Во сколько?
Давайте в три, предложил профессор.
Здесь?
Что-то подстегнуло Бершинского, он стоял, впившись взглядом в эту роскошную женщину, и неожиданно для самого себя предложил:
А что вы скажете насчет ресторана? За углом, знаете?
Да, я проходила мимо. Какое-то странное название, нерусское.
«Вечеряти». Ну, это как сказать. На древнеславянском означает пировать. Хотя, кухня там, как это ни странно, итальянская.
Надо же, пожала плечами Арина.
Ее взор, беспокойно бегавший по комнате, наконец остановился на лице профессора. Глаза их встретились, и по спине Бершинского пробежал холодок. Руки и ноги, казалось, одеревенели, а в горле мгновенно пересохло.
Ну как, вы согласны? с трудом выдавил он из себя.
Договорились.
Арина повернулась и исчезла за дверью.
Так вы уже поняли, что это за карта? спросил Пучков, с любопытством поглядывая на профессора.
Пока не уверен. Бершинский сел за стол, налил себе полный стакан воды из графина и, залпом выпив, молча уставился на скрижаль. Возьми-ка, Тёма, эту каменюку и дуй в ректорат, сделай ксерокопию. Не таскаться же нам с такой тяжестью.
Понял. Пучков, схватив скрижаль, выскочил из комнаты.
Профессор встал и подошел к окну. Мысли в голове его перепутались, он понимал, что эта женщина, Арина, похоже, принесла им действительно бесценную вещь. Вещь, о существовании которой он подозревал уже много лет. В то же время он никак не мог понять, что привело его в такое возбуждение: древняя скрижаль или женщина ее принесшая. На улице ярко светило солнце, весело щебетали птахи, а где-то за густой листвой шумел город. Бершинский попытался взять себя в руки и сконцентрироваться на скрижали.
«Сколько лет прошло с тех пор, как я услышал эту легенду? подумал он. Десять? Двадцать?»
Ее поведал ему один старый еврей, по имени Исаак Израилевич, потрясающий знаток русской истории и мифологии, познания которого распространялись далеко за пределы стандартных рамок. А потому многие его истории казались просто невероятными. Тем не менее именно с подачи Исаака Израилевича Бершинскому удалось отыскать три поистине фантастических клада, относящиеся к временам Древней Руси.
«Сколько лет прошло с тех пор, как я услышал эту легенду? подумал он. Десять? Двадцать?»
Ее поведал ему один старый еврей, по имени Исаак Израилевич, потрясающий знаток русской истории и мифологии, познания которого распространялись далеко за пределы стандартных рамок. А потому многие его истории казались просто невероятными. Тем не менее именно с подачи Исаака Израилевича Бершинскому удалось отыскать три поистине фантастических клада, относящиеся к временам Древней Руси.
Его раздумья прервал вбежавший Пучков.
Всё! выкрикнул он, размахивая ксерокопией скрижали. Только
Что, только? повернулся к нему профессор.
Ксерокс.
Что-то не так?
Ну в общем, стекло треснуло.
Тёма, Тёма! Вечно у тебя что-нибудь случается.
Альберт Родионович, но я же не нарочно. Тяжелая каменюка. Я, когда уже копию сделал, схватил ее, а она возьми да и выскользни у меня из рук.
Ох, не вовремя это! Где же мы сейчас денег-то на ремонт возьмем?
Пучков вздохнул и уставился на носки своих нечищеных туфель.
Ладно, забудь об этом, махнул рукой профессор. Пока. Потом переживать будем, когда вернемся.
Откуда вернемся, Альберт Родионович?
Из экспедиции, Тёма, из экспедиции.
Так вы уже знаете, что это такое? загорелся Пучков.
Догадываюсь. Ну-ка, включай свой компьютер.
Они уселись перед стареньким пыльным монитором, и Бершинский попросил Пучкова загрузить карту Беларуси.
Что ищем? поинтересовался Артем.
Ольшаны.
Ольшаны?
Ну да, Арина ведь оттуда приехала.
Верно. Но при чем здесь это?
Думаю, мы сейчас поймем, при чем. Смотри, Бершинский ткнул пальцем в стекло монитора. Увеличь немного. Видишь, вот Ольшаны, вот Припять, а вот Горынь-река. А теперь смотри сюда, он положил возле монитора листок с ксерокопией скрижали. Ничего общего не находишь?
Елки-палки! воскликнул Пучков. Да это же то самое место!
Вот именно. Правда, с надписями на скрижали надо будет повозиться. Я подобного письма раньше не встречал. Может, какой-то шифр? Но направление мы теперь знаем точно. А это дает нам повод предположить, что мы имеем дело с картой того самого места, где были спрятаны сокровища древлян. Я наверняка рассказывал тебе легенду о двенадцати ковчегах?
Да, да. Помню, встрепенулся Пучков. Я тогда на третьем курсе учился или на четвертом. Вы на семинаре рассказывали эту историю. Там что-то еще про истуканов.
Точно. Так вот, это, похоже, оно и есть. Для верности, конечно, хорошо бы расшифровать текст. Но этим я займусь позже.
А когда мы отправляемся?
Хотелось бы, конечно, побыстрее. Я сам горю нетерпением. Но есть одна проблема.
Какая проблема?
Деньги, Тёма, деньги. Ты представляешь, во сколько нам обойдется эта поездка? Не ближний свет!
Ничего! Мы же совсем недавно отпускные получили Хотя
Вот именно, «хотя»! Я уже почти всё на книги потратил.
На книги? всплеснул руками доцент. Ох, Альберт Родионович, не на то вы тратите свои кровные, не на то. Книги, их и в библиотеке можно взять. А деньги нужно расходовать на отдых, на развлечения, на жизнь, одним словом.
Знаешь что, Тёма, позволь-ка мне самому за себя решать.
Самому за себя у вас не получается. Вот сколько, например, вы потратили в этом месяце на ваши несчастные книги?
Я что, Пучков, перед тобой отчитываться должен? нахмурив брови и повысив голос, произнес Бершинский.
Да боже упаси! сразу остыл доцент.
Ладно, заканчивай об этом. Главная проблема заключается в том, что денег у меня сейчас уже нет. Точнее, на такую поездку нет.
Будут, с уверенностью произнес Пучков.
Ишь ты! И где же ты намерен их раздобыть?
Не знаю, как вы, профессор, а я умею заводить нужные знакомства, приосанился доцент.
Интересно.
Встретился я тут недавно с одним человеком. Он, конечно, не из нашего круга. Я имею в виду не из научной интеллигенции, но довольно любознательный. Тоже, кстати, грезит всякими путешествиями, приключениями. И что самое важное очень даже обеспеченный индивидуум. Работает в индустрии развлечений, в области азартных игр. А это, я вам скажу, прибыльное дельце. Когда он узнал, что я занимаюсь археологией, сразу стал расспрашивать, как мы работаем, как добываем материалы, как ведем поиски, и выразил желание поучаствовать в каком-нибудь предприятии, даже обещал профинансировать экспедицию, если, конечно, мы согласимся взять его с собой.
Тёма, ты с ума сошел! отмахнулся Бершинский. Я никогда не стану связываться с криминалом.
Альберт Родионович! Какой криминал? У него вполне легальный бизнес.
«Вполне». Все они так говорят.
Но мне его рекомендовали люди, мнению которых я склонен доверять.
Ой, Тёма, не знаю. Не нравится мне все это.
Бершинский достал из кармана пиджака пачку папирос «Беломорканал» и, примяв бумажный мундштук, закурил. К папиросам Альберт Родионович пристрастился еще в молодости и с тех пор ни разу не изменял этой своей привычке. Сигареты он не признавал принципиально и никогда не брал в рот это фальшивое, по его словам, подобие папиросы, даже если очень хотелось курить, а папирос не оказывалось.
Несколько минут Пучков пристально смотрел на задумавшегося профессора. Наконец тот затушил окурок о край огромной стеклянной пепельницы и, подняв взгляд на доцента, спросил:
Ты действительно думаешь, что на этого бизнесмена можно положиться?
Абсолютно.
Мы ведь никогда не брали с собой в экспедицию посторонних людей.
А студенты?
Какие же они посторонние? Это, можно сказать, их работа.
Ну, хорошо, Альберт Родионович, всё когда-то бывает впервые. Зато у него средства. Вы, кстати, думали, как мы до этих Ольшан добираться будем? Вспомните карту, там ведь даже железной дороги поблизости нет. А этот парень наверняка и автотранспортом нас снабдит, а?
Тёма, но такие люди никогда ничего не делают бескорыстно.
А кто говорит о бескорыстии? Если мы там действительно что-то ценное найдем, отдадим ему какую-нибудь вещицу, пусть наслаждается.
Вот еще! возмутился Бершинский. А как же наше золотое правило: все находки в музей?
Видимо, придется сделать исключение.
Нет, Тёма, я на это пойти не могу. Неужели ты не понимаешь, ведь если мы найдем ковчег, да еще и не пустой, это будет самой большой нашей находкой, великой находкой, я бы даже сказал величайшей.
Наука требует жертв, Альберт Родионович. Вы же должны понимать, что без него мы не в состоянии организовать экспедицию, и тогда этой находки вообще может не быть. Ну, отдадим ему какие-нибудь не самые ценные безделушки
Там каждая безделушка бесценная, возразил профессор.
Хорошо, отдадим ему несколько бесценных безделушек. Они с лихвой окупят его расходы, а мы с вами получим главный приз.
Не мы, а наука, поправил Бершинский.
Но мы с вами часть науки!
Ты прямо как змей-искуситель, Пучков, покачал головой профессор. Ладно, считай, что ты меня уговорил. Давай прикинем, что нам для этой поездки может понадобиться.
Прямо сейчас? растерялся доцент.
А чего тянуть? Тем более, если ты будешь договариваться с этим твоим коммерсантом, тебе понадобится хотя бы приблизительная смета.
Они сели за стол и принялись составлять подробный список. Бершинский любил точность и обязательно упоминал в таких списках каждую мелочь, вплоть до веревок, крючков и гвоздей. Через полчаса внушительный, на четырех страницах, список был готов. Помимо обычного снаряжения и инструмента, Бершинский вписал туда дюжину динамитных шашек.
Динамит? Это еще зачем? удивился Пучков.
На всякий случай.
А как мы его провезем и, главное, где мы его достанем?
Я, Тёма, тоже умею заводить нужные знакомства. А как провезти, подумаем. Тем более если поедем на автомобиле
Еще один вопрос, Альберт Родионович. Что будем делать с той женщиной?
С Ариной? Профессор вспомнил необыкновенные голубые глаза, и невольно сглотнул: А что с ней делать?
Во-первых, она тоже наверняка потребует свою долю и будет права ведь это она принесла нам карту. А во-вторых, меня не покидает ощущение, что эта красотка захочет, чтобы мы взяли ее с собой.
Ни за что! отрезал Бершинский, при этом невольно ловя носом аромат грейпфрута, до сих пор витавший в воздухе. Ты же знаешь мое правило: никаких женщин в экспедиции.
Я-то знаю, а она нет. Арина выглядит довольно решительной дамой.