомые раскланивались, незнакомые улыбались друг другу и все обменивались впечатлениями, радовались, что так удался праздник.
К столу с творожниками подошли три очаровательные киски: беленькая, рыженькая и чёрненькая. Полосатый котяра замер, зелёные глаза засияли, следя неотрывно за киской-блондинкой. Появилась, наконец, долгожданная! Любовь преобразила замухрышку, превратив почти в красавца. Он выхватил из стопки одноразовую тарелку, положил в неё творожник, кусочек масла, ложку густейшей сметаны, капнул мёда и протянул киске. Подружки хихикали, рыженькая киса сказала:
Попробуй, Сю!
Блондинка Сюсю с ужасом посмотрела на тарелку, брезгливо тронула творожник:
Вы что, совсем?! Жирное, жареное прощай, здоровье! У меня диета! сморщила хорошенький носик. Пойдёмте к йогуртам. И, сопровождаемая подружками, как яхта рыбацкими лодочками, поплыла прочь.