Нет, Брегис останется. Мудрые позволили ему самому принять решение как жить дальше.
Велес повернулся к страннику.
Я тоже полюбил его как отца, мягко сказал он, словно читая мысли Мерима, и поэтому попросил у Мудрых изменить правила, позволить кузнецу жить и работать в городе. Он хороший человек, и то, что нужда толкнула его на такой шаг, виноваты и мы горожане. Я постараюсь, чтобы за годы моего правления, все жители города имели достойное существование, поверьте, Мерим, я очень постараюсь. Что же касается вас, то вы вольны, как ветер! Вы путешественник, думаю, что дорога уже манит вас.
Морской простор, Ваше Величество, я мечтаю о море!
Что ж, тогда попутного ветра, мой друг! И я хочу, чтобы вы знали здесь вам всегда будут рады!
Велес подошел к страннику и пожал ему руку.
Спасибо, Мерим поклонился, у меня остался еще вопрос, Ваше Величество, позвольте?
Слушаю вас, Мерим, спрашивайте.
Лабиринт! Почему испытание назвали «Лабиринт»? Мы блуждали по холмам и пещерам, преодолевали скалы и море
И бродили в глубинах своего сознания! добавил король. Во все время наших приключений мы находились у пещер Мудрых, никуда не уходя. Мы преодолевали препятствия, созданные в воображении нашего сознания, пересекаясь друг с другом с помощью дара Мудрых. Они вели нас по тайникам наших чувств, по лабиринту нашего хранилища мудрости. Там нет места лукавству все показывается таким, как есть. То есть мы были сами собой. Именно поэтому я с открытым сердцем могу пожать вашу руку, и именно поэтому вы, как и все другие, кто претендовал на трон, должны покинуть город. Вы знаете короля лучше всех, не считая Мудрых! Но король это тайна для подданных, человек, которому они доверяют свою жизнь без оглядки. Брегис дал клятву молчания. Я ему верю. А Мудрые будут наблюдать. Так они решили. Всегда что-то меняется. Уж и не знаю к счастью или нет, но жизнь никогда не стоит на месте! А теперь прощайте!
Мерим поклонился и вышел. Впереди ждала свобода, которая в его сознании имела образ одинокой лодки на берегу одинокой лодки в маленькой песчаной бухте среди скал, недалеко от чудесного города Весна, где Мудрые открывают лабиринты сознания, помогая человеку понять его собственную суть.
Загадка царской усыпальницы
Пока он не умрёт, я не взгляну на него глазами жизни!
(из шумерского гимна богине Нинхурсаг)
Восход солнца в пустыне ожидают в тишине. Даже ветер прячется в кустах полыни в те самые последние моменты, когда рассвет предвестник наступающего дня меркнет, и первый луч солнца пронзает небо.
Именно в это мгновение Александр Матвеевич почувствовал укол в ступню. Нет, он не наступил на колючку! Это ощущение, знакомое ему за многие годы работы на раскопках в песках Туркмении, походило больше на онемение, когда к затекшему месту вдруг устремляется поток крови, торопясь оросить жизнью каждую клеточку тела.
Здесь! Довольная улыбка освежила задумчивое лицо. Александр Матвеевич прочертил крест на такыре. Кто из рабочих наблюдал за ним в эти утренние часы, понял, что начальник нашел что-то важное новое место, где уже сегодня они начнут снимать верхний слой сухой глины. Но до того часа, когда тайны древних вновь увидят свет, пройдет немало времени. День за днем археологи будут углубляться в тело пустыни, только им известными приметами отличая просто глину от той, к которой прикасались руки людей в давние времена. И так до тех пор, пока не обнажатся стены дома или гробницы, пока не появятся потресканные бока старых кувшинов или чудом сохранившиеся кусочки каменной мозаики, некогда украшающей стены древних сооружений.
То, что своим удивительным чутьем в это утро нашел Александр Матвеевич, оказалось гробницей: останки жертвенных животных, богатые дары богам загробного мира и пожелтевшие от времени кости того, для кого было сооружено это подобие дворца
Кто это, как думаешь? кисточка мягко скользила по черепу, сметая пыль с золотого обода, окольцевавшего его.
Царь, жрец, предположила Сима, пристраиваясь рядом с учителем. Он сидел прямо на глине, опираясь грудью и локтями о возвышение усыпальницы, так, что его сосредоточенное лицо находилось напротив пустых глазниц черепа.
А это одно и то же! Верховный жрец он же царь!
Сима поджала губы, пряча за мимикой досаду. Вечно она ляпнет что-то невразумительное!
Ну, что замолчала? Откровение услышала? Александр Матвеевич словно видел затылком. Что ж удивляться, если он босыми ногами находит сокровища!
Сима покашляла.
Песок в горло попал. Что-то ветер поднялся. Как бы бурю не принес
А, и принесет, что с того? Сиди себе, работай
Вдруг Александр Матвеевич резко отдернул руку и сам отшатнулся от ложа усопшего, будто кто пощекотал его. Сима встала и глянула через плечо. Показалось? Нет, не может такого быть
Голова царя повернулась. Черные глазницы уставились в глаза. Сима почувствовала взгляд. Инстинктивно положив руку на плечо Александра Матвеевича, она сжала его.
Вылазь
Ч-ч-что?
Беги отсюда.
Сима дрожала, ноги налились свинцом. Скелет на их глазах поднимался, крутя черепом и стряхивая пыль с костяшек кисти. Несмотря на возраст, Александр Матвеевич лихо выпрыгнул из раскопа, успев при этом вытолкать наверх и свою ученицу. Рабочие, расчищавшие грунт вокруг усыпальницы, удивленно уставились на них.
Брысь отсюда! рявкнул начальник и в это время над старыми стенами появилась макушка черепа раскопанного царя-жреца, блестя на солнце гладким затылком и сползшей набекрень полоской золотого обода.
Второй раз повторять не пришлось. С криками «шайтан» рабочие разбежались кто куда.
Битый час скелет бродил по своей усыпальнице, бормоча что-то под нос, останавливаясь перед нишами в стенах, заглядывая в пустые хумы3. Вылезать он не собирался. Даже не пытался. Загадка Александр Матвеевич пристроился на горке выкопанной земли и молча наблюдал за раскопанным чудом. Скелет изредка поднимал голову и смотрел на археолога, и, казалось, взгляды их встречались. Александр Матвеевич передергивал плечами, часто моргал и снова сосредоточенно разглядывал ожившего царя. А тот, словно вспомнив что-то, снова беспокойно бродил по пустой усыпальнице, переходя из комнаты в комнату. В одной из них лежал еще один скелет. Его только начали очищать от глины и песка. Миру пока что явилась левая лицевая часть черепа, дуга тазобедренного сустава и пожалуй, все! Разве что ребра уже угадывались под оставшимся на них слоем земли.
Скелет долго стоял перед смертным ложем. Он знал того, кто там лежал! Александр Матвеевич не сомневался в этом, как и в том, что обоим скелетам не меньше четырех тысяч лет. А вот то, что один из них ходит и издает звуки невесть чем, не укладывалось ни в какие рамки! Он говорит! Вот бы расспросить Старого археолога больше занимало не то, что царь без плоти ожил, а то, что он бормочет и что ищет. А то, что он что-то ищет, было ясно, как день!
Сима, не спуская глаз со своей гуляющей находки, позвал Александр Матвеевич, точно зная, что любопытная помощница где-то рядом. И он не ошибся! Слева, из-за холма, на котором он сидел, хрипло прозвучал ее голос:
Что?..
Бери машину, поезжай в город. Из-под земли достань мне лингвиста! Язык, предположительно, шумерский, аккадский. Поняла?
Сима кивнула, но тут же опомнилась и заговорщически угукнула.
Стой!
Скелет, как раз направлявшийся к колеснице, которая в разваленном виде лежала в основном зале усыпальницы вместе с останками коней, верблюда и людей, застыл и медленно повернул голову на голос.
Сима замерла. Александр Матвеевич понял, что тон, которым произносится приказание, царю прошлого понятен. Можно попробовать поговорить, но сначала эту вездесущую девчонку отправить.
Сима, ты еще здесь?
Здесь.
Дуй в город! Ко мне пришли кого-нибудь, пусть будут рядом, мало ли что
Повторять не пришлось. Симу на самом деле как ветром сдуло. А скелет подошел к краю усыпальницы и уставился на восседавшего на холме человека. В выражении лицевых костей черепа ощущался прищур несуществующих глаз Мурашки пробежали по коже видавшего виды археолога. Но он дернул плечами, словно сбрасывая наваждение, и встал.
Кто ты? важно спросил он.
Сухой ветер потеребил штанины его пыльных брюк и наполовину закатанные рукава любимой клетчатой рубахи. Александр Матвеевич отдернул ее полы и гордо приподнял подбородок. Чем не царь? Скелет, видимо, его так и понял.
Эном юм4? таким же важным голосом спросил он.
Та-а-ак Что же тебе сказать?.. в голове всплыли разные слова, некогда прочитанные в статьях лингвистов об особенностях аккадского языка. Мен Шаррум кен!5 соединив слова из разных языков, уверенно ответил Александр Матвеевич.
Царь-скелет недоверчиво отступил на шаг и оценивающим взглядом окинул всю фигуру новоявленного царя.
Аи! Арка Шаррам раби!6 металл прозвучал в голосе воскресшего.
Ясно, гневается. Ладно, посидим, подождем, пока Сима вернется. Посмотрим, что дальше делать будешь.
Скелет разбушевался. Он бегал по своей гробнице, сметая все, что можно сдвинуть с места. Наконец, он остановился перед еще не раскопанным до конца входом в усыпальницу. Как и в других подобных, вход был заложен кирпичами еще древними строителями. Видимо, не только заложен, но и заговорен. Царь попытался толкнуть кладку, но неведомая сила отбросила его на пару метров. Если бы кто из археологов или рабочих кинул скелет на такое расстояние, то костей его было бы не собрать! А тут они сами собрались, выстроились в руки, ноги, позвоночник и царь из прошлого встал, как ни в чем не бывало.
Чудеса! Александр Матвеевич искренне восхитился.
Скелет, одарив его еще одним презрительным взглядом, вернулся на свое ложе и прилег на бок, подперев кость-щеку кистью, сложенной в кулак.
Привык лежать на боку за тысячи лет, пожалел его археолог.
Время неумолимо шагало по земле солнечными лучами. Если прищуриться и посмотреть на солнце, то оно становилось похожим на желтого ежа, ощетинившегося всеми иглами. Иглы росли с каждым часом и, в конце концов, вонзались в землю. Чем больше их падало с неба, тем жарче становился воздух. Обычно часам к одиннадцати работа на городище прекращалась и все разбредались по домам и навесам, прячась в тени от палящего солнца. Но не в этот день! Александр Матвеевич и не собирался покидать свой царский пост. Рабочие, беспокоясь о нем, принесли несколько палок и простыню и натянули над царем археологов импровизированный навес. Скелет все это время не шевелился, и было непонятно, наблюдает он за людьми или спит, или уже совсем не оживет никогда. Но стоило Александру Матвеевичу поднять пластиковую бутылку с водой и полить себе голову, как царь-скелет вскочил со своего ложа.