Происходящее. Стихотворения - Андрей Драгунов 2 стр.

5
Остаёшься один на один с подушкой 
разрываешься надвое между стеной и стулом
в изголовье  с водой и таблетками от удушья 
ещё не с ядом, чтоб навсегда уснула 
и боль, и память Каждую ночь  сначала!
Пробуешь выспаться, а в результате  утро,
что бьётся в стену, как лодка в ступень причала 
толи в истерике, толи, уже, как будто 
в смертной агонии. Вокруг непривычный север
с бесконечно-свинцовым, вечно-свинцовым небом.
Там же, в небе, режет ухо бесконечным нытьём пропеллер 
в погоне за счастьем  от завтрака и до обеда
В это время  обычно Ангелы с крыш слетают 
продлевают пространство рядом с той самой крышей 
до невозможного, до времени затихания,
когда только стон полуночный можно слышать
и ни звука более, когда торжество прогресса 
лишний повод не ездить друг к другу в гости
Подушка смята  ей больше не интересно
от чего ты трясёшься От боли? Тоски? От злости?..

Рождество  прибежище мандаринов и слёз!
За иголку потянешь  сошьётся платье 
праздничное с блёстками из искусственных звёзд.
Плюс  селёдка под шубой и радостные объятья
после первой выпитой, то есть, когда звезда 
где-то на треть  из облака или тучи 
уже замаячила, но не сказала  куда,
чтобы не портить праздник  на всякий случай 
дальним походом. Выглянула и молчит
лишь волхвы распознают  куда  и запомнят место
и кому-то достанется радости  быть в ночи 
и Отцом, и Сыном, и Духом Святым  повсеместно.

Мёртвые рыбы сушатся на ветру 
давно не встречал печальней  уже  пейзажа.
Вниз головой, как будто в одну дыру 
в рыбью вечность, где обнаружат пропажу 
слишком поздно  и то, если повезёт 
никто не пишет истории мёртвой рыбы,
а она не скажет  точно  куда плывёт,
даже, если могла бы  рыбы, увы, молчаливы
и у них не спросишь  откуда? В какую даль?..
Человек болтлив перед смертью  и то не скажет 
где со временем заканчивается печаль
Остаётся мёртвая рыба в живом пейзаже.

Однажды ночью, выходя из дома,
на посторонний звук не отвлекайся 
иди к своей определённой цели.
Не прикасайся к людям незнакомым,
к собакам тоже ты не прикасайся 
они не добрые к тебе  на самом деле.

Не трогай самой разнесчастной кошки 
твоя забота ей, как рыбе зонтик 
она не для того здесь греет лапы,
чтобы любой, идущий по дорожке,
нашедший цель себе на горизонте,
мог запросто, вот так  её облапать.

Потрогай лучше дом на повороте 
он помнит как тебя перевозили 
уже давно когда все были живы 
ещё  не в датах, что на обороте,
за кованной оградой, что закрыли
Проход  по праздникам  на радость старожилам.

Попробуй, выходя  стать пейзажем,
каким-нибудь случайным украшеньем
всего того, что ночью  не заметно,
где фонари  лишь так  для антуража
где, даже, тень застыла без движенья,
решив не суетиться до рассвета,

когда росой вспотеют утром травы
и петухи обрадуются трижды
Ты будешь далеко уже от дома 
в той части света, где не надо славы,
а всё вокруг  мгновения той жизни,
что долго так была тебе знакома.

Боже, Боженька!
Расскажи мне сказку
про белого бычка
и про вечное лето,
чтобы я уснул,
как положено пасынку 
без отца и матери,
хотя есть она где-то
За горами и долами,
за рекой татарскою,
где меня не запомнили
Расскажи, пожалуйста.

Настрой зрачок
на вид вокруг,
о, дурачок,
мальчишка, друг.

О, тихий отголосок дня,
услышь меня!

Ещё не стон.
Уже не крик
Пустой вагон 
седой старик.

О, бесконечный шорох дня,
услышь меня!

Подай мне знак 
где ты, где я 
совсем пустяк
к исходу дня.

О, шум октябрьского дня,
услышь меня!
Купи билет
в один конец 
на склоне лет 
дурак! Беглец!

О, смолкшее биенье дня,
услышь меня!

Соседи разделили со мной хлеб
и жареную рыбу разделили.
Вина налили  тоже  на обед 
не как чужие  до краёв налили
и завели печальный разговор
о том, что жизнь прожив за половину 
у них бандиты отобрали двор,
чтоб ставить свою чёрную машину
и жарить мясо  прямо во дворе
 Как в этой, тьфу, американской фильме!..
Дымится чай на кухонном столе,
баранки в вазочке, как в детстве мы любили.
Увы, теперь другие времена
Соседи  как-то быстро постарели.
Иных уж нет А посланные «на»
вернутся, говорят, в конце недели,
отбыв свой срок. Гляжу с той стороны,
откуда взгляд раскраивает стену 
на сношенные некогда штаны
и на грядущую погоды перемену
На выцветший рисунок на стене 
обои клеил кто-то из соседей 
уже давно, тогда ещё  при мне
Теперь уже совсем не те соседи.
Давид уехал, Марка больше нет
Сижу, как у разбитого корыта,
гляжу на эту трещину в стене 
за ней вся жизнь, как будто, на открытке.

Соседи разделили со мной хлеб
и жареную рыбу разделили.
Вина налили  тоже  на обед 
не как чужие  до краёв налили
и завели печальный разговор
о том, что жизнь прожив за половину 
у них бандиты отобрали двор,
чтоб ставить свою чёрную машину
и жарить мясо  прямо во дворе
 Как в этой, тьфу, американской фильме!..
Дымится чай на кухонном столе,
баранки в вазочке, как в детстве мы любили.
Увы, теперь другие времена
Соседи  как-то быстро постарели.
Иных уж нет А посланные «на»
вернутся, говорят, в конце недели,
отбыв свой срок. Гляжу с той стороны,
откуда взгляд раскраивает стену 
на сношенные некогда штаны
и на грядущую погоды перемену
На выцветший рисунок на стене 
обои клеил кто-то из соседей 
уже давно, тогда ещё  при мне
Теперь уже совсем не те соседи.
Давид уехал, Марка больше нет
Сижу, как у разбитого корыта,
гляжу на эту трещину в стене 
за ней вся жизнь, как будто, на открытке.

Длиннее ночи биография души,
когда не спишь и думаешь о смерти 
о том её фрагменте, что спешит
всех обогнать  хотя бы на рассвете,
не дожидаясь времени уже 
какой-то его малой части  даже,
не думая о бьющейся душе,
заботясь только о её пропаже,
то есть  о выгоде. Во внеурочный час,
когда и петухи не донимают 
она твоих не открывает глаз 
уже  а лишь сильнее зажимает
и морщит лоб, и затыкает рот
какой-то тряпкой, чтобы ни пол звука,
ни вздоха, даже лишь холодный пот,
как кровь течёт на выпавшую руку
из-под подушки, из-за головы,
когда уже не пробуешь проснуться,
чтобы последний раз сказать  Увы
или попробовать ещё раз улыбнуться.

Грызу сухарики, подаренные мне
соседкой Шурой.
Листаю Фасмера в осенней тишине
и пью микстуру.

Сухарики из Пензы привезла
соседка Шура 
там младшая сестра её жила
пила микстуры.

А в сентябре  недавно  умерла.
Соседка Шура
её похоронила, как могла
и пьёт микстуры.

Грызу сухарики сижу
соседки Шуры
и вспоминаю всех, кто жил
и пил микстуры.

Крепкий утренний кофе и первая сигарета 
ежедневное самоубийство!
Запах ночного лекарства при этом 
продолжает клубиться
где-то рядом. В воздухе пахнет сыростью и любовью.
В партитуре знак бекара смешивается с бемолью.

С морковью, кровью, томатным соком и водкой 
жизнь постепенно двигается к завершенью.
Утренняя процедура, как та любовная лодка 
необходимость не требующая разрешенья,
так как  без неё никуда,
ибо  вокруг вода

Липкий воздух от крепкого кофе и дыма.
Продолжительность действия  не вызывает жалость,
поскольку  печаль в финале  не истребима. Не восполнима
и вопрос соседей  а сколько ему осталось?.. 
только лишний повод поговорить о своём здоровье 
никто и не думал кидаться к тебе с любовью

или с чем-то ещё  похожим на хлебный мякиш 
голод не тётка  сами мы тут голодаем,
впрочем, так было и в прошлом, и в настоящем,
а что там, в будущем  сами того не знаем
Знали бы прикуп  жили бы, точно  в Сочи,
но никто не сведущ, чтобы о том пророчить.

Ведь кукушка  тоже  правду не накукует 
точно соврёт, чтобы другим не повадно
было спрашивать А какую-нибудь другую 
скажет доктор, ну, как её  правду 
и сразу понятно в какой ты теперь пустыне
Сигарета выгорела Утренний кофе стынет.

Слова, как будто  не из словаря.
Из воздуха Как с дерева листочки,
что медленно, к исходу октября,
в холодных лужах расставляют точки.
Рисуют не знакомый мне портрет,
по крайней мере  я его не видел.
Похож на деда, но, увы, не дед 
его не перепутаешь с другими.
и подписи, чтоб не обозначать
текущий день  его конкретной датой 
вот человек, вот полка, вот кровать,
вот шарф, что человек носил когда-то
и длинные слова, что говорил
означенный портрет  узнать бы имя 
ведь было же оно, когда он был
и не могло быть занято другими,
по крайней мере, думаю, что так.
Казалось бы пустяк  всего лишь имя,
но на воде не выведешь никак 
листва молчит. Словарь грешит с другими.

Остановка троллейбуса на площади перед вокзалом.
Август месяц, а ливень, как будто осень
и длинные тени снуют, точно в тех подвалах,
откуда потом вперед ногами выносят
Жду приятеля. Сжимаю в кармане сотню 
всё, что осталось после недолгих странствий,
но нужно ехать дальше ещё, в Капотню 
там у приятеля женщина, как оказалось
и какое-то время можно постоловаться
Но приятель не едет, а дождь подливает масло
в затухающий пламень, а паровоз на станции
сообщает, что времени очень мало
до отправления Сжимаю в кармане сотню 
сейчас бы выпить, но это последний стольник
Приезжает приятель. Поезд везёт в Капотню.
Засыпаю, уткнувшись в стекло, как раньше бы в столик.

У облака нет имени, увы!
О, облако, над старой русской речкой,
где волны, из-за всякой ерунды,
беснуются, совсем, как человечки
в своём дворе, в песочнице, когда
их загоняют бабушки к обеду,
что, в сущности, всё та же ерунда
Не то что  облако  плыви себе по небу,
не чувствуя преграды на пути.
Плыви себе, плыви  без раздраженья 
куда тебе положено  плыви,
определяя только направленье
движения. Брось невод свой, рыбак 
поймаешь облако  на счастие, как рыбку.
И, если будешь в жизни не дурак,
то, даже, бабка не сотрёт с лица улыбку
О, облако! Как часто ты меня
своим присутствием спасало от потери,
от вымысла не радостного дня,
когда я часто повторял  не верю!.. 
но выживал. И встречи ждал с тобой,
даже, когда ты странствовало долго
и только неба свод над головой 
ни облачка  и только речка Волга
напоминала часто о тебе 
барашками  бесформенными с виду,
что медленно на тающей волне
ждут нового прилива и отлива.
И снова ты, когда уже не ждёшь,
как камушек в огромном чистом поле,
когда другого рядом не найдёшь 
и надо ли?.. Век не видать мне воли!
О, облако, в каких теперь краях?
Где путешествуешь? Кому теперь смеёшься?
Я жду тебя на этих берегах 
шар обогнув, я знаю, ты вернёшься.