После окончания ученого совета Гусин был раздражен. Он был переизбран на должность старшего научного сотрудника отдела городской дератизации, но не видел себя в этой должности. Из отдела ушла его наставница, которая всегда поддерживала его, но в отделе остался Мельников, его оппонент и открытый противник. Он то, как раз и занимается дератизацией в условиях города и оказался сейчас в фаворе у руководства института. А он, Гусин, остался один. Алевтина, единственный научный сотрудник, которая понимала и поддерживала его, сейчас находилась в экспедиции.
Привет, протянул руку Гафарову Гусин, что так долго не приезжал? Ты знаешь, что Шилова уволилась?
Как уволилась? Почему? Кто ж теперь руководитель отдела?
Никто. И отдела такого больше нет. Теперь есть отдел городской дератизации и никакой экспедиции при нем. Все, спета наша песенка.
Какая песенка? ошарашенный этим известием Гафаров не понял русской поговорки, я привез предварительный отчет по экспедиции и финансовый тоже. Я был в Минздраве республики и там договорился о продлении сроков экспедиции. У меня есть заказы от трех организаций на хоздоговора. Что теперь делать?
Не знаю, резко ответил Гусин, кому они теперь нужны? Пришел новый зам, он то и придумал эту перестройку. Рано я начал свою активность, этим все и сгубил. Надо было сперва укрепить позиции, а потом уж заявлять о своих претензиях на должность зам директора института. Понимаешь? Петр Петрович меня опередил и сделал превентивный шаг: занял вакантную должность зама другим человеком.
А кто он? Вы его не знали раньше?
Никто не знал. В нашей профессии он новичок, но доктор медицинских наук, гигиенист, токсиколог. У него крепкая «рука» в Минздраве и райкоме тоже. Если хочешь, можешь познакомиться с ним. Ладно, давай посмотрим, что там у тебя получилось с отчетами.
Гафаров достал из портфеля папку, содержащую необходимые бумаги. Там были данные об эффективности метода контроля полевых грызунов, которые использовали в экспедиции. Надо сказать, что этот метод контроля разработал сам Гусин под руководством Шиловой, поэтому он был кровно заинтересован в его эффективности. Увидев результаты исследования, он порадовался за себя и тут же огорчился, что никто не понимает значимости его метода. По крайней мере, в этом институте. В глубине души он надеялся на свою «шефиню» Шилову, что там, где она сейчас работает, найдется местечко и для ее любимого ученика. Но сперва надо отчитаться по экспедиции. Завтра с утра отчет у Цулая, потом визит к Петру Петровичу. Может быть, завидя эти материалы, он переменит свою точку зрения в отношении экспедиции.
Но не всегда бывает так, как задумаешь. Утром следующего дня Цулая не было в институте, обещал быть только после обеда. У директора совещались руководители подразделений. И это должно быть надолго. Петр Петрович любил основательно поговорить со своими коллегами. Пришлось ждать своего часа. А пока Гафаров рассказывал в подробностях, как идут дела в экспедиции. Гусин попросил Лидию Ивановну сообщить ему, когда появится Цулая и предупредить его, что приехал Гафаров с отчетом. После обеда раздался долгожданный звонок секретаря и через пять минут они уже стучались в дверь Цулаи. Тот был несколько взъерошен и чем-то озабочен. Он не без раздражения стал просматривать финансовый отчет Гафарова, потом спросил:
Ну и что ты собираешься делать с имуществом экспедиции? Тебе наверно уже известно, что экспедиция закрывается и до конца года все надо вернуть в институт.
Забирайте, если вам нужен этот хлам. Но только знайте, что машина своим ходом до Москвы не доедет.
Хорошенькое дело. Перевозка всего этого, как ты выразился «хлама», будет стоить дороже, чем все это хозяйство.
А можно все это списать или передать безвозмездно новой экспедиции? спросил до сих пор молчавший Гусин.
А вы что собираетесь открывать там новую экспедицию? Интересно, под чьей это крышей. Вам известно, что институт больше не желает вешать себе на шею все это хозяйство.
Послушать вас, так в стране больше нет институтов, заинтересованных в проведении таких работ. Например, в системе Минсельхоза могут найтись более понимающие руководители.
Цулая понял, в чей огород направлен камень. Он понял также, что дальнейшая дискуссия может привести к очередному скандалу, потому предложил продолжить разговор в кабинете Петра Петровича. В конечном счете, судьба экспедиции и все материальные вопросы, связанные с ней зависят только от него. Ведь он директор и главное материально ответственное лицо. Предложил всем пройти к Петру Петровичу, но Лидия Ивановна остановила их, сообщив, что у директора совещание руководителей отделов. Снова пришлось ждать. Цулая ушел к себе и от туда позвонил к директору по внутреннему телефону. Тот долго не брал трубку, а потом сообщил, что сейчас он занят и что с этим вопросом лучше всего обратиться завтра. Цулая объяснил, что Гафаров улетает сегодня вечером, а он должен получить указания, что делать с хозяйством экспедиции.
Послушать вас, так в стране больше нет институтов, заинтересованных в проведении таких работ. Например, в системе Минсельхоза могут найтись более понимающие руководители.
Цулая понял, в чей огород направлен камень. Он понял также, что дальнейшая дискуссия может привести к очередному скандалу, потому предложил продолжить разговор в кабинете Петра Петровича. В конечном счете, судьба экспедиции и все материальные вопросы, связанные с ней зависят только от него. Ведь он директор и главное материально ответственное лицо. Предложил всем пройти к Петру Петровичу, но Лидия Ивановна остановила их, сообщив, что у директора совещание руководителей отделов. Снова пришлось ждать. Цулая ушел к себе и от туда позвонил к директору по внутреннему телефону. Тот долго не брал трубку, а потом сообщил, что сейчас он занят и что с этим вопросом лучше всего обратиться завтра. Цулая объяснил, что Гафаров улетает сегодня вечером, а он должен получить указания, что делать с хозяйством экспедиции.
Какой ты приставучий, Игорь Юрьевич, выругался директор, ты что, не можешь сам решить этот вопрос. Это твое хозяйство, вот и решай.
Они просят о списании или передаче другой экспедиции.
А кто это они?
Гафаров и Гусин.
Понятно. И Гусин тоже. Послушай, я же тебе сказал, что сейчас у меня совещание и освобожусь, может быть не раньше, чем через полчаса. Закончим, тогда и приходите.
Петр Петрович к концу совещания с руководителями отделов довольно устал, лицо его посерело, голос немного охрип и движения, обычно энергичные, несколько увяли. Это было заметно многим, потому активность руководителей также пошла на убыль.
Доктор Белецкий вмешался в ход дела, предложив на сегодня остановить разгоревшуюся дискуссию, а продолжить обсуждение наболевших вопросов в следующие разы и не все сразу, а по частям, по отдельным темам. Дирекция берется подготовить перечень наиболее горячих вопросов и согласовать его с руководителями. Иван посмотрел в сторону Веры Павловны, и та поняла, что доктор Белецкий в очередной раз подбросил ей дополнительную работу. Предложение Белецкого поддержали все руководители, потому что устали. И когда Петр Петрович объявил о закрытии совещания, все с явным облегчением стали подниматься со своих стульев, расправляя плечи, продолжая что-то обсуждать с коллегами, направились к выходу. В дверях приемной там уже ожидали своей очереди Цулая, Гусин и Гафаров. Завидя их, директор задержал Ивана, понимая, что без него здесь не обойтись. Иван с неохотой остался сидеть на своем месте.
Что будем делать с экспедицией, Петр Петрович? спросил Цулая как только вошел в кабинет.
А что тут делать. Решение ученого совета вам известно? Экспедиция завершается до конца года. При новом отделе дератизации экспедиции больше не будет. Значит вам, Игорь Юрьевич, сейчас надо принять материальные ценности и закрепить все это соответствующим актом. У вас есть другие предложения?
Вот Гафаров предлагает списать все имущество. Говорит, что грузовик наверняка не доедет до Москвы и остальной хлам везти сюда будет дороже, чем его выбросить, списать или передать новой экспедиции.
Никакой новой экспедиции нет, насколько я знаю. Или уже появилась? Петр Петрович пристально посмотрел на Гафарова, потом на Гусина, я что-то не понимаю.
Вмешался Гафаров. Он робко достал из своего портфеля тоненькую папку, в которой хранилось письмо заместителя министра директору института дезинфекции, и протянул Петру Петровичу.
Это вам, Петр Петрович. Здесь все изложено.
Петр Петрович взял папку, достал из нее лист бумаги на фирменном бланке и углубился в чтение.
Что это? тихо спросил Гусин Гафарова, почему мне ничего не сказал? Гусин явно был раздражен.
Так, ну это уже кое-что. Вот что я вам скажу. Сходу этот вопрос не решить. Петр Петрович протянул папку Ивану и продолжил. Познакомься, пожалуйста, с этим письмом, посмотри, может быть в этом и есть смысл. Давай мы с тобой завтра обсудим это предложение. А пока Игорь Юрьевич познакомься с хозяйственным отчетом по экспедиции, ведь она еще не завершена, и дай свои соображения по этому поводу. Это тоже обсудим позже. Ну как там работа, обратился Петр Петрович к Гафарову, все нормально, без инцидентов? Все же там наши люди.
К Гусину Петр Петрович не обратился ни с одним вопросом, как будто его и не было в этом кабинете. Он помнил о нанесенной ему обиде и умел все расставить на свои места. Для него Гусин как будто не существовал совсем. Этого не мог не заметить Гусин. Сейчас он еще раз понял, что ему больше нечего делать в этом институте, он пошел на риск и проиграл. Но каков Гафаров? И он за его спиной вел свою игру. Гусин не оставался в кабинете более ни одной минуты. Не попрощавшись ни с кем, он вышел и направился в свой отдел. На душе лежал камень, здесь у него больше не оставалось товарищей. Он не стал дожидаться прихода Гафарова и через минуту быстро шел в сторону метро. На следующий день он подал заявление об уходе из института.
К Гусину Петр Петрович не обратился ни с одним вопросом, как будто его и не было в этом кабинете. Он помнил о нанесенной ему обиде и умел все расставить на свои места. Для него Гусин как будто не существовал совсем. Этого не мог не заметить Гусин. Сейчас он еще раз понял, что ему больше нечего делать в этом институте, он пошел на риск и проиграл. Но каков Гафаров? И он за его спиной вел свою игру. Гусин не оставался в кабинете более ни одной минуты. Не попрощавшись ни с кем, он вышел и направился в свой отдел. На душе лежал камень, здесь у него больше не оставалось товарищей. Он не стал дожидаться прихода Гафарова и через минуту быстро шел в сторону метро. На следующий день он подал заявление об уходе из института.