Эти произведения очень трудно «пробивались» в печать: либо были напечатаны через много лет после смерти авторов, либо выходили в свет изуродованные цензурой той самой цензурой, которая, казалось бы, должна безусловно пропускать в печать всё, поддерживающее официальный «порядок». Но не тут-то было: этот порядок и Карамзин, и Гоголь, и Фет призывали поддерживать по-своему, отлично от рецептов власти. И в этом «само-стоянье» оказывались в оппозиции ко всем общественным группам эпохи.
Эти произведения очень трудно «пробивались» в печать: либо были напечатаны через много лет после смерти авторов, либо выходили в свет изуродованные цензурой той самой цензурой, которая, казалось бы, должна безусловно пропускать в печать всё, поддерживающее официальный «порядок». Но не тут-то было: этот порядок и Карамзин, и Гоголь, и Фет призывали поддерживать по-своему, отлично от рецептов власти. И в этом «само-стоянье» оказывались в оппозиции ко всем общественным группам эпохи.
Консервативная оппозиция Фета-политика становилась в согласии с мироощущением Фета-поэта: одна дополняла другую.
Словом, место Фета в истории русской культуры можно обозначить единственной номинацией: он был поэт и в области «духовных», и в сфере «материальных» данностей. В качестве поэта он сумел расширить границы поэтической деятельности до тех пределов, достичь которых не удавалось никому прежде (и даже, кажется, никому после Фета). Он сумел утвердить возможность поэтического мировосприятия не только собственно в сфере узко стихотворной деятельности, но и в сфере «непоэтических» жанров, и в сфере вообще «не литературной», а служебной или хозяйственной жизни Осмысление самой возможности такого рода культурной работы кажется, еще дело будущего.
Но то, что отдельный культурный деятель сумел эту возможность реализовать это огромнейшая заслуга, еще не вполне оцененная. И основной причиной неверной оценки крупнейшего русского поэта стало отсутствие удовлетворительного и сколь-либо полного собрания его сочинений.
С конца 1970-х годов при Курском государственном педагогическом институте (позднее преобразованном в Курский государственный университет) стали проводиться периодические всероссийские Фетовские чтения. Помимо собственно филологической цели эти чтения сразу же стали способствовать решению важной культурной задачи: сохранения и восстановления того единственного мемориального места в России, которое связано с жизнью и творчеством поэта. Это место усадьба Воробьевка (недалеко от знаменитой Коренной пустыни), в которой Фет жил в летние месяцы начиная с 1877 г. до смерти. Все остальные мемориальные места московский дом на Плющихе, орловские усадьбы Новоселки (где Фет родился) и Степановка (где в «эпоху реформ» он проводил свои уникальные «фермерские» эксперименты) безвозвратно уничтожены в ХХ столетии.
В процессе «чтений» обнаружилось, что и сама фигура великого русского поэта представлена не только в «массовых», но и в серьезных историко-литературных трудах искаженно и мифологизированно. В наших представлениях о классике с давних пор укоренилась система «нечаянных» мелочей, прямо искажающих житейский облик этого «странного» поэта, жизнь которого сложилась «угловато» (выражение В.С. Баевского). В сравнительно недавнем вузовском учебнике В.И. Кулешов заявлял о «разрыве между Фетом тонким лириком и Шеншиным человеком»2. Указанный разрыв подкреплялся фактами, которые при ближайшем рассмотрении оказываются мифами:
миф о «самоубийстве бедной возлюбленной» (М.К. Лазич): эта легенда возникла в кругах русских символистов-«фетыши-стов», вообще склонных к поискам в биографии Фета подобных «загадок»;
миф о «Фете-крепостнике»;
миф о Фете плохом переводчике-«буквалисте»;
миф о «фетовском безобразничанье» (выражение И.С. Тургенева), которое выразилось в его «искательстве» у сильных мира сего;
миф о «самоубийстве» 72-летнего поэта, возникший через 15 лет после его смерти;
миф о «мотыльковой поэзии», восходящий к демократам 1860-х годов, позитивистским устремлениям которых были чужды фетовские «парадоксы»;
и так далее
Серия подобных мифов и сформировала историко-литературное представление о Фете. Вот исходная посылка В.И. Кулешова: «Есть три позиции в объяснении Фета. Первая: мы хотим знать хорошего Фета, крупнейшего лирика, и ни до чего другого в его жизни и лирике нам нет дела. Вторая: есть все же два Фета: Фет и Шеншин, поэт и делец, и хотя Шеншин часто мешал Фету, эти помехи надо игнорировать как чисто эмпирические обстоятельства, как недоразумения частной жизни, будничную суету, не стоящую внимания. И, наконец, третья позиция: имеются диалектические связи между Фетом и Шеншиным, между благоухающим лириком и воинствующим консерватором»3. Почему-то ассимилируется «четвертая позиция»: в личности Фета-писателя не было никакого разрыва Позиция самая простая но и самая точная.
Фета привыкли воспринимать как «раздвоенную» личность, в которой ее бытовая сторона (кавалерийский офицер, затем преуспевающий помещик-фермер, автор «консервативных» политических и экономических статей и пр.) как бы противостояла творческой личности «чистого лирика». Сам Фет, отразивший в своем творчестве не только психологию человека своего времени, но русского человека всех времен (и в этом отношении он оказывается очень близок современности), многократно, но безуспешно пытался объяснить специфику собственной «цельности» но не был понят ни современниками, ни ближайшими потомками.
И нам его творческой личности не понять без издания в возможной полноте многообразного наследия великого поэта. Еще с дореволюционных времен, в связи с исключительным интересом к фетовскому творчеству среди поэтов Серебряного века и особенным почитанием его, сложилась издательская традиция извлекать из этого наследия лишь собственно стихотворную, лирическую ее часть, считая остальное не заслуживающим внимания. Так возникли и известные «двухтомники» стихотворений Фета (наиболее распространенный в приложении к журналу «Нива», под редакцией Б.В. Никольского: СПб., 1912) и его «однотомники» в серии «Библиотека поэта» (подготовленные Б.Я. Бухштабом, вышли в 1937, 1959 и 1986 гг.). Лишь в 1982 г. А.Е. Тархов выпустил двухтомник Фета, включивший, помимо лирических стихов, избранные переводы и его художественную прозу и некоторые письма, но подобное «усеченное» издание не могло ничего изменить.
Участникам курских «Фетовских чтений» подобная издательская традиция представляется глубоко неверной. Комплексное исследование творчества поэта невозможно без полного издания его наследия, разбросанного по самым разным, порой труднодоступным, источникам. К сожалению, современное состояние изучения творчества Фета не позволяет еще ставить вопроса о его комментированном академическом издании это дело будущего. Но должно явиться хотя бы собрание, в котором были бы представлены, по жанрово-хронологическому принципу, все стороны его литературного наследия, включающего не только стихотворения, но и художественную прозу, и публицистику, и мемуары, и переводы, и эпистолярий.
Полноценное изучение творческого наследия Фета возможно только тогда, когда оно будет доступно исследователям в его полном виде. А сам поэт предстанет не в облике «усеченного» однотомника, а по меньшей мере 20-томника. При этом распределение произведений по томам должно быть проведено прежде всего в соответствии с творческим развитием самого Фета.
Т. 1. Стихотворения 18391863 гг. 1839 г. означает начало творческой деятельности Фета, первое «явление Музы»; в 1863 г., выпустив свое «итоговое» собрание стихотворений, поэт, ушедший из литературы в фермерство, посчитал свою поэтическую деятельность законченной, во всяком случае для публики.
Т. 2. Переводы 18391863 гг. Основа тома второй том собрания 1863 г.: Фет, собственно, по давней традиции не отделял переводов, теснейшим образом связанных с его оригинальной поэзией.
Т. 3. Повести и рассказы. Критические статьи. Образцы художественной и критической прозы, к которой Фет периодически обращался начиная с 1853 г.
Т. 4. Из-за границы. Из деревни. Циклы очерков Фета, посвященные заграничному путешествию (18561857) и попыткам создания помещичьего хозяйства на основе «вольнонаемного труда» (18621864, 1868, 1871).
Т. 5. Вечерние огни; стихотворения 18641892 гг. Основа тома четыре поэтических сборника «неизданных стихотворений» Фета, выпущенных им в 1883, 1885, 1888 и 1891 гг.
Т. 6. Ранние годы моей жизни. Мемуары Фета, раскрывающие основные вехи его жизни в детстве и юности.
Т. 78. Мои воспоминания.18481889 гг. Воспоминания поэта о зрелом периоде его жизни, об отношениях с Тургеневым, Л. Толстым, Боткиными и т.д.
Т. 9. Публицистика. Многочисленные публицистические выступления Фета (как большие трактаты, так и газетные заметки), «незамеченные» современной демократической общественностью; ряд из них остались в рукописи.
Т. 10. «Фауст» Гёте в переводе Фета. Перевод обеих частей знаменитой трагедии был издан поэтом в 1882 1883 гг. и снабжен оригинальными и любопытными комментариями.
Т. 1113. Переводы из римской поэзии. Во второй половине жизни Фет активно занимался переводами римских классиков: Вергилия, Горация, Овидия, Катулла, Тибулла, Проперция, Персия, Плавта, Марциала. Эти переводы составили целую библиотеку.
Т. 10. «Фауст» Гёте в переводе Фета. Перевод обеих частей знаменитой трагедии был издан поэтом в 1882 1883 гг. и снабжен оригинальными и любопытными комментариями.
Т. 1113. Переводы из римской поэзии. Во второй половине жизни Фет активно занимался переводами римских классиков: Вергилия, Горация, Овидия, Катулла, Тибулла, Проперция, Персия, Плавта, Марциала. Эти переводы составили целую библиотеку.
Т. 1415. Переводы философских трудов. Прежде всего это переводы классических трудов А. Шопенгауэра «Мир как воля и представление» (1881), «О четверном корне закона достаточного основания» и «О воле и природе» (1886).
Т. 1619. Письма. Эпистолярное наследие Фета еще не собрано и в значительной части не опубликовано. Лишь в последнее время идет работа по его публикации и неожиданно это наследие оказывается громадным4.
Т. 20. Биографические материалы. Указатели. Еще в 1930-е годы Г.П. Блок составил краткую «Летопись жизни А.А. Фета»5, которая впоследствии была существенно дополнена новыми фактами.
Исходя из получившегося плана издания, группа энтузиастов, сформировавшаяся на курских «Фетовских чтениях», решила на свой страх и риск приступить к такому труду. В эту группу вошли ученые из Санкт-Петербурга, Курска, Саратова, Великого Новгорода, Твери. В Институте русской литературы (Пушкинский Дом) РАН была создана специальная группа по изданию сочинений Фета (руководитель группы Н.П. Генералова). Курский государственный университет (ректор В.В. Гвоздев) выразил готовность спонсировать издание. Главным редактором и координатором стихийно организовавшегося проекта был выбран автор настоящей статьи.