На следующий день она явилась снова. Или это было в этот же день спустя несколько часов. За точность не ручаюсь. Я потерял счёт времени. Опять представилась по полной программе и сказала, что её зовут Ли Цзы. Повтор подействовал на меня благотворно. Я потихоньку стал врубаться и вяло поинтересовался:
Мне вас так и называть? Или можно просто Ли?
Называйте меня «госпожа координатор», сказала она сладким голосом. И просто отвечайте на мои вопросы.
Понял, не дурак.
Она улыбалась, но глаза её при этом не выражали никаких эмоций, словно были стеклянными. Я даже подумал сперва, что она робот.
И тут до меня дошло несмотря на растянутые в улыбке губы, дамочка, назвавшая себя «госпожой координатором», не то чтобы юмора не понимает, но в лучшем случае, дистанцируется от него, опасается среагировать на него по неведомой мне причине. Ибо в целом она выглядела нейтрально-доброжелательной и не вызывала резко негативного впечатления. Меня схватили на ракетодроме, заковали в наручники, привезли чёрт знает куда, посадили на стул, связали, можно сказать, подвесили в башне на огромной высоте, даже не накормили. Но она всем своим видом старается загладить передо мной издержки моего внезапного задержания. Как уже было говорено, я всегда стараюсь ни в чём не обвинять людей без достаточных на то оснований (беспричинно), потому именно таким образом истолковал её манеру допроса. И вид у неё, если не виноватый, то, по крайней мере, сдержанно-предупредительный. И ресницы подрагивают время от времени. Наверняка нас прослушивают, мелькнуло в моей голове, пришедшей, наконец, в полное сознание. И что им от меня нужно, не понимаю? Я и так являюсь жертвой относительности времени и пространства. Меня надо беречь, за мной надо ухаживать, теперь я самое уникальное существо на Земле. Я для них динозавр. Меня надо в музей поместить в качестве экспоната, а не подозревать чёрт знает в чём.
Извините за неудобства, она кивнула на ремни, стягивающие мои руки и ноги. Исключительно в целях безопасности. Моей и вашей в том числе.
«Ну-ну, давайте, давайте, вешайте лапшу на уши!»
Я уже свыкся со своим положением, несколько успокоился и даже пытался острить. А что мне оставалось?.. В самых катастрофических обстоятельствах человека всегда спасало самообладание, а самообладание почти всегда вступает в силу благодаря чувству юмора. Единственному чувству, выделяющему человека, как вид, из мира животных. А что, разве не так? И потеря оного чревата возвращению к первобытному звериному состоянию. Впрочем, подобная метаморфоза отнюдь не из разряда фантастики. Кто смотрит на вещи здраво, понимает, о чём я
И я начал юморить, чтобы поймать за хвост самообладание. Пускай не слишком остроумно, но мне значительно полегчало.
Допускаю, говорю (это я про ремни якобы безопасности). Чтобы я не улетел далеко от башни, когда она рухнет? И чтобы долго не искать мой раздавленный труп?
Госпожа координатор чуть ли не обиделась, отвернулась в сторону, пожевала губами и снова повернулась ко мне со своей неизменной улыбкой.
Она не может рухнуть, говорит.
Всё когда-нибудь рухнет, госпожа координатор, отозвался я тихо. Как рухнул мой мир. Дело времени.
Госпожа координатор сделала не совсем по-китайски круглые глаза, поджала улыбчивые губы.
Время не имеет значения. Важно: кто вы и чего хотите.
Я уже ничего не хочу, ответил я вяло и больше в пику госпоже координатору.
Ваше имя?
Михаил. Михаил Юркевич.
Вы еврей?
Опа-на! Приехали. Если и можно задать вопрос, который и мёртвого разбудит, то госпожа координатор попала в точку. Спрашиваю:
А это имеет какое-то значение?
Никакого.
Тогда зачем
Перебила.
Отвечайте на вопрос.
Нет, я русский, говорю.
Госпожа координатор вдруг как-то странно замерла, будто зависла, и, пытаясь что-то отыскать на круглой столешнице, делала пальцем смазанные движения, как страницы листала. И одновременно с подозрением посматривала на меня, всем своим видом давая понять, что я произнёс какую-то невероятную бессмыслицу. И вдруг:
Такой национальности нет в списках Империи.
«Здрасьте, приехали! А то я не знаю, есть я или нет».
Куда же вы её, говорю, засунули?
Она мне с тупой настойчивостью:
Вы лжёте. Есть только китайцы и евреи.
Такой национальности нет в списках Империи.
«Здрасьте, приехали! А то я не знаю, есть я или нет».
Куда же вы её, говорю, засунули?
Она мне с тупой настойчивостью:
Вы лжёте. Есть только китайцы и евреи.
Стоп, говорю себе, если это юмор, то не смешной. А если она эту чушь утверждает всерьёз, то слишком трудно удержаться от смеха.
Ну, знаете! Такого не может быть.
Она стоит на своём.
Мне известна имперская история за все пятьсот лет с самого начала. И ни о каких русских нигде ни слова.
Я ей в свою очередь бросаю:
Значит, вас тоже через ЕГ пропустили? Сочувствую. Древние говорили: чем больше человек уверен в своих знаниях, тем меньше он знает.
А сам подумал: «Если мне больше пятисот лет, а имперской истории ровно пятьсот, то я являюсь для неё доисторическим человеком? Руссокантропом? Поздравляю тебя Шарик, ты балбес!»
Парадокс! это она в ответ на мои слова о древних.
Естественно, говорю. Но очень близкий к жизни. А американцы, надеюсь, есть?
Нет никаких американцев.
У меня глаза на лоб, уши на затылок.
А немцы? Французы? Англичане? Итальянцы? Турки..?
У нас все чайны. Мужчина чайн. А женщина чайна.
А ребёнок чайник, вырвалось у меня не без злости. Маленький такой, для чайной церемонии в кругу чайной семьи.
Теперь у неё глаза на лоб, уши на затылок.
Я вас не понимаю
У вас и с юмором, как погляжу, проблемы.
Нет, вы послушайте дальше.
А евреи, говорит, прекрасно устроились на Антарктиде. Это их земля обетованная.
Ну, уж после этого я всем своим многострадальным телом понял, зачем меня умные люди привязали. Да кто бы усидел на стуле при таком сногсшибательном известии!
Стоп, стоп! Минуточку Не надо возмущаться и не надо передёргивать! Я не юдофоб! И я хотел сказать, не сногсшибательном, а неприятном!
Видимо, моё лицо при этом изобразило бескрайнее изумление, потому что она тут же добавила:
Они сами так захотели. Там всегда много солнца. Они её так и называют «солнечная Антарктика». Их выбор был одобрен Имперским Советом.
Да-да, понимаю. Я, конечно, бываю порой не в себе, и чушь иногда порю, но я не идиот. Я так думаю. А дамочке из разведки, наверное, так думать, было бы сподручней.
«Ага, не слабо. И персики созревают», сказал я себе, и в тот же самый момент по мне от ног до ушей пробежали мурашки, а в мозгу пролетело испуганной птицей: «На Антарктиду не хочу! Там несусветная холодрыга!», а вслух неожиданно ляпнул:
Интересно, а куда вы хохлов сбагрили? В Арктику?
Ли Цзы по-кошачьи зажмурилась и пропела на высокой ноте:
Хохлов? Вас сообщник?
Тут я не выдержал, рассмеялся в полный голос и почему-то вспомнил беременную госпожу из администрации сорок четвёртого президента США, дозволявшую себе роскошь с недопустимым для её должности идиотизмом комментировать политическую обстановку в мире во времена украинского кризиса.
Госпожа координатор посмотрела на меня как на сумасшедшего (ой, как ей хотелось представить меня сумасшедшим!), однако с прежней невозмутимостью продолжила задавать вопросы по списку.
Сколько вам лет?
Я и сам вдруг заинтересовался. И правда, сколько? Вообще-то мне должно быть около сорока Но исходя из даты, увиденной мной на башне ракетодрома, я стал подсчитывать, каков может быть мой возраст на нынче. Спрашиваю:
Сегодня какой день?
Среда, сентября пятого.
Ага Если исходить из нынешнего земного летоисчисления, в ближайший понедельник мне шарахнет пятьсот пятьдесят пять. Так примерно. Критический возраст. Названная мной цифра в силу своей чудовищности спровоцировала спазм в дыхательных путях, благодаря чему из моего горла вырвался наружу нервический смешок. А вам, прошу прощения, сколько?
Здесь вопросы задаю я.
Догадываюсь. И всё же?
Сто двадцать три, произнесла она с расстановкой. Но это к делу не относится.
Когда она это сказала, я уже вторично, с не меньшим энтузиазмом, поблагодарил умных людей, сковавших меня ремнями «безопасности». А потом подумал: она или смеётся надо мной, или за последние пятьсот лет учёные нашли способ неизмеримо удлинять жизнь. Или того хлеще: изобрели эликсир бессмертия. В данном случае мне это подходит. Поживу ещё сотенку, другую, огляжусь, выясню, что тут на Земле произошло в моё отсутствие. Если, конечно, мне позволят и не угробят раньше времени. Размечтался! Если мне не дадут поесть в ближайшие десять минут, то через пятнадцать я и без чужой помощи подохну, как бездомный пёс. А госпожа координатор, как ни в чём не бывало, продолжала допрос.
Не надо много лишних слов. Просто отвечайте на мои вопросы.
«Боится, я снова отключусь. Не успеет допросить. Лучше бы пожрать дала». Меня опять затошнило. И я приуныл.
Род занятий?
Журналист.
Что это значит?
Слушайте кончайте дурака валять!
Отвечайте на вопрос.
Пишу статьи Освещаю события как могу.
Осведомитель?
Я немного обиделся.
Осведомитель есть осведомитель, госпожа координатор. Он из другой оперы. Которая, очевидно, вам ближе. А я журналист. Настаиваю на этом.
У нас журналистов нет. Наши информационные каналы работают автоматически. И сведения постоянно поступают отовсюду в режиме реального времени, что исключает предвзятый подход к информации.
«Что ты можешь знать о реальности времени! подумалось мне. Забросить бы тебя туда, откуда я чудом вырвался».
И, словно подслушав мои мысли, госпожа координатор задала следующий вопрос:
Откуда вы к нам прибыли?
Что значит, к вам! Я вернулся домой! Из длительной, можно сказать, командировки.
Отвечайте на мой вопрос.
Я прибыл с Диадемы, сказал я, к своему удивлению, с некоторой долей мечтательности и вознёс глаза к небу, и сразу по всему телу прокатилось блаженное тепло. Есть такая звезда в созвездии Волосы Вероники.
Но расслабляться было не время. И я заставил себя окунуться в реальность.
У нас нет рейсов с Диадемы, отрезала госпожа координатор. И не может быть.
С пересадками, конечно. Нашлись добрые инопланетяне. Нет, не добрые Хотя по-своему, добрые. Ведь не угробили окончательно. Только поиздевались немного. Несколько сотен годков Всего-то и делов.