Нельзя ни в коем случае сомневаться в одном: в наличной действительности, в факте как таком, в том, что дано. Сознаётся присутствие таких-то ощущений, мыслей, чувств, желаний, следовательно, они существуют как такие, как сознаваемые, или как состояние сознания».13
37
Впечатление ошибочности некоторых ощущений всегда связано не с их непосредственным восприятием, а с нашим осмыслением этих ощущений, то есть с другими ощущениями.
«Человек не заблуждается относительно представлений, которые он на самом деле воспринимает, но ошибается в выводах, которые он делает из своих наличных восприятий. Его ошибка заключается не в том, что он воспринимает непосредственно и в данный момент, а в неправильном суждении, составляемом им о представлениях, которые, по его предположению, связаны с непосредственно воспринимаемыми, или о представлениях, которые, как он воображает, исходя из того, что воспринимает в данный момент, будут восприняты при других обстоятельствах».14
38
«Мы знаем только существование наших ощущений, представлений и мыслей. Надо было бы говорить: думается, как говорят гремит; сказать cogito уже слишком много, раз это переводится через я мыслю. Принимать существование Я, исходить из него есть практическая потребность».15
39. Аксиома внешнего и внутреннего
Воспринимаемые сознанием ощущения очевидным образом распадаются для меня на две группы: внешние относительно сознания (или: представляющиеся внешними), то есть те, которые называют физическими ощущениями, и внутренние эмоции, чувства, желания, мысли, образы, суждения
Суть этой аксиомы не в том, чтобы ввести одну из простейших возможных классификаций, а в попытке выразить органическое свойство сознания трактовать любое ощущение как приходящее извне или изнутри. Внешние ощущения это ощущения от окружающего мира и от своего тела (боль, голод и другие телесные сигналы). Всё остальное внутренние ощущения, какие только можно представить.
Глубинный жизненный опыт, особенно религиозный, может свести нас и с такими ощущениями, в которых внешнее и внутреннее полностью слито воедино. Таким же образом можно воспринимать некоторые состояния, в которых мы не можем отличить чисто внутреннее от телесного (например, некоторые болевые состояния). Но здесь уже можно говорить о моментах слияния или тесной взаимосвязи внутреннего и внешнего, которые в обычном состоянии всё-таки вполне различимы.
40
Зная свою комнату относительно лучше, чем миллионы других комнат на свете, я и своё тело воспринимаю лишь как более известный мне компонент жизни, чем тела миллионов других людей. Моё самочувствие известно мне по физиологическим ощущениям, а о чужом приходится судить по словам или по внешним признакам. Вот и вся разница.
41
В качестве наиболее важной категории внутренних ощущений я бы выделил чувства способы восприятия тех или иных групп «первичных» ощущений, внешних или внутренних. Эти «вторичные» ощущения заключаются в удовольствии, неудовольствии, безразличии или в другом эмоциональном отклике на возникшие в сознании ощущения. Чувства отличаются друг от друга тем, на какие ощущения то или иное из них отзывается особенно живо. Таким образом, чувство это ощущение отношения к определённого рода ощущениям.
42. Аксиома памяти
Я помню. Основную массу ощущений я воспринимаю как бывшие, прошедшие, как воспоминания об ощущениях, воспринятых ДО настоящего момента, до сейчас. Наверное, вообще правильнее подразумевать под ощущениями только воспоминания об ощущениях настолько неопределённо и неуловимо то, что можно назвать настоящим моментом.
43
«Уже одно то, что ощущение длится, изменяет его, оно становится необратимым. Одинаковое не остаётся в данном случае одинаковым, но усиливается и обогащается всем своим прошлым».16
43
«Уже одно то, что ощущение длится, изменяет его, оно становится необратимым. Одинаковое не остаётся в данном случае одинаковым, но усиливается и обогащается всем своим прошлым».16
44. Аксиома действия
Я ощущаю себя действующим. Или: я ощущаю возможность изменять некоторые из испытываемых мной ощущений. Эта особенность сознания выражается в ощущении и намеренных действий, и невольных, и осуществлённых, и возможных.
45
«Наши восприятия дают нам очертания возможного действия на вещи гораздо более, чем очертания самих вещей. Контуры, которые мы замечаем в предметах, обозначают только то, чего мы можем в них достигнуть и что можем изменить».17
46
Дело даже не в том, что мы можем действовать. Правильнее сказать мы не можем не действовать, но можем выбирать образ действия. С одной стороны, это внешние поступки, наше физическое поведение в материальном мире. С другой воздействие на собственные внутренние ощущения. Впрочем, опять-таки правильнее сказать, что все ощущения меняются постоянно, но мы можем в этом изменении участвовать.
47. Аксиома социальности
Я представляю себя находящимся среди людей, сознание которых не отличается принципиально от моего собственного. Или: среди внешних и внутренних ощущений имеются такие, которые побуждают меня воспринимать своё сознание как одно из многих ему подобных.
48
«Мера существующего или несуществующего есть каждый из нас».
«Мера в себе самом, а подтверждение в других».18
49
«Я существую», «я ощущаю», «я чувствую», «я помню», «я хочу», «я действую» сколько «я», прежде чем дойти до последнего из них: «я лишь один из людей», после которого начинается «мы» Но только вернувшись с этим «мы» к существованию и ощущениям, к чувствам и памяти, к желаниям и действию, начинаешь постигать себя как личность, как явление неслучайное и небессмысленное.
Эти два движения могут не раз чередоваться. То человек в каждом из людей видит своё отражение, то каждого готов отразить в себе, считая воспринятый образ частью собственной души.
50
Аксиомы мышления нужны мне не столько во имя изначальности рассуждений, сколько из практической потребности в фундаменте, в нулевом цикле строительства мировоззрения. Это то самое «уточнение понятий», к необходимости которого обычно приходят собеседники после долгих споров. Мне показалось необходимым проделать такую работу до (надеясь на вместо) возникновения пагубных разногласий с самим собой.
51
Выделение аксиом, со многих точек зрения, довольно условно. Может быть, их назначение лишь в том, чтобы установить некоторый круг понятий и выражений, только не в виде определений, а в виде первых попыток эти понятия применить.
Не менее условно и отделение аксиом друг от друга. Они как бы составляют некую единую аксиому, расслоение которой необходимо лишь как развёртка моего мысленного представления об очевидном.
52
«Когда человек говорит, он должен сделаться на мгновенье односторонним; без обособления не может быть ни сообщения мысли, ни поучения».19
53
Если в точных науках аксиоматика тот исходный островок, с которого исследователь может надеяться достичь по логическому пути, аки посуху, обетованной земли просторных теорий, то в философии такие устремления не дают надёжных результатов. Здесь аксиомы нужны лишь для того, чтобы отграничить несомненное от предположительного, отделить эти области друг от друга не догматически, а просто потому что в первом случае сомнения менее плодотворны, чем во втором.
«Мы должны начинать с разграничения между данным и заданным, между наличностью и предположениями. Но разграничивать одно от другого не значит ограничиваться одним».20
Наконец, логическая направленность аксиом сообщает им определённую одноплановость. Значение подобного подхода велико для тех, у кого мышлением заправляет логика, но может сходить на нет для людей иного душевного склада.
54
В сознании можно выделять самые разнообразные категории даже не за счёт абстрактной логической изощрённости, а каждый раз имея в виду реальные и важные явления. Во многом это разнообразие зависит от направленности взгляда. В структуру сознания можно углубляться столь же усердно, варьируя подходы, как физики углубляются в структуру материи. Но если физикам для изощрённых экспериментов нужна изощрённая аппаратура, то философу разнообразие обходится куда дешевле. Ведут к разнообразию и бесчисленные возможности объединения, разделения, комбинирования душевных и духовных реальностей, замеченных тобой или другими.
54
В сознании можно выделять самые разнообразные категории даже не за счёт абстрактной логической изощрённости, а каждый раз имея в виду реальные и важные явления. Во многом это разнообразие зависит от направленности взгляда. В структуру сознания можно углубляться столь же усердно, варьируя подходы, как физики углубляются в структуру материи. Но если физикам для изощрённых экспериментов нужна изощрённая аппаратура, то философу разнообразие обходится куда дешевле. Ведут к разнообразию и бесчисленные возможности объединения, разделения, комбинирования душевных и духовных реальностей, замеченных тобой или другими.
Такое занятие часто оказывается полезным для отдельных задач самопознания. Но опьяняться результатами такого творчества не стоит. Для других задач могут потребоваться другие решения.
55
После установления (не введения, а осознания, уловления) аксиом мышления можно было бы попытаться установить и постулаты гипотетические положения, не связанные с полной интуитивной уверенностью в их истинности, однако необходимые для полноты дальнейшего философского анализа. Но аксиомы достаточно просты и долговечны; если их не сформулировать в явном виде, они будут присутствовать в рассуждениях неявно. Более сложные гипотезы, преждевременно обращённые в постулаты, могут оказаться всего лишь забавными и ломкими игрушками или, хуже того, стопорами для развивающегося мышления.
Философские постулаты это перекрёстки, на которых люди расходятся по своим кварталам. Одно дело махнуть рукой в сторону дальнего перекрёстка, другое распрощаться на нём, закончив общую прогулку.
Не надо, побродим ещё вместе, пока есть силы и предмет для дружеской беседы.
56
«То, что наше мышление провозглашает знанием, является обычно лишь неоправданной интерпретацией мира».21
Многие гипотезы мировоззрения считаются истинами только ввиду отсутствия опровергающих фактов. Когда же опровергающие факты всё-таки возникают, мировоззрение перестраивает соответствующую гипотезу так, чтобы она вбирала в себя эти явления или умела их интерпретировать, после чего гипотеза снова на какое-то время годится в истины. То же самое, впрочем, происходит и в естественных науках.