Здравствуй, путник!
В голосе мужчины Димке послышалась сдерживаемая радость. Почему-то от этого мурашки поползли по спине, и захотелось побыстрее уйти. Но человек в белом, словно поняв его, выпростал руку из длинного рукава и театрально возложил ее на горлышко кувшина, торчащее из песка. Это не могло не привлечь внимание.
Димка сглотнул.
Что это у вас?..
Праздное любопытство дар далеких предков, доставшийся людям от богов через первую женщину, созданную из земли и воды, вновь стало началом истории без конца.
По лицу человека в белом пробежала ухмылка. Он соблазнительно огладил керамическую поверхность, испещренную красно-черными рисунками, и лукаво пригласил:
Посмотри сам.
Забыв обо всем на свете, Димка подошел. Странным образом кувшин манил к себе. Широкое горлышко его было плотно закрыто глиняной крышкой. Изгиб горла переходил в выпуклые бока, большая часть которых оказалась под песком. Судя по тому, что Димка видел на поверхности, кувшин был огромный. «Пифос! всплыло в памяти греческое слово. Так и есть! Вот видна часть ручек, приделанных мастером с четырех сторон. Раскопать» Димка встал на колени и принялся за работу.
Удивительно, но долго работать не пришлось. Вскоре пифос, высотой с человека, предстал взгляду азартного путника, приехавшего в пустыню отдохнуть пару дней от городской суеты. Но он уже забыл об этом. Теперь его занимала неожиданная находка! Что это? Откуда в азиатской пустыне древнегреческий сосуд? Ответы роились в голове отрывками знаний: македонцы могли оставить, они же были здесь или не здесь Какая разница! Были и принесли!
Ота Димка хотел расспросить человека в белом, но его и след простыл. Только свист орла, разорвавший песнь жаворонка, раздался в ответ.
Димка сел на пятки. Но страх быстро улетучился. Любопытство мягкой лапкой повернуло голову обратно к пифосу. Что с ним делать? Как унести? Не оставлять же такое сокровище в пустыне?! Димка поставил пифос на днище. Не отпуская ручки, замер на месте, пытаясь представить, что там внутри.
Среди ясного дня налетел ветер. Небо почернело. Слоистые облака сорвались с него и затеяли бешеную пляску. Прижимаясь к горячему боку пифоса, Димка закрыл глаза, спасая их от поднявшегося песка. Но и сквозь веки он видел такое, от чего сердце замирало, срывалось в сумасшедший бег, останавливалось и снова ударяло по груди, словно стремясь выпрыгнуть из нее и спрятаться где-то понадежней.
Среди ясного дня налетел ветер. Небо почернело. Слоистые облака сорвались с него и затеяли бешеную пляску. Прижимаясь к горячему боку пифоса, Димка закрыл глаза, спасая их от поднявшегося песка. Но и сквозь веки он видел такое, от чего сердце замирало, срывалось в сумасшедший бег, останавливалось и снова ударяло по груди, словно стремясь выпрыгнуть из нее и спрятаться где-то понадежней.
Звон мечей. Искаженные болью лица. Растерзанные женщины. Окровавленные младенцы. Треск автоматов. Вой сирен. Лязг гусениц. Глухой удар и гигантский гриб над миром. Разверзнутая земля. Столбы пламени из всех расщелин. Огненные реки, стекающие с гор. Горящие леса. Моря, поглощающие города.
Предательство, ложь, скорбь, страх, гнев, злоба, обман, насилие, осквернение
Крик отчаяния разорвал черные небеса. Димка сел, не в силах стоять. Его бил озноб, пот лился в три ручья, мысли путались. Ящик Пандоры! В нем, в этом пифосе все несчастья и беды! В нем? Но ведь «всеми одаренная» дева открыла тот ящик?.. Тот? Ящик?..
Димка лихорадочно вспоминал все, что когда-то учил в школе. Да, она открыла его! И не ящик вовсе, а этот пифос! И что дальше? А дальше Димка вспомнил! Она его только приоткрыла! И потом захлопнула крышку. Но этого хватило, чтобы дары Зевса выплеснулись на землю и принялись за свое пагубное дело. Дары! Коварен Зевс! Отомстил ненавистному Прометею за помощь людям, послав им все несчастья мира!
Димка шмыгнул носом, вытер щеку, по которой серыми ручейками расползлись слезы. Пифос стоял перед ним загадкой, страшной тайной. Осталось ли в нем что-то? Зачем он здесь? Что это искушение, чтобы вновь добавить порцию страха в жизнь людей, или помощь? Предстоит ли ему продолжить дело Пандоры или или ее дочери Пирры? Пирра надежда! Она была праведной, ее с мужем Девкалионом спас Прометей от потопа. Пирра и Девкалион возродили людской род после него. Пифос надо открыть вновь! Ведь по легенде на его дне осталась надежда. Надежда! Да, она нужна людям! Да!
Димка попробовал подцепить крышку, но она не поддалась. Неудобно открывать такой высокий сосуд. Надо его положить. Он осторожно наклонил пифос, уложил на бок. Керамический кувшин показался слишком легким для такого размера. Димка удивился, но значения не придал. Сейчас одна мысль занимала его: дать людям надежду! Он потрогал крышку по всему краю. Попробовал расковырять ногтями. Ничего! Сидит намертво! Димка тоже сел рядом. Что делать? Шальная мысль обожгла сердце: разбить! В нем больше ничего нет, кроме надежды! Разбить и дело с концом!
Он пнул красноватый бок. Пифос чуть качнулся. Так, будто в нем, на самом дне, была вода. Димка удивился. Не тому, что кувшин не разбивается, а тому странному бултыханию. Надежда в виде воды? Если разбить, то она уйдет в песок. А что с ней в принципе делать? Выпить? Отнести куда-то к людям?.. И что? Распылить, облить, помазать? Бред! В сердцах Димка испинал пифос, но так и не добился ничего.
День заканчивался. Солнечные лучи скользили по пустыне, окропляя пески и саксаул плюхами янтарного желе.
Ди-и-ма-а-а! знакомый голос раздался невдалеке.
Надя! Боже, как он забыл о ней! Она же осталась в лагере!
На-а-дя-я-я! Я зде-е-есь!
Девушка прибежала на зов.
Что с тобой, Димка?
Растерянный вид друга, заплаканное лицо удивили Надю. Но тут же ее внимание привлек огромный кувшин.
Что это такое? она подошла к пифосу, обошла его, рассматривая узоры на боках, на горлышке. Ты нашел? заглянула в горлышко. А что там?
Димка не успел ответить, как Надежда щелкнула пальчиком по крышке, и та упала Белая струйка пара хвостиком выползла из горлышка. Нежданный порыв ветра подхватил ее и унес, рассеивая по пустыне.
Надя Надежда
Надя, в сердце Димки появилась надежда, яя
Надежда лукаво улыбнулась.
Беженцы сели в лодки доплывем Мать оставила младенца кто-нибудь подберет Старуха ступила на проезжую часть успею Надейтесь люди, и все будет хорошо! Надейтесь, люди! Надежда ваша опора! Надежда ваше спасение! Надежда дар богов вместе со всем остальным, что стало частью мира благодаря Пандоре Надежда! Легкая, беззаботная надежда Последний из даров Зевса!
Танцуй, Шива, танцуй!
Это уникальное изображение бога Шивы2! остановившись у входа в пещерный храм, гид показал на старинный барельеф высотой с человека. Везде у Космического Танцора четыре руки, а здесь восемнадцать!
Я хмыкнула.
Я видела и с восемью. Странный у вас бог какой-то Сколько же у него рук на самом деле?
«Две» тихий шепот раздался в моей голове.
Я пригнулась от неожиданности, что не ускользнуло от гида, который принял мое движение за попытку повторить одну из поз Шивы.
Шива особенный бог в индуистском пантеоне богов. Его называют Разрушителем, Космическим Танцором, Повелителем Времени. Смотрите!
Гид легко забрался на приступок и встал сбоку от барельефа, копируя движение, в котором застыл Космический Танцор: присел на правой ноге, левую поставил на носок, правую руку он поднял, так же как Шива, сжав в кулаке воображаемый барабанчик в форме песочных часов, а левую завел вперед, расслабив и опустив кисть.
Похоже, я щелкнула фотоаппаратом.
Гид тут же изобразил другую позу, изменив положение рук. Теперь одна из них, обращенная ладонью ко мне, словно останавливала от неверного шага, а вторая поднялась, как та, которой Шива сжимал трезубец.
Видите! Каждая пара рук создает свое движение, содержащее глубокий смысл. В индийском искусстве нет случайных элементов каждый изображенный предмет что-то значит. Крест, лепесток цветка или
«Или взгляд» шепнул невидимый слушатель лично мне.
Я подошла ближе к барельефу, стараясь не подавать виду, что испугана странным звучанием чужой мысли в моей голове. Выражение лица Шивы, искусно вырезанное древним мастером в красно-коричневом камне, никак не отражало игривости его танцевальных поз. Казалось, что Бог Времени смотрит мне прямо в глаза и даже глубже. Я отвела взгляд.
Гид уже спустился и встал рядом со мной.
Скульптор изобразил на этом барельефе восемьдесят одну позу Шивы, молодой индиец не скрывал своего восхищения. Не хотите тоже попробовать? предложил он. А я вас сфотографирую.
Я пожала плечами. Почему бы нет?.. Приглядевшись к скульптуре, я запомнила несколько поз, и тоже с легкостью забравшись на узкий карниз перед барельефом, встала рядом.
Присев, как Шива, я расправила руки и вдруг почувствовала особенную легкость в теле. Казалось, ветер подхватил меня под руки, и я воспарила над землей. В груди замер восторг, но мысли мои оставались серьезными, и лицо застыло в напряженной маске. Но мои руки!.. Я танцевала, с непостижимой скоростью меняя положение рук, и каждый раз при этом перед моим взором на какое-то краткое мгновение возникала мимолетная картина окружающего мира. Я видела прошлое человечества, его настоящее и будущее. Я видела разных людей, животных, растения, горы и океаны. И я слышала шепот тот тихий и твердый голос, рассказывающий мне о времени, о его изменчивости и быстротечности.
Когда я закончила танец, то осознала, что стою рядом с разрушенной временем скульптурой, раскинув руки, а пальцы мои сложены в мудры. Гид смотрит на меня, застыв, как изваяние. Я шевельнулась. Индиец, словно, стряхнув с головы невидимое покрывало, встрепенулся и продолжил экскурсию.
Вечером, сбросив все фото дня на ноутбук, я с удовольствием рассматривала свои фотографии. Вот небольшой, но весь украшенный фигурками богов и нимф, старинный индуистский храм. Вот яркие кусты цветущих олеандров вокруг священного озера. Вот семейка мартышек, с интересом поглядывающая в камеру. Вот мой гид, изображающий Шиву. Вот я Не может быть! Я прильнула к экрану монитора. На фоне красно-коричневой стены храма Шивы я парю в воздухе, раскинув руки. Левая верхняя застыла перед грудью, кисть руки опущена вниз. Остальные раз, два десять семнадцать двадцать пять! поднимаются одна за другой в едва заметном движении. Лицо мое серьезно как никогда, а взгляд взгляд такой, что замирает сердце!
И снова шепот: «Танцуй, Шива, танцуй! Время в движении! Твой танец вечен, как сама жизнь!»