А дома Моисеич работал заведующим кафедрой судебной экспертизы в их Институте МВД, или в «полицейской академии», как институт стали называть в народе после переименования «милиции» в «полицию». С тех пор, как по улицам городов стали ходить «полицейские», Алену не покидало ощущение, что и весь окружающий мир как-то изменился. И отнюдь не в лучшую сторону. С детства она читала книги, смотрела фильмы, в которых слово «полицай» было однозначно оскорбительным и ругательным. Полицейский предатель, враг, фашист, насильник-садист. А теперь «полицаи» вроде бы должны людям помогать, защищать от тех же насильников. У нее это в голове не укладывалось. Недаром в народе их «полиционерами» прозвали.
Вовремя я уволился, иронизировал дядя Гена. Все равно в полиции служить бы не стал
Если она, совсем молодая, испытывала такое неприятие, почти отвращение к званию «полицейский», то что же говорить про людей старшего поколения. Взять хотя бы маму ее. Они-то всю жизнь прожили в «антиполицейском» мире. Для них-то вообще все встало с ног на голову. Но почему-то считалось, что с головы на ноги.
Моисеич с бригадой тогда взяли достаточно «материала для анализа», он радовался «Ну, всем хватит». Кому это всем? И кто это они?
Алена сразу не поняла, но дядя Гена объяснил Моисеич вот-вот улетает в Москву, в командировку, по своим «профессорским» делам. Пробудет там то ли месяц, то ли два. И попутно собирается заняться «ее делом». А, учитывая его «академические» знакомства в московской научной элите, хочет подключить все ведущие научные институты и лаборатории.
Теперь вас будут изучать на самом высоком научном уровне, с использованием самых современных технологий.
Ну да, Сколково, нанотехнологии
Нет-нет, Моисеич отличный специалист, чертяка, не понял ее «тонкой» иронии дядя Гена. Его много раз в Москву звали.
Да он здесь ни при чем. Я чувствую себя каким-то подопытным кроликом.
Ну и хорошо.
Что хорошо?
Что не лабораторной мышью, как мог, постарался он ее успокоить. И, естественно, вы оба остаетесь анонимными пациентами. Моисеич никому не расскажет ни о вас, ни о Ну, обо всем этом. Он и фамилию твою не знает. Ни старую, ни новую
Пятница, 19-00
Ты кому-нибудь говорила обо всем этом? очень серьезно спросил Дима, когда Люба закончила свой рассказ.
Нет. А кому?
Люба сразу убедилась, что не зря пришла к Диме. Он очень серьезно воспринял ее появление. Не шутил, не ерничал, как обычно.
Сразу приступил к делу:
Рассказывай все, и подробнее.
Его Лорка быстренько накрыла ужин, он же с работы только что. Дмитрий ел и внимательно слушал, изредка перебивая уточнениями.
Слушай, завод же гильбертовский?
В смысле?
Ну, Гильбертам принадлежит?
Не знаю, если честно. Москвичам каким-то. А как зовут
Ладно, минуточку, он позвонил кому-то и задумался. Знаешь, Люба, тебе все это надо обязательно рассказать одному человеку. Все это может быть очень важно.
Кому? Зачем?
Есть один человек. Полковник Соболевский.
Кто?! чуть не подскочила Люба. Соболевский? Полковник?
Ну да, Дмитрий даже растерялся от таких эмоций. Ты что, знаешь его?
Сегодня познакомились.
Как? Где? Когда? пришла очередь подскакивать Диме.
Они с Аленкой заезжали ко мне, объяснила Люба и тут же осеклась. Только, Дима, они просили никому не говорить
Ничего-ничего, мне можно, успокоил Дима. Я в курсе. Значит, они уже в городе, уже приехали. Что ж, придется звонить. Экстренный случай? Экстренный. Значит, звоню?
Она удивленно посмотрела на Диму он что, с ней советуется?
Но нет, он этот вопрос сам себе задал. И задумался, видимо, анализируя ситуацию и пытаясь принять правильное решение.
Люба тоже молчала, думая о своем.
Диму она не видела очень давно. Просто не хотела с ним встречаться. Именно его она считала виноватым в том, что Алена уехала.
«В конце концов, ты же сама попросила Димку обеспечить безопасность Алены. Вот он и обеспечил. Где она была, никто не знал. Даже ты, родная мать. А, может быть, и сам Димка. Он отлично выполнил свою работу. Так что не обижаться на него надо, а благодарить. Программа защиты свидетельницы»
Дима по-прежнему молча жевал уже остывшую картошку. Видно было, что в его голове идет интенсивная работа.
Программу «защиты свидетельницы» придумал он, Дмитрий Соколов. И насколько же он правильно поступил! Нет, не тогда, когда придумал. Хотя это тоже было здорово и, главное, вовремя. Нет, самым правильным его решением было, когда он пришел с этой идеей к Полковнику. Выдернул его из очередной похмельной компании. И, пока не посвящая в суть, обрисовал ситуацию. Димка потом и сам бы не смог членораздельно объяснить, почему пришел именно к Полковнику. Словно озарение какое-то нашло. А, может быть, так и было.
А у полковника Соболевского наступила новая жизнь. С давно забытым молодецким азартом он включился в работу. Бросил пить. Сразу, бесповоротно и окончательно.
А у полковника Соболевского наступила новая жизнь. С давно забытым молодецким азартом он включился в работу. Бросил пить. Сразу, бесповоротно и окончательно.
Та рыжеволосая девчонка с бесподобной улыбкой, спрятанной в уголках губ, не давала ему покоя. Он уже сам хотел отыскать майора Соколова, узнать, нашлась ли, что с ней. Но Дмитрий нашел его первым. «Случайности не случайны».
Это стало смыслом его жизни. Так он превратился сначала в «дядю Гену», а потом и в «дедушку Гену».
Он настолько активно подключился к реализации плана, что Дмитрию самому и делать-то ничего не пришлось. Но так было еще лучше. В результате получилось, что Дмитрий ничего и не знал. Соболевский все замкнул на себя.
Идею Дмитрий на самом деле взял из программы «защиты свидетелей». Поэтому между собой они ее так и называли. В «настоящей» программе место будущего жительства определяется просто. Чаще всего свидетелю предлагают назвать несколько мест, в которых он хотел бы жить. Кто-то говорит о том, что мечтал побывать на Байкале, понежить косточки на пляжах Крыма или Сочи, кто-то всю жизнь мечтал обитать в Питере или Москве. Вот в эти самые места, которые будут названы свидетелем, он никогда не поедет по программе. Потому что, значит, он мог озвучивать свои желания и раньше в беседах со знакомыми. Такие места для исчезновения не годятся.
Так и по Диминому плану надо было увезти Алену в другой город. В какой? Желательно подальше. В глухомань какую-нибудь. Хотя куда еще «глуше», чем их сибирские места. При этом сделать другой паспорт, на другое имя. На какое? И как? Ведь все документы должны быть настоящими! На что она будет жить? С кем? Ей же рожать скоро! Все медицинские документы И внешность изменить уж слишком она заметная И так далее. Как все это осуществить? У него был только план Одно дело, когда за такое дело берется мощная организация, практически всесильная. И совсем другое обычное частное лицо, пусть и обладающее кое-какими знаниями и связями. Дмитрий даже отпуск взял на работе, но пока не знал, с чего начать, как со всем этим справиться
А Соболевский просто взял и сделал. Быстро и аккуратно. Причем в обстановке полной секретности. Подключил своих старых друзей-сослуживцев. Кто был еще жив и в полный маразм не впал. У каждого из них были свои знакомые, свои связи. У многих дети-внуки пошли по их стопам тоже в органах работали. Причем кое-кто на достаточно высоких должностях. Как, собственно говоря, и у самого Соболевского. Своих сыновей он, естественно, не задействовал, а вот остальных вовсю
Вот тут и пригодилась его давняя старомодная привычка никогда не решать важные вопросы по телефону. Только при личной встрече! По телефону можно договориться, время согласовать, место назначить. А все самое главное глядя глаза в глаза, видя реакцию человека, реагируя на эмоции, учитывая настроение. Это всегда приводит к успеху в любых переговорах. Договориться на личную встречу половина успеха. Да и прослушку телефонов не надо забывать. Даже учитывая уровень и особенности работы его теперешних партнеров.
Ну, и «принцип Штирлица» никто не отменял самое важное в разговоре обсуждается мимоходом, невзначай, вскользь. Так, что и в памяти не остается. А завершается разговор, наоборот, чем-то интересным и важным для собеседника, что он явно запомнит. И, в случае чего, расскажет, что да, был разговор с полковником Соболевским. Говорили о хоккее, у меня тренер знакомый, вот он и просил парня соседского в команду пристроить. А о том, что до этого он разузнал все о том, кто может свидетельство о рождении оформить задним числом, к кому лучше обратиться и на кого сослаться, человек и не помнил.
«Цепочки» знакомств до выхода на нужного человека были порой такими длинными, что следы совершенно запутывались. Выйти на начало цепочки, инициатора, то есть на самого Соболевского, было бы неимоверно трудно.
Он знал, что если даже у кого-то и появятся подозрения насчет него, то любой здравомыслящий человек, а тем более профессионал, их сразу же отбросит. Это же полный абсурд! Старый алкоголик, полубич. Тридцать лет беспробудного пьянства. Два раза лечился в отделении алкоголизма, кодировался, но безуспешно, состоит на учете в наркодиспансере Продолжать? Удивительно, как еще не помер со своей кучей болячек, вплоть до рака. Что с него взять? На что он еще способен? Да еще с маньячными наклонностями
Свой полный и внезапный отказ от алкоголя он объяснял просто и вполне понятно для его возраста болезни. «Выпил я уже свою цистерну». Народ понял такая версия была абсолютно правдоподобна.
Но, с другой стороны, его новый образ жизни несколько мешал разговоры «под рюмочку» всегда легче идут. Да и он за тридцать лет больше привык именно к такому способу общения. Но что поделаешь, пришлось осваивать и новый, «сухой» принцип ведения разговоров.
Решение разных проблем он поручал разным людям, совершенно не знакомым между собой. Для какой глобальной цели они оказывали «маленькую» услугу заслуженному полковнику, тем более по просьбе какого-нибудь общего еще более заслуженного знакомого, они и знать не знали. Сложные, многоступенчатые задачи он разбивал на несколько этапов, и распределял их по разным «цепочкам».
Так постепенно он собрал мозаику. И на свете появился новый человек. С новой фамилией, с новой биографией. Только имя осталось прежним. Алена так попросила. Да и в настоящей программе защиты клиентам всегда настоятельно рекомендовали имя оставлять, что было и понятно, и объяснимо