Вот ваш новый переводчик, Костя, из Киева.
Обменялись рукопожатиями. Их было трое: два летчика, оба лет по 3035, Толя и Семен, и довольно немолодой уже мужичок, назвавший себя по фамилии: Кулагин. Никто из них не был похож на военных: обычные брюки, обычные рубашки в клеточку с коротким рукавом, не слишком отглаженные. Легкий запашок пота, заметно запущенная стрижка. Толя и Семен сидели напротив друг друга на узких панцирных кроватях. На тумбочке между ними стояло несколько бутылок пива, на газете разложена вобла. Кулагин стоял у стола, заставленного консервными банками, бумажными пакетами, упаковками с печеньем, вермишелью, гречкой. С ним рядом на стуле большая картонная коробка, куда он укладывал продукты.
Ну как, все купили? Письма получили? Когда летите? Ого, откуда вобла? Борисыч, что это у тебя за коробка, где ты ее откопал? Эдик был на «ты» со всеми, кроме непосредственного начальства. Она же развалится сразу. Погоди, не пакуй, я тебе вечером хорошую крепкую тару притараню.
Ну, Эдик, ты трещотка, усмехнулся Кулагин. Не хуже моей Нины Павловны. Сыру вот не досталось, не знаю, как и покажусь. В прошлом месяце наши бабы чуть не подрались, когда сыр делили.
Семен подвинулся на кровати ближе к подушке, хлопнул ладонью рядом с собой:
Садитесь, ребята, примите по пивку.
О, это мне полезно! Эдик даже зажмурился от предвкушаемого удовольствия. От пива толстеют!
Какая ж в этом польза? Кулагин похлопал себя по округлому брюшку.
Тебе, Борисыч, не понять. А вот мы с Костей ложимся в ванну и всплываем!
Что, прямо вдвоем? все компания дружно заржала.
Это вас не касается! нисколько не смутился Эдик и продолжал: Ну все, мужики, хорош, напугаете новенького. Видишь, Костя, с кем тебе придется работать?
Что, прямо вдвоем? все компания дружно заржала.
Это вас не касается! нисколько не смутился Эдик и продолжал: Ну все, мужики, хорош, напугаете новенького. Видишь, Костя, с кем тебе придется работать?
Костя про себя подумал: «вроде нормальные мужики, можно работать».
Вылетали на следующее утро. Транспортный АН-26 под завязку был забит какими-то ящиками. Летели невысоко, было хорошо видно землю. Костя приник к иллюминатору. Быстро промелькнули городские кварталы, пошли редко разбросанные пригородные поселения с ниточками дорог. Их становилось все меньше. Началась саванна. Невысокие растения: то ли кусты, то ли деревья. Изредка виднелся одинокий, во все стороны растопыривший короткие толстые пальцы, баобаб. Желто-серая саванна вскоре сменилась изумрудными зарослями, заблестела широкая Лимпопо.
«На широкой Лимпопо
Где гуляет Гипопо»,
вспомнилось Косте.
В Вейре не задержались, следующим утром, едва рассвело, они подъехали к стоящему в стороне от основной полосы аэродрома вертолету. Раньше Костик никогда даже не видел военного вертолета, не то чтобы летать. Внутри вертолет оказался огромным, пустым, жестким и очень шумным. Грохот стоял оглушительный. Кулагин протянул Косте пару наушников. Стало немного потише.
Мы покружим немного в одном месте, прокричал Кулагин Косте. Может, увидим кого.
А если найдем, садиться будем?
Вряд ли найдем, это так Скорее всего, им уже не поможешь.
Вертолет взлетел.
Они летели на Северо-Запад. Вскоре по наклону вертолета стало понятно, что он описывает широкую окружность. Костя заметил мелькнувший среди зарослей изгиб земляной дороги, она была ярко-оранжевой. Костя вспомнил: красная почва. Читал. Через некоторое время увидел опять тот же изгиб. На дороге появились человеческие фигурки. Костя почувствовал, что вертолет стал резко снижаться, и тут же, немного в стороне от дороги, стали видны яркие вспышки. Он не понял, что это, привстал и наклонился к окну, пытаясь увидеть, что там, под брюхом вертолета. Вдруг вертолет сильно подбросило. В наушниках раздался рвущийся матерный крик. Вертолет опять сильно подбросило. Костю швырнуло к противоположному борту, его голова со всего размаху ударилась о металлическую стойку. В глазах ослепительно вспыхнуло.
Глава 10. Страницы из дневника Тимановича
24.09.80
Вот и опять мы с тобой встретились, мой дневничок. Долго же ты пролежал в дальнем ящике моего стола, дожидаясь своего часа. Что ж, на ближайшие два года ты, пожалуй, будешь моим единственным собеседником. Думаю, уж теперь-то ты не будешь обделен вниманием хозяина. Чем еще заполнить бесконечные вечера в этой беспросветной африканской глуши?
Кратко вспомню события трех минувших лет. С Р. тогда все получилось лучше, чем я мог предполагать. Денег она не взяла, но в сентябре явилась на третий курс, стало быть, умница, решила проблему сама. То, что проблема все-таки была, я узнал из надежных источников. Кто бы тогда знал, что это был не конец, а только начало нашей истории.
Но все по порядку. Мои бизнес-проекты имели неожиданные и, как мне тогда показалось, катастрофические последствия. Однако со временем стало ясно, что все не так уж плохо.
В один из дней, после удачного посещения «точки», ко мне подошел человек и спросил, не могу ли я достать кое-что для него. Мы разговорились. Конечно, я не хотел иметь дела с совершенно незнакомым человеком. Но он предложил очень хорошую цену. Я не устоял. Теперь я понимаю, как я был наивен. Сделка оказалась предлогом для шантажа. Меня охватила паника, пришлось пойти на все его условия. Тогда я был очень подавлен, но в последствии оказалось, что в этом нет ничего особенного. Я помогал ему до пятого курса, и за все время НН не потребовал от меня ничего такого, что бы заставило меня устыдиться. Он сразу предупредил, что я не должен вести никаких записей, вот тогда и пришлось отказаться и от дневника, и от романа. Как я потом узнал, я был не один такой на нашем курсе.
НН обещал помочь с работой после окончания университета. Надо отдать должное, обещание было выполнено. Когда стало известно, что есть возможность попасть по военке за границу, я сам проявил инициативу и связался с НН. Это было уже на пятом курсе. Он обещал помочь, но сразу предупредил, что надо жениться.
Тогда я подумал о Р. Возобновить отношения не составило труда, и очень скоро она стала моей женой. Думаю, я сделал правильный выбор. Она хозяйственная, прекрасно готовит, шьет и без ума влюблена в меня.
Собираясь в поездку, я нашел в дальнем ящике шкафа этот дневничок и решил взять его с собой. Здесь некому совать нос в мои записи.
15.10.1980
Вот уже почти месяц я в Африке. Начал привыкать к экзотике, а поначалу все было необычным. Становится все жарче, ночью еще ничего, но в 7:30 утра, когда я выхожу на работу из дома, уже припекает так, что ручка двери становится раскаленной.
В квартире, вернее маленьком бунгало, в котором я живу, есть только холодная вода, но, похоже, нагреватель воды, о котором я задумывался с первых дней, не понадобится. Вода из-под крана уже сейчас течет теплая. Что же будет дальше?
В училище, где я работаю, мне выделили денщика, негра. (Кстати, странно: здесь меня предупредили, что это слово считается в Африке неприличным.) С ним бывает забавно поговорить. Дитя природы. Когда я посетовал на отсутствие нагревателя для воды, он сказал:
Не волнуйтесь, сеньор, вода скоро потеплеет.
А как же сейчас помыться? спросил я, на что он ответил:
А сейчас мыться не надо. Жары ведь нет, мы не потеем.
Это он погорячился. Он-то потеет. И воняет! А вообще, условия неплохие. У меня на одного три, хоть и маленькие, комнаты. Холодильник, электроплитка, вентилятор. Мебели, правда, почти нет: кровать, пара стульев, стол, два сильно потертых кресла. Туалет, душ это все довольно новое. Надо будет раздобыть в училище хотя бы письменный стол. С собой я привез маленький магнитофончик с радиоприемником. Но ловит только местную радиостанцию. Каждое утро я слышу позывные: «De Rovuma ао Maputo». Пару раз прорывалось юаровское радио «Radio 2000».
20.10.80
Сегодня день рождения Шурки Ярцева. Хорошо бы поздравить, но как? Мы хоть и рядом, в каких-то 400 км, а связь как таковая отсутствует. Он, я слышал, тоже в училище, только пограничном.
Договорился с Жозе, моим денщиком, что он два раза в неделю будет приносить мне фрукты с рынка. Платой за это я пообещал ему те тошнотворные консервы, что мне еженедельно выдают в училище.
1.11.80
Африканская жизнь становится рутиной. Утром умывание почти горячей водой, условный завтрак: галеты, масло, чай. Кстати, чай здесь шикарный, юаровский, называется «5 Roses».
Работа в училище проста и тупа до отвращения перевод инструкций, которые наши спецы производят для местных. Лекции я пока не переводил, этим занимается второй переводчик, но скоро он уезжает, так что это будет моя работа. Не думаю, что это будет очень интересно. Тексты лекций, а также написанный перевод (кто-то из предыдущих переводяг постарался) не меняются уже несколько лет. Я работаю в группе из 5 советских военных специалистов. Четверо читают лекции по военным дисциплинам. Один старший группы, его зовут В.К.П. -осуществляет общее руководство, пишет отчеты, выпускает стенгазету и ездит в Мапуту при любой возможности.
Ему уже за 50, седоватый, с брюшком, но прямой, с выправкой. Он же у нас и председатель так называемой «спортивной организации», членами которой мы все должны быть. На самом деле это закамуфлированные партийная и комсомольская ячейки. В нем я сразу узнал человека определенной специальности. Больше всего он опасается провокаций от скрытых врагов.
Остальные члены нашей группы личности довольно банальные. Вообще, наших здесь много, есть группа врачей, есть моряки, рыбаки, геологи. Пассажирский рейс в Мапуту раз в неделю, так что почта и газеты приходят регулярно.
После работы делать решительно нечего. Я немного гуляю, потом прихожу домой, съедаю приготовленный стараниями Жозе ужин и сажусь за свою главную работу: пишу философский труд.
12.11.80
Жара стала просто навязчивой. Ставлю на ночь бутылку воды в холодильник, чтобы утром умыться прохладной. Ночью просыпаюсь от того, что простыни становятся мокрыми от пота. Сегодня принимал душ среди ночи. Вентилятор гоняет горячий воздух, но толку от него мало. Кажется, что голова пухнет от жары. Мыслей нет. Во всем организме только одно желание: прохлады.
17.11.80
Жозе довольно полезен. Кроме того, что он готовит, моет посуду, убирает, стирает, гладит, с ним еще и забавно поговорить. Интересно, что он, как и все местные, о том, с кем беседует, говорит в третьем лице. Вот наш сегодняшний диалог (мы говорим, конечно, по-португальски):
Жозе, ты что такой мрачный?
Нет, сеньор, я веселый. Но у меня очень большая проблема.
Какая же у тебя проблема?
Семейная, сеньор.
Разве ты женат?
Нет, сеньор, я веселый. Но у меня очень большая проблема.
Какая же у тебя проблема?
Семейная, сеньор.
Разве ты женат?
Нет, сеньор, мне еще рано жениться.
Как так, сколько же тебе лет?