Так как же быть тогда? задал вопрос Михайлов.
Так как же быть тогда? задал вопрос Михайлов.
Я знаю, как быть, сказал Василий. Мы вот что сделаем. Я не буду торопиться; я изучу дела тех, кто уволился из отдела; наверняка среди этих бывших сотрудников есть честные хорошие ребята. Надо их вычислить. Тогда я с ними встречусь, и буду разговаривать с ними открыто без утайки. Конечно, обо всём я им не буду рассказывать.
Рискованно это, сказал майор Кольцов.
А мне нравится, сказал Михайлов.
Вася, а ты оказывается у меня гений, сказал Краснов.
Денис Михайлов и Михаил Кольцов в маленьком кабинете слушали разговор подполковника МУРа Зудина и генерала-лейтенанта МЧС Владимира Кусимова.
Юра, привет, поздоровался с подозреваемым Кусимов.
Здорово, Шамильич.
Юр, тут у меня дело такое; моего друга, его тоже Юрка, как тебя зовут, обидел какой-то армянин.
Что за херня?
Он занял его место на стоянке. Это конечно нигде не было отмечено, что оно его, но он всегда именно на это место ставил свою машину. Так вот этот ублюдок поставил на это место свой джип. Юрка наехал на него, а этот армянин послал его. Обидно когда целого полковника посылает какой-то хуипутало.
Твой Юрка полковник что ли?
Да со мной служит.
Ну чо? Давай накажем этого чудака.
Да, надо, Юр, проучить его.
Есть какие-то данные на него?.. Ну, номер машины там?
Да. Я тебе потом перезвоню и сообщу
А что делать то с ним? Закрыть его к хуям, чтобы больше не выёбывался?
Давай там на твоё усмотрение.
Я думаю лучше просто припугнуть: нагнать холода в жопу и достаточно; а там дальше по ходу дела видно будет, что с ним делать.
Лады, Юр
Запись кончилась.
Ничего не понимаю, сказал Михайлов. Причём тут какой-то генерал МЧС Кусимов? Где МЧС, а где МУР?
Я тоже пока не врубился, сказал Кольцов.
И ты заметь, этот Кусимов вроде бы как даёт распоряжение Зудину.
Будем это давать слушать ребятам из УСБ?
Кольцов подумал.
Надо доверять коллегам, а иначе как мы будем вместе работать? решил он.
Эту же запись и несколько других малозначимых офицеры ФСБ прослушали вместе с Красновым и Болотниковым. Они были в кабинете Краснова.
Генерал-лейтенант МЧС Кусимов? Что за птица-то? задумался вслух Краснов.
Он руководит службой безопасности МЧС, сказал Михайлов.
Ночь. Холодно. Середина марта. Идёт снег. На автостоянке припарковался большой чёрный джип. Из машины вышел сорокадвухлетний бизнесмен Сурен Антонян. У него невысокий рост, лысина. Он одет в длинное кожаное пальто, которое было полурастёгнуто. Насвистывая нехитрый попсовый мотив, Сурен пошёл к выходу со стоянки. Пальцами Серен крутил брелок от машины. Он вышел со стоянки, подошёл к пешеходному переходу, и в этот момент около него резко затормозила тёмно-синяя японская иномарка. Из машины вышли четверо. В длинном светлом плаще и чёрной шляпе Зудин, в сером пуховике и тёмных очках Захаров. За ними держались братья Мухины Николай и Валерий.
Захаров и Зудин стали перед Антоняном. Антонян сильно испугался.
Вы кто?
Московский уголовный розыск. Зудин достал и показал Антоняну свою ксиву.
Я ничего не нарушал.
Как не нарушал? сказал Захаров.
Ты зачем хорошего человека обидел? Зудин плюнул под ноги Антоняну. Зачем занял его место на стоянке? Нахамил ему. Это заслуженный человек, полковник
Я не знал, ребята, извините
Поздно извиняться, сказал Захаров. Что делать то будем с ним?
Закрывать. Что ещё с этим ушлёпком можно сделать, подвёл итог Зудин. Там его быстро научат этикету и вежливости. Там он станет спокойным и смирным, как овечка. Давайте, ребята, загружайте ему ствол в карман пальто. Зудин обернулся и обратился к Мухиным. Те подались к машине.
Антонян упал на колени.
Ребята, пожалуйста не надо Прошу вас.
Он вцепился в рукав плаща Зудина. Зудин еле вырвал рукав и ногой отпихнул бизнесмена; тот упал в сугроб с проталинами. Антонян весь испачкался.
Пожалуйста не надо. Бизнесмен заплакал.
Что ты нам дашь? спросил Захаров. Тормозите, парни, обратился он к Мухиным.
У меня есть две штуки баксов.
Зудин и Захаров посмотрели друг на друга.
Могу ещё пять принести из квартиры.
Ладно, идёт, сказал Захаров. Они пойдут с тобой, проследят, чтобы ты не наделал глупостей. Он имел в виду Мухиных.
За этим наездом наблюдали из машины Михайлов и Кольцов. На следующий день они встретились с Антоняном.
Антонян вечером шёл по улице к своему дому. Кольцов и Михайлов остановили его. Кольцов показал ему удостоверение сотрудника милиции.
Пройдёмте в нашу машину, поговорим.
Зачем? У меня сейчас уже не осталось денег, я весь в долгах.., запричитал бизнесмен.
Деньги нам твои не нужны, сказал Михайлов.
Антонян сел на заднее сиденье служебной серой «Волги», припаркованной рядом с его домом. Рядом с ним сел Михайлов. Кольцов сел за руль.
А теперь, господин Антонян, расскажите нам о вчерашнем наезде на вас, попросил Кольцов.
Какой такой ещё наезд? прикинулся дурачком бизнесмен.
Нас очень интересуют люди, которые вчера встретили вас у автостоянки, сказал Михайлов.
Вы что хотите, чтобы меня убили, а мою жену и дочь пустили по кругу эти беспредельщики?
Ладно, давайте сделаем так: мы не будем пока снимать ваши показания, расскажите хотя бы, что с вами произошло? попросил Кольцов.
Антонян рассказал всё, как было. Михайлов показал несколько фотографий милиционеров-преступников. Антонян показал на фотографии Мухиных, Зудина и Захарова.
Эти вроде как главные среди них. Антонян показал на фото Захарова и Зудина.
Вы, уверены, что не хотите дать показания? спросил его Кольцов.
Знаете, сейчас начинает работать программа по защите свидетелей, сказал Михайлов.
Да не засерайте мне мозги, какая на хрен программа защиты свидетелей?! Вы думаете, я совсем лох? Вы же обещали
Что ж, придётся сдержать обещание, сказал Кольцов. Вы-то сами, будьте тоже осторожны; никому не говорите о нашем разговоре.
Антонян вышел из машины.
Записал? спросил Кольцов.
Михайлов достал из внутреннего кармана куртки диктофон.
Да. Порядок.
Глава 7
К Юрию Юсупову в колонию приехала жена Марина. Марине было двадцать шесть лет. Она была худой с длинными вьющимися русыми волосами. На лице её и плечах были конопушки.
Юсуповы расположились в комнате специально предназначенной для таких свиданий. Марина могла здесь провести ночь с мужем.
Юрий, задумавшись, сидел на скрипучей железной кровати. Марина выкладывала еду на стол: фрукты, консервы, сок, колбасу.
Всё не выкладывай, сказал Юрий. Нужно будет что-то отнести в барак.
Он сел на табурет к столу, взял нож и разрезал банан на несколько частей и так стал есть фрукт небольшими кусками.
Ты говорила с Гошей? спросил Юрий.
Гоша двоюродный брат Марины, служил в ФСБ.
Говорила. Он опять говорит одно и то же; то, что служит в управлении, которое не занимается такими делами; то, что у него должность маленькая
Тоже мне, родственничек. Юрий состроил злую гримасу.
Кстати Гоша сказал, что твоим делом занимаются в ФСБ, но об этом никому не надо говорить.
Долго они что-то занимаются.
Он сказал, что это точно.
Эх, Юрка, надо было нам взять тогда денег в долг и дать выкуп этим бандитам.
Хрен они чего от меня получат, эти шакалы. Пусть меня здесь хоть по кругу пустят ничего им не дам.
А этот Пастухов что-нибудь говорит про твоё дело?
Нет. Мне кажется, он как-то пессимистично настроен по отношению к моему делу.
Может быть и в самом деле нельзя никакую управу найти на этих сволочей?
Всё-таки хочется верить, что остались нормальные люди и в милиции и в ФСБ и вообще
Да, я тоже очень на это надеюсь. Может быть ещё куда-нибудь написать?
Куда писать-то в администрацию президента писали, куда только не писали
Ещё три года Марина тяжело вздохнула.
Ты что думаешь, мне придётся до конца мотать срок здесь?!
Нет. Не знаю, почему-то само соскочило с языка.
Вот увидишь, меня обязательно вытащат отсюда. До конца срока.
Глава 8
Василий Болотников приехал на метро в район Кузьминки. Он шёл к блочному пятиэтажному дому, где жил бывший оперативник тринадцатого отдела МУРа Максим Наседкин. Болотников договорился с Максимом о встрече. Василий, изучая дела бывших сотрудников отдела по борьбе с незаконным оборотом оружия, пришёл к выводу, что Наседкин и ещё несколько человек являются нормальными и честными людьми и им можно доверять. Впрочем стопроцентной уверенности в честности отобранных сотрудников у Болотникова не было.
Василий поднялся на третий этаж, позвонил в звонок у двери оббитой дерматином. Дверь открыл Наседкин.
Наседкин был ещё совсем молод, всего на два года старше Болотникова. У него была взъерошенная русая шевелюра и правильные черты лица. На нём была дешёвая красная толстая клетчатая рубашка и тренировочные. Он провёл Болотникова на кухню. На кухне была бедная обстановка. Голубая плитка потрескалась в нескольких местах. Голубые с жёлтым занавески помнили наверно ещё времена хрущёвской оттепели, на подоконнике стояла большая консервная банка с бычками.
Куришь? спросил Наседкин. Он сразу закурил.
Нет, если вы не против я присяду?
Садись, можно на ты.
Да, хорошо.
Болотников сел за стол и положил перед собой папку с документами.
Максим, я хотел бы поговорить с тобой о некоторых твоих коллегах, начал Болотников.
О ком? Максим стоял перед окном и курил, пуская дым в приоткрытую форточку.
О Зудине, Молчанове, Захарове, Мухиных.
Понятно.
Что именно?
Они попались наконец?
К сожалению нет.
Я удивляюсь, как этим отморозкам всегда удаётся выходить сухими из воды заколдованные они что ли?
Вы что-то конкретно знаете о них?
Нет, ничего конкретного. Знаю, конечно, что они занимались беспределом: паковали бизнесменов и требовали с них выкуп. Барыгам подбрасывали оружие и наркоту, закрывали и обрабатывали их. У кого-то отжимали бизнес. Некоторые опера, кто поосторожней потихоньку щипают народ, а эти не знают никакой меры, словно осатанели уже от денег.
Они очень богаты?
Очень. У них есть крутые тачки и загородные дома и даже любовницы фотомодели.
Ты знаешь ещё какие-нибудь факты о них?
Какие факты? Естественно никаких доказательств против них у меня нет, да и не пошёл бы я против них, хочется ещё пожить. Помню один интересный факт о Захарове, который, разумеется, никак не могу подтвердить. Помнишь, может быть была тогда в девяностые курганская организованная преступная группировка. Взяли одного их главаря; так вот он потом признался, что после того, как его выпустили, он сам лично передал спортивную сумку полную денег Захарову. В этом он признался, когда его взяли во второй или третий раз.