Да я стихи писал, выпалил Андрей в душе его пели фанфары любви. Хочешь, прочту?
Ну конечно, конечно, обожаю твои стихи! тут же согласилась Лиана
Мой звездный мальчик! сказала она взволнованно, когда Андрей прочел последние строки. Ты меня такой видишь? Ты не прав, я гораздо хуже: сегодня, вскоре после твоего ухода, звонили родители слепой девочки, о которой я тебе говорила, и я впервые попросила перенести сеанс на завтра у меня не было сил после твоего поцелуя работать с ней. А сейчас мне безумно стыдно.
Да что ты говоришь! возмутился Андрей. У тебя сегодня был приступ, как ты могла с ней работать!
А раньше могла, даже после приступа!
Да как ты не понимаешь, и как они этого не понимают?! Ты же погибнешь, если будешь работать с такими тяжелыми больными в таком режиме. В конце концов, если они такие эгоисты, то могли хотя бы подумать, что будет с их дочкой, если с тобой что-то случится? Даже из этих соображений, не говоря о других.
Ты, конечно, прав, Андрюша, впервые согласилась с ним Лиана, и все же меня совесть мучает. Ты же сам написал, я даже запомнила: «Что, горя, всегда идешь на убыль». Ты меня устыдил своими стихами, я их не достойна.
Ну что ты, как ты можешь так говорить?! Мне кажется, наоборот, что все мои слова слишком бедны и невыразительны, чтобы передать то, чего ты достойна!
Хватит, льстец, нежно сказала Лиана, соблазнитель коварный! Ты всем женщинам такие чудесные стихи посвящаешь и такие изысканные комплименты говоришь?
Да что ты, Ланочка, таких женщин, как ты, я и не встречал никогда, не то, что был знаком. А до тебя я стихи одной- единственной женщине посвятил, вернее, не женщине, а девочке десятилетней. А вернее не девочке, а ее душе, которую я в сновидении встретил. То есть не в сновидении, а в астральном выходе только я тогда еще не знал, что это астральный выход, мне всего десять лет было, а стихи я гораздо позже написал, когда уже йогой начал заниматься и эту историю вспомнил вначале я ее почти полностью забыл.
Расскажи мне об этом, голос Лианы стал серьезным.
В этот момент в прихожей раздался звонок, очевидно, Леночке было лень вытаскивать ключи из сумочки.
Слушай, Андрей понизил голос, словно Леночка могла услышать их из-за двери, тут в дверь звонят, похоже, жена явилась не запылилась, я тебе потом все расскажу и стихи прочитаю. Когда мы можем встретиться?
Давай во вторник, часов в десять утра, у меня по вторникам библиотечный день можно просачковать. У тебя как во вторник?
Нормально, у меня дежурство сутки через двое, как раз отдыхаю.
Тогда встретимся на станции метро «Ленинские горы», у последнего вагона, а то я боюсь тебя домой приглашать. Когда одна. А вдруг с собой не справимся? то ли в шутку, то ли всерьез закончила Лиана. Пока, мой звездный мальчик!
Пока, моя звездная странница! в тон ей попрощался Андрей.
Он повесил трубку и бросился открывать дверь, но Леночка уже сделала это сама, не дождавшись реакции на свой звонок.
Ты чего не открывал? спросила она подозрительно. Лень сахарницу от дивана оторвать?
Не от дивана, а от унитаза, соврал Андрей. Ты всегда выбираешь лучшее время позвонить.
(В туалете действительно журчала вода, в целях маскировки Андрей сообразил ее спустить.)
Леночка начала стаскивать с себя пальто.
Чего это ты сияешь, как медный чайник? недовольно глянула она на Андрея.
Оттого, что ты прошла по переулку! разозлился Андрей. Хмурый плохо, веселый опять плохо! Ты прям как прапорщик Епрст всем недовольна. Что еще хорошего скажешь? («Что-то она часто срываться начала, озадаченно подумал он, раньше за ней этого не водилось. Или заподозрила?») Сама-то чего так поздно?
Пока, моя звездная странница! в тон ей попрощался Андрей.
Он повесил трубку и бросился открывать дверь, но Леночка уже сделала это сама, не дождавшись реакции на свой звонок.
Ты чего не открывал? спросила она подозрительно. Лень сахарницу от дивана оторвать?
Не от дивана, а от унитаза, соврал Андрей. Ты всегда выбираешь лучшее время позвонить.
(В туалете действительно журчала вода, в целях маскировки Андрей сообразил ее спустить.)
Леночка начала стаскивать с себя пальто.
Чего это ты сияешь, как медный чайник? недовольно глянула она на Андрея.
Оттого, что ты прошла по переулку! разозлился Андрей. Хмурый плохо, веселый опять плохо! Ты прям как прапорщик Епрст всем недовольна. Что еще хорошего скажешь? («Что-то она часто срываться начала, озадаченно подумал он, раньше за ней этого не водилось. Или заподозрила?») Сама-то чего так поздно?
Мы с нашими ребятами у отца Сергия в больнице были. Слава Богу, он на поправку пошел.
И много у вас там ребят? проворчал Андрей, но, чтобы Леночка не заподозрила его в ревности, прокомментировал: Что-то не верится, там, в вашей общине, небось, одни бабульки.
А вот тут ты как раз заблуждаешься, уязвила его Леночка. Бабульки, конечно, тоже есть, вернее, не бабульки, а лет по 5060. Между прочим, очень даже интеллигентные пожилые дамы. Но и молодежь есть и девочки, и мальчики. Нас там человек 15 собирается. А чего ты так разволновался? У нас в институте тоже мальчиков много.
Чего это мне волноваться? пожал плечами Андрей. Я тебя пасти не собираюсь, насильно мил не будешь. Если тебе взбредет в голову роман закрутить, как я тебе помешаю? Задушу что ли, как Отелло Дездемону?
Мысль о том, что Леночка может закрутить роман, почему-то больно кольнула Андрея: как ни странно, раньше подобные мысли в голову ему не приходили. Он был слишком самонадеян и уверен в том, что у Леночки ничего ни с кем быть не может, другое дело у него самого.
А ты ревнуешь! почему-то обрадовалась Леночка. Признайся, ревнуешь ведь?
Вот еще! фыркнул Андрей. Больше мне голову нечем забивать! Я считаю, что каждый человек волен сам принимать решение по вопросам личной жизни. Союз двух людей должен быть сугубо добровольным. Да и вообще, куда-то нас не туда занесло. Что значит «ревнуешь» «не ревнуешь»?
А я не знаю, ты сам этот разговор завел, слегка передернула карты Леночка. Между прочим, я тебя тоже в чем угодно заподозрить могу. Мало ли ты на «Скорой» разных женщин встречаешь? И сутки тебя дома нет почем я знаю, что ты на дежурстве?
Это уже совсем глупость! возмутился Андрей. В конце концов, сама можешь сходить на «Скорую», мой график проверить.
Больше мне делать нечего, хмыкнула Леночка, сам сказал, что насильно мил не будешь!
Ну и закончим этот дурацкий разговор, примирительно сказал Андрей, пошли лучше ужинать.
«Да, подумал он, когда после ужина Леночка уселась на кухне за учебники, а сам он для вида улегся на диван с печатным пособием по Шиатсу известного японского массажиста Намакоши текст совершенно не лез ему в голову, что это я, действительно ревновать ее начал? Мало ли какие у человека увлечения могут быть! И все же, она ведь ни разу не предложила вместе пойти на их «православный ликбез». Другое дело, что я бы и сам не пошел, но предложить-то могла?! Я же ведь приглашал ее на наши встречи «непортальщиков» хоть и видел, что она там чужая. Хотя бы из вежливости! А может, она и сама не хочет, чтобы я с ней ходил? Может, ей и правда есть что скрывать?
«А впрочем, возмутился другой его голос, если даже у нее что-то там и есть, какое тебе до этого дело? Сам же себя уверял, что ее не любишь, а без ума от Лианы! Где же твой пресловутый здравый смысл? Тоже мне, собственник выискался! В конце концов, если она даже закрутила или закрутит с кем-то роман это тебе только руки развяжет, и не будет повода для дурацких угрызений совести. С Лианой-то, похоже, дело всерьез намечается, ведь не просто так же она сказала, что ее потянуло ко мне как к мужчине? И какая нежность в голосе! Неужели женщина, которая к тебе ничего не чувствует и не строит по поводу тебя каких-то серьезных планов, может сказать, что теперь боится приглашать тебя к себе домой мы, мол, с собой не справимся! Только непонятно, что же такого она во мне нашла?»
Андрей встал с дивана и начал рассматривать себя в большое старинное зеркало, которое, как семейную реликвию, подарила им на свадьбу мама. На него смотрел стройный, высокий молодой человек с длинными каштановыми вьющимися волосами и тонкими аристократическими чертами лица, правда, им несколько недоставало мужественности, и подбородок был маловат. Андрей стянул майку и стал осматривать свою фигуру. Конечно, он был несколько худощав, и мышцы его не отличались особой мощью, но все же они выглядели достаточно рельефно, и вся его фигура дышала если не большой силой, то гибкостью и энергией.
«Разумеется, не Шварценеггер, подумал Андрей (фотографию этого в те годы малоизвестного в Советском союзе актера он несколько раз видел на стенах у своих друзей), но я же, в конце концов, не бодибилдингом занимаюсь, а йогой, а у йогов культуристических мышц никогда не бывает. Да и вообще, зачем эти горы мяса? Когда смотришь на культуристов, то кажется, что единственная лишняя деталь в их фигурах это голова, а с головой у меня как раз полный порядок, да и остальное ничего. К тому же, я уверен, Лиана совсем не за внешность на меня внимание обратила слава Богу, у меня и внутри кое-что имеется, (Андрей вспомнил Лианиного мужа Анатолия, ростом, мощной фигурой и лицом напоминающего былинного богатыря, в сравнении с которым он сам выглядел несколько изящно), к тому же у Лианы, может быть, вообще идиосинкразия к могучим мужикам вроде ее мужа, не случайно она с такой нежностью произносит мой звездный мальчик, это как-то не вяжется с обликом Ильи Муромца».
Вдруг устыдившись своего неожиданного приступа нарциссизма, Андрей натянул майку и снова лег на диван с учебником, но вскоре глаза его начали слипаться (предыдущую ночь он дежурил и проспал урывками не больше двух часов), и он, в чем был, заснул прямо на диване, уронив голову на книгу. Утром выяснилось, что Леночка не стала его будить и спала в большой комнате одна. Это была первая ночь со времени их женитьбы, которую они провели на разных кроватях.
Через несколько дней Андрей с Лианой встретились в условленном месте на станции метро «Ленинские горы». Лиана коснулась его губ быстрым поцелуем, решительно взяла за руку, и они пошли вдоль Москвы-реки в сторону университета. Стояли первые дни декабря, но недавняя оттепель практически уничтожила весь снег, правда, этим утром вновь приморозило, и собравшаяся было зимовать трава покрылась изморозью и казалась сделанной из фарфора. Если добавить, что к тому же впервые за долгие дни небо очистилось и являло взору бледный, холодный диск солнца, а склоны Воробьевых гор обнажились и были пустынны, то нарисованная картина, несомненно, вдохновила бы какого-нибудь художника-пейзажиста на очередное бессмертное творение.