А зачем их задерживать? усмехнулся господин Рихард. Возись потом с ними. Баба с возу, кобыле легче! Так, ведь, у вас говорят? Хорошо. Вы свободны, господа.
Спускаясь по лестнице, застеленной красной ковровой дорожкой, Корсаков пытался понять, что именно его насторожило в последнем ответе Главы? Такое впечатление, что какая-то лёгкая недосказанность повисла в воздухе. Вот и коллега идёт рядом, явно что-то обдумывая. Ох, похоже, не один он подвержен сомнениям
В приёмной дремал в кресле референта ветеран отдела Павел Федосович. Когда-то старшина авиадесантных войск Кратов оказался, вместе с молодым лейтенантом из разведки, в ситуации, именуемой в обиходе «безвыходной». Они тогда уцелели, в основном, благодаря «оперативному чутью» и опыту матёрого старшины.
Спускаясь по лестнице, застеленной красной ковровой дорожкой, Корсаков пытался понять, что именно его насторожило в последнем ответе Главы? Такое впечатление, что какая-то лёгкая недосказанность повисла в воздухе. Вот и коллега идёт рядом, явно что-то обдумывая. Ох, похоже, не один он подвержен сомнениям
В приёмной дремал в кресле референта ветеран отдела Павел Федосович. Когда-то старшина авиадесантных войск Кратов оказался, вместе с молодым лейтенантом из разведки, в ситуации, именуемой в обиходе «безвыходной». Они тогда уцелели, в основном, благодаря «оперативному чутью» и опыту матёрого старшины.
Спустя полтора года в особый отдел авиадесантной бригады с больших «верхов» пришёл приказ о переводе старшины Кратова в аналитическую группу Спецотдела Космической разведки. Первое, что увидел старшина, войдя в кабинет нового начальства, был лейтенант-разведчик, о котором он, если честно, успел забыть. С тех пор они с Корсаковым не расставались.
Привет, Павел Федосович. Да сиди, чего ты прыгаешь?
Здравствуйте, господин генерал.
Федосыч был человек старой закалки. Даже дома, за коньяком, никакая сила не заставила его перешагнуть границы субординации.
Никого не было?
Нет. От Лёшки с Максимом ничего не было, добавил он, не дожидаясь дежурного вопроса. Регину я отпустил в восемнадцать ноль-ноль.
Добро, кивнул Корсаков. Ты тоже иди, а я ещё поработаю маленько. Если что важное будет, я позвоню.
Павел Федосович был одинок. Жену он схоронил три года назад, а сын с семьёй уже семь лет жил на орбитальной станции, «мотавшейся» вокруг Венеры. Судя по всему, в ближайшие годы возвращаться на Землю не собирался. Новой спутницей жизни Кратов обзаводиться не захотел, так и оставшись бобылём. Год спустя, собрав необходимые вещи, подполковник переселился в служебную квартиру при Управлении, а свою квартиру отдал сыну погибшего друга, у которого жена, как раз, родила тройню.
Войдя в кабинет, Антон Филиппович повесил плащ на вешалку, бросил коммуникатор на бюро и прошёл к столу. Спиной почувствовав чей-то взгляд, он замер, рука привычно скользнула под одежду.
Не тревожь оружие, Антон, знакомый глуховатый голос заставил генерала, выдохнув, убрать руку с ребристой рукоятки излучателя.
Он повернулся. На диване, закинув ногу на ногу, сидел агент класса «вольный стрелок». Даже он, его куратор, не знал, какое имя Странник носил «в миру».
Заметь, я не спрашиваю, как ты сюда влез, пробурчал Корсаков.
Ну, почему, хмыкнул Странник. Можешь спросить, если хочешь.
Толку-то.
Он чего только не насмотрелся в разведке, за столько-то лет. Но этот человек по-прежнему оставался для него загадкой. Да полно, человек ли он, в самом-то деле? Не факт.
А кто, по-твоему? усмехнулся Странник. Нечистая сила?
А может быть, серьёзно ответил генерал.
Не нагоняй мистики, я тебя умоляю. Этот мир материален, если ты не в курсе.
В курсе, Антон Филиппович поморщился, ему только лекции по космогонии в конце дня недоставало.
Не будет никакой космогонии, сухо сказал Странник. Садись за стол и слушай меня внимательно. Этот мир материален. Не кривись, это не лекция, просто констатация. И этот мир обитаем. Более обитаем, чем вы в состоянии себе представить.
Какие у нас, «вольные стрелки» осведомлённые, хмыкнул генерал. Всё, всё, молчу, продолжай.
Ладно, я тебе в общих чертах объясню, а, что будет интересно, сам спросишь.
Странник легко поднялся и, подойдя к столику, включил чайник. Посмотрел коробочки, стоящие на столике, выбрал сорт кофе, нажал пару раз на дозатор, плеснул в стакан кипятку, полюбовался на дело рук своих. По кабинету поплыл мягкий аромат йеменского кофе. Потом взял стакан и вернулся на диван, с наслаждением отхлебнул глоточек, прищурил глаза от наслаждения. Корсаков всё это время с интересом наблюдал за ним. А ведь, есть в нём что-то. Нельзя сказать, что нечеловеческое. Но, всё же, всё же.
В общем, в Дальнем Космосе есть планетная система. Четыре планеты пригодны для обитания. По-настоящему заселены только две.
Сколько веков люди искали в космосе «братьев по разуму», генерал тоже заварил себе кофе и уселся за стол. И тут нарисовывается Странник и сообщает....
что нашлись, наконец, хмыкнул агент. Скажу тебе больше. Это выходцы с Земли, потомки тех, кого в древних летописях именовали «гиперборейцами». Цивилизации примерно четыре тысячи лет.
Слушай, а ты откуда всё это знаешь?
Тебе ответить честно или вежливо?
Да пошёл ты хмыкнул Корсаков и задумался.
Надо же, не какие-то разумные устрицы, настоящие люди. М-да, всё это, конечно, здорово.
У меня такое впечатление, что ты меня не очень слушаешь.
Да слушаю, просто другое гложет. У меня два парня с этими уродами улетели. Поди их, теперь, найди, в Дальнем Космосе.
Хорошие парни?
Плохих не держим.
Ладно, давай мне их данные и пароль. Ну, чего застыл, я не медуза Горгона. Просто я ночью, на космодроме, всем шести кораблям один и тот же курс задал. Так, что, где найти твоих ребят, я примерно знаю.
Генерал Корсаков, сообразив, куда клонит Странник, поднял на него взгляд.
Угадал, без улыбки сказал агент. Именно в эту самую систему.
Глава 3. Джи-ай[2]
Гюнтер отогнул рукав и поглядел на циферблат старинных механических часов «Брегет», что уже не одно поколение переходили по наследству к старшему сыну в семье. Сколько было сделано предложений от разных любителей старины продать раритет, и не счесть. Пытались даже забрать силой, что тоже, естественно, не увенчалось успехом. Они, немцы, народ сентиментальный. Это во-первых. Во-вторых, он был лейтенантом Бранденбургской космодесантной роты специального назначения. Специально для тех, кому мало «во-первых».
Судя по стрелкам на циферблате, через семь минут их с напарником сменят. Почти два часа они с Виком торчали на этой бетонной площадке у задних ворот лаборатории, где сотрудники ставили личные машины. Напарник как раз вывернул из-за угла здания, завершая обход их части территории, и подошёл к Гюнтеру.
Знаешь, Эрих, что-то уж больно тихо, проворчал он, поднимая голову к редким пятнам светящихся окон здания. Даже сова отчего-то заткнулась, не ухает.
Может, из-за тумана? пожал в темноте плечами Гюнтер.
И точно белесая муть, клубясь, наползала из окружающих лабораторию зарослей, становясь всё более плотной и осязаемой. Они стояли в каких-то десяти шагах от своей караульной будки, привалившись к потрёпанному долгой армейской жизнью джипа, и уже с трудом различали её очертания.
Вчера, в увольнительной начал Вик и осёкся.
Оглушительный грохот не дал ему договорить. На их глазах здание лаборатории словно приподняло от земли мощным взрывом. Чисто на рефлексе они, пригнув головы, укрылись за джипом от летящих и падающих фрагментов. Всё вокруг полыхало. Видимо, заряд начинили термитом или напалмом. На их глазах от невыносимого жара, плавились железные балки покорёженных перекрытий. А в ярком отсвете пламени, чёртом расставив ноги, стоял и скалился в довольной ухмылке Азер Аззам. Лучемёт в его руках дал по их будочке несколько импульсов. Две соседних будки уже пылали, и другие посты не были оставлены без должного внимания. Кошке ясно, что это хорошо спланированная диверсия.
Абзац подкрался незаметно, скривил занемевшее лицо Витька.
Выживших, я думаю, не предвидится, Гюнтер облизнул пересохшие губы. Полная зачистка.
Значит, и нам тут уже делать нечего.
Распахнув дверцу джипа и держа оружие наготове, они скользнули в его потёртое нутро. Из-за солнцезащитного козырька упали в ладонь запасные ключи и, секунду спустя, взревев мотором, «Cherokee Army Special Ltd» сорвался с места. Колючими плетьми хлестанули по бортам, обдирая краску, лопнувшие нити спирали Бруно. Джип нёсся к едва угадываемой в тумане узкой полоске асфальта единственной дороге, что вела к лаборатории.
Вспышки лучемётов запоздало метнулись им вослед. Визжа шинами, они вписались в крутой поворот и проскочили пропускной пункт с поднятым шлагбаумом. Мелькнули перед глазами залитые кровью трупы дежуривших там солдат.
Чистая работа, прокомментировал Вик, сжимая руль. Расслабились мальчики от безделья.
Сейчас они за нас примутся, оскалился Гюнтер. На хвост нам сели, а их тачка по скорости круче нашей консервной банки.
Не лови леща, колбасник! отмахнулся Вик, мельком бросив взгляд в боковое зеркальце. Наш джип из металла сделан, а их мобиль из фольги кроили, пальцем можно насквозь прошить.
Но, как бы там ни было, их настигали.
Держись!
Под пронзительный визг тормозов джип в управляемом заносе развернуло навстречу преследователям. Они успели увидеть перекошенные ужасом чёрные лица. Глухой удар, скрежет рвущегося металла, и фары осветили залитый кровью салон покорёженной машины и неподвижные тела преследователей.
Поехали, поморщился Витька и развернул изрядно скрежетавший после удара джип.
Он объехал останки мобиля, вдавил «педаль энергии» в пол, и «армеец», сердито взвыв, понёсся по прямой. Через пару миль джип вылетел на развязку, не предельной скорости прошёл «петлю» и, оказавшись на автобане, понёсся так, словно разгонялся для взлёта.
Что это за зарево? задумчиво спросил Гюнтер.
Лаборатория, что ещё? сквозь зубы процедил Витька.
Нет, вон там, с другой стороны.
Витька мельком глянул в сторону и пожал плечами. Потом, вспомнив что-то, нахмурился.
Слушай, там же космодром. А наша рота, между прочим, один из участков периметра «закрывает». И там, похоже, возникли такие же проблемы.
Говоря так, он сбросил скорость.
Мы должны сначала доложить сержанту, напомнил Гюнтер.